Сосал хуй у бывших зеков рассказы

Людей, выработается мера человеческих страданий в заточении – хотя бы физических, хотя, поверьте, нравственные и моральные мучения могут быть куда сильнее. В руководствах ФСИН декларируется, что основная функция этой очень дорогостоящей государственной структуры – не карать, а перевоспитывать осужденных, возвращая их обществу. На это, на создание соответствующей инфраструктуры, на содержание аппарата и подготовку кадров для нее тратятся очень немалые государственные деньги. На самом деле все, конечно, не так. И это понимают, в первую очередь, сами сотрудники ФСИН. Именно поэтому так невелика престижность этой, в общем-то нужной обществу, работы. Именно поэтому вы никогда, кроме как на работе, не встретите сотрудника ФСИН в форме. И именно поэтому на этапах, когда зеков пересаживают из столыпинских вагонов в автозаки, конвоиры приказывают смотреть в землю. Со временем такая привычка смотреть исподлобья вырабатывается почти у всех зеков. То ли боятся «мусора» мести бывших подопечных, то ли просто стыдно перед народом (в простом народе издавна, а сейчас в еще большей степени, живет сочувствие зекам и нелюбовь к «мусорам»). Я, конечно, не хочу сказать, что все судьи, прокуроры, работники следствия и ФСИН – бесчестные злодеи, конечно это не так . Просто, как гениально подметил Чехов в «Палате номер шесть»: «…люди, имеющие служебное, деловое отношение к чужому страданию, например судьи, полицейские, врачи, с течением времени, в силу привычки, закаляются до такой степени, что хотели бы, да не могут относиться к своим клиентам иначе, как формально…» А формальный подход рано или поздно вступает в противоречие с самой идеей перевоспитания, выхолащивая ее. Вот и получается, что ФСИН был, есть и будет

Снеди, которая потом, после службы, поедалась зековской паствой в стоящем рядом с церковью здании православного просветительского центра, то да, таких людей было много. Из 800-900 зеков на такие мероприятия приходило до сотни человек. Но по приходившим с воли слухам, многие из них, выйдя на свободу, навсегда забывали дорогу к храму. Отношение большинства новообращенных христиан к Богу было чисто потребительским: «Я тебе помолюсь, поставлю свечку, поцелую крест, а ты, Господи, сделай так, чтобы мне жилось вольготней на зоне, были здоровы мои близкие, а сам я поскорее ушел отсюда на УДО». Торговля с Богом не проходит и я часто слышал от бывших прихожан: «Зря ходил в церковь, только время потратил. На УДО все равно не отпустили. Лучше бы сидел на бараке да смотрел телевизор». Спорить с такими «верующими», цитируя Библию, очень сложно, а зачастую и бессмысленно. Действительно, в неволе Бог ближе к страдающему человеку. Но возможность приблизиться к Нему открывается только через покаяние, осознание греховности своей прежней жизни, а это очень не простая работа человеческой души, особенно когда ты считаешь себя невиновным и вопрошаешь: «Господи, за что?» И здесь требуется определенное мужество, чтобы признать Божественную правоту и доброту Всевышнего, убедить себя, что, действительно, все, что происходит с тобой, идет тебе на благо. Как достичь этого состояния человеку, который даже молиться то толком не умеет? Не простой вопрос. Я думаю, что соответствующие методики у православных служителей (как и протестантов, с которыми я знаком несколько лучше) есть, но на зоне все это не используется. Вся работа по воцерковлению зеков сводится к внешней, чисто обрядовой

Вашем месте к нему не ездил. Неизвестно, на кого он работает..." Иэто не впервой. Из Франс Пресс искали... Э, да что говорить! Шауль бенСобака, дорогой Серега, профессионал. И говном поливает профессионально, безустали. -- Зачем ему это? Ты же строитель, домовой, на его кресло незаришься!.. -- Серега, ну ты что, как маленький! Шауль, еще со времен подпольныхотрядов, привык к полной глухой подчиненности. Такая в России, наверное,была при Павле 1. И вдруг какая-то тля... рядовой кривоногий зек танцуетсобственный танец. И посылает его на х... хутор бабочек ловить! Какстерпеть! У меня была идейка с ним... поговорить. Отец взял с меня слово,что я к Шаулю приближаться не буду ближе, чем на два лаптя. Коли так,поговори ты... если не передумал. Передумаешь, слова не скажу. Груз не потебе! Но, Серега, и не отговариваю. Бой -- дело славное. Тем болеештыковой.. . Без стука, открыв дверь своим ключом, вошла Вероничка, окликнулаРуфь, отдала ей какие-то покупки, кинула на вешалку пыльник, выпилабутылочку кока-колы из холодильника, взяла одну из папок и, ни слова неговоря, села за пишущую машинку. Тут только Сергей обратил внимание на ширмуу окна, а за ней, видно на просвет, десятки картонных папок, приколотых кверевочке, как белье для сушки. Папками забит платяной шкаф. Над головойВеронички висит большая карта СССР. Сверху ученическим почерком Веронички,большими буквами: "КАРТА ЛАГЕРЕЙ И ТЮРЕМ СОВЕТСКОГО СОЮЗА". Почти у каждогогорода -- кружочек, в кружочке -- номер лагеря, тюрьмы или "психушки". И напапках, висящих и лежащих на столах и подоконниках -- соответствующиеномера. Судя по номерам, на карту нанесены 1300 концлагерей, существующих вСССР сегодня. А в папках -- точные данные, которые, Сергуня знал, Довсобирал у всех бывших советских зеков, оказавшихся на Западе. Сергуня приблизился к Вероничке, строчившей что-то на машинке своимималенькими пухлыми пальцами. В строчку укладывалось: "Черновцы. Рядом спамятником освобождения Буковины, куда привозят туристов, поставлен щит --плакат длиной в сто метров и высотой в четыре этажа. Щит с пропаганднымицифрами закрывает собой тюрьму, которую можно увидеть, сфотографировать...-- Далее Вероничка подробно излагала, откуда можно сфотографировать тюремныйдвор... Затем Вероничка заложила следующий листок и принялась строчить:"Краснодарский край. Рядом с сочинской здравницей с о р о к лагерей. Отпятисот до 2-- 3 тысяч заключенных в каждом лагере. Тюрьма "Кресты".Ленинград. Над воротами надпись: "Картонажная фабрика"... Рядом с Вероничкой, на полу, громоздилась целая стопа папок содинаковыми названиями: "Женщины и дети в советских лагерях..." Видно, кэтой работе только приступали. Сергуня взглянул на папки, висящие набельевых и канцелярских прищепках. Как быстро Дов восстанавливал потерю. Икак много успел! Года два занимался советскими лагерями, не больше, а ужнапал на след исчезнувшего шведского дипломата Валленберга. УбилиВалленберга, а шведы не верят никому все еще ищут его... Открыл случаи ивовсе неведомые: сидит во Владимирской тюрьме лесник Катынского леса. Онвидел расстрел поляков. Лесник со всеми перестукивался, все зеки Владимиразнают об увиденном лесником. Несколько бывших зеков Владимира уже на Западе,и сообщили миру все, что хотел бы сказать лесник. А лесника по-прежнемудержат в одиночной камере. Тридцать один год...Да, было о чем порассказатьДову в комиссии Сената США! -- Слушай, Вероничка, -- воскликнул Сергуня, оглядев комнату, -- тыработаешь на эту капиталистическую акулу? -- Акула хорошо платит! -- ответила Вероничка, не прекращая свойпулеметный треск. Дов закинул больную ногу