Пристал в автобусе

Вообще-то он в автобусе пристал, я просто приукрасила антураж, благодарю за отзыв

На часах 20:20. Мы с Нинкой на автобусе прибыли в один незнакомый для меня посёлок. На безлюдной остановке стояли переминаясь с ноги на ногу каких-то два незнакомых парня. Нинка кинулась в объятия к одному из них и звучно сказала:

— Пошли скорей уже на хату, а то бы-рр, холодно!

Мы вчетвером пришли в чей-то гараж и сразу открыли по бутылке пива под названием "Сокол" и большую пачку "Лейс".

Через пару минут Нинка скинула с себя белый полушубок со словами:

— Уф, жарко!

Парней звали Никита и Артур. Смазливый парень Никита возраста 20 лет, врубил магнитофон. Заиграла до боли знакомая мне песня:

—"Сегодня в белом танце кружимся!

Наверное мы с тобой подружимся!

А ночью мы вдвоём останемся!

А утром навсегда расстанемся!"

Гараж был оборудован под жилую комнату без санузла.

— А ты, что Радка не снимаешь куртку?! — Игриво подмигнул мне зеленоглазый Никита.

После его слов Я почувствовала себя не уютно и мне стало по-настоящему холодно. Мы с систер имели слишком разные фигуры. Её фигура была как песочные часы и грудь стояла колесом, а Я гладильная доска. Грудь не покажу! Заниматься сексом буду только в куртке! Я залпом прикончила бутылку пива и как милый воробушек прочирикала:

— Ой, а Я ещё не согрелась! — И заняла рот чипсами, что мне ещё оставалось делать.

— Ой, Нин! Да чё у тебя подруга такая скромная?!— Спросил сестру Никита.

— Ой, да чё ты к ней как банный лист пристал?! Нормальная она, просто смущается пока.

Я благодарно улыбнулась Нинке и Никита мне передал вторую бутылку пива.

После двух распитых бутылок мною, Я почувствовала себя уже раскованно. Никита с Нинкой уже вовсю танцевали в обнимку и мне тоже так хотелось.   Артур как-будто прочитал мои мысли и скромно подошёл ко мне со словами:

— Девушка! Можно пригласить Вас на танец?!

Последнем автобусе и мать на радостях накрыла стол. Время было уже позднее и из родни и соседей звать никого не стали, отложив это приятное событие как встреча солдата вернувшегося из армии, на завтра.— Что ты пристал к парню Толя. Радоваться должен что сын живым и здоровым домой вернулся. А не попал в Афганистан. У нас в районе уже несколько цинковых гробов оттуда пришло. - приструнила мужа выпивоху мать, ставя на стол вкусно пахнущую сковородку с жареной картошкой на сале.Все два года в армии, я мечтал об маминой картошке пожаренной на сале и с лучком.— Да мне интересно Нин, откуда у солдата ракетчика, знак об прыжках с парашютом который выдают только десантникам. - не унимался дотошный Толян, служивший в армии на Байконуре и по его словам видел там такое, о чём ему строго на строго запретили говорить и взяли подписку о неразглашении на двацать пять лет.— А это не твое дело Толя. Может у них там особая секретная часть была. Шёл бы ты лучше спать на свой диван в зал. Ведь завтра тебе за руль садиться, а ты уже лыка не вяжешь. - разогнала мужа мама Нина и тот покорно пошел спать в зал на диван, куда его переселила мать, из супружеской спальни три года назад.Я в десятом классе учился, когда отец вдруг перешёл из общей спальни с матерью, спать в зал на диван, объясняя мне, что ему тесно стало с рядом с женой.Хотя причина была в другом, Толян променял свою красавицу жену на бутылку и уже не спал с мамой Ниной как мужчина в постели. Вот и попросила его мать из своей спальни в зал на диван-кровать. Отцу какая разница где спать, а нюхать его перегар бестолку, Нина Ивановна не захотела.— Давай сынок я с тобой вина выпью, за твое возвращение домой. Соскучилась я за два года по тебе Костя. - предложила мне мать, наливая себе в рюмку немного сухого вина " Каберне", а мне стопку водки.В отличии от своего забулдыги мужа, мама Нина практически не пила, изредка позволяя себе рюмку сухого вина по праздникам, или в кампаниях. А вот курить покуривала, что в те годы было редкостью среди женщин в её возрасте у нас в провинции.Вот и сейчас выпив вина, мать сморщив свои красивые губки, запила сухое вино лимонадом и потянулась к сигаретам. Пачка кишиневского " космоса" лежала на подоконнике рядом с вонючей " примой" Толяна.— Ты на меня не смотри сынок, закусывай давай, не хватало ещё тебе желудок испортить. Отец твой у себя в гараже пил без нормальной закуски, теперь мается с желудком. - сказала мне мать, собственноручно накладывая мне в тарелку румяных котлет, картошки, дефицитной по тому времени вареной колбасы и сыра.Как никак мама Нина работала в райпо заведующей продуктового магазина у нас в городке, и на

Да, а на улице совсем не потеплело... Серое небо, серый асфальт серый бетон мокрых от холодного моросящего дождя зданий. Самое мерзкое время года — «золотая» осень уже ушла, но молодая зима еще далеко, и весь мир словно тонет с сером безвременье. Но все таки надо собираться с силами и идти туда, под холодные капли, в толчею чужого, равнодушного города. Отвоевывать себе место в набитом студентами автобусе, чтобы поскорей добраться до расположенной у черта на куличках «гостинки» — пристанища, которое я снимаю вот уже три месяца, с тех пор как поступил на первый курс универа.

Есть чем гордится, между прочим. Нет, я не о моем съемном жилье, а о том, что поступить в довольно престижный вуз «на бюджет» — это, скажу я вам, достижение для паренька из маленького рабочего поселка. А если добавить сюда отсутствие связей, денег, богатых родителей... Мда... Из родителей в наличии вообще только один — мама, зато в комплект входят две младшие сестренки. Ну да мы отвлеклись от темы.

Надо собраться с духом и идти. Может, еще удастся как-то договорится, получить отсрочку еще на месяц. Хотя кому я голову морочу? Занятия завершились уже почти пол часа назад, двери в аудитории закрыты, этаж пуст. И только одинокий студент-неудачник Евгений Сн***ов (для друзей — Женя) сидит на подоконнике, пялится в окно и старается не разреветься, как девчонка. А еще есть хочется. Блин! Я все же не выдерживаю, и начинаю всхлипывать. Слезами горю точно не поможешь, но и остановиться не могу: всегда был слаб «на слезу». Сколько это мне неприятностей приносило в детстве — просто не счесть. Ну, может, проревусь — полегчает...

— Проблемы? Однако... Что случилось?

Полегчает? Ага, как же. Каждый раз, когда думаешь, что хуже быть не может, судьба с радостью начинает семафорить «Может! Может!» Мне только свидетелей моей слабости не хватало. Поспешно смахнув слезы, оборачиваюсь. Как и ожидалось: Сергей Сергеевич Го****ев собственной персоной. Рост высокий, телосложение спортивное, глаза голубые, блондин (... хоть сейчас на плакат «истинный ариец, надежда рейха»...), характер нордический, порочащих себя связей... хм, в отличие от штандартенфюрера, замечен во множестве порочащих связей со студентками курсов с первого по пятый включительно, а также не замечен, но подозревается, в связи с немолодой, но еще вполне себе аппетитной преподавательницей. И когда успел только, ведь всего три месяца как учимся... Бедный сын богатых родителей, в том смысле, что ему не придется ехать куда-либо на автобусе: для этих целей недалеко припаркован новенький внедорожник. И ладно бы дебил был, можно было хоть утешиться чувством интеллектуального превосходства, но нет же — и тут все получше, чем у многих. Убил бы...

Стоит, внимательно смотрит на меня. И чего уставился-то? Я, наоборот, ростом не вышел, так что Сергей возвышается надо мной на добрых полголовы. Приходится запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо.

— Ничего, нормально все, — не выдерживаю его взгляд и отворачиваюсь.

«Да свали ты уже...».

— Что-то не похоже, — подходит еще ближе и устраивается на подоконнике рядом. Отодвигаюсь в сторону, освобождая место. Наверное, забавно смотрится со стороны, в пустом коридоре у окна устроились два парня: один — высокой, здоровый, с мужественным лицом, «влажная мечта девственницы», второй — почти полная противоположность, невысокой, узкоплечий, худощавый, с тонкими, очень правильными, почти женскими чертами лица, с пухлыми губками. Внешность — еще одна моя боль. Нет, вроде бы и не урод, а то и вовсе — красавчик, но вот девушки меня с определенного возраста воспринимают исключительно как «подружку». А с подружками охотно делятся секретами, просят у них совета,... но — и все на этом.

— По твоему виду не скажешь, что нормально, так что давай, колись, что за дела.

Вот пристал. Собираю в кулак всю свою грубость:

— А тебе не по... не пофигу? Шел бы ты... куда шел, — что сделать, не люблю матерится, авось, и так сойдет.

— Нет, — Сергей, похоже, не собирается отставать, — Не пофигу. Наоборот, очень интересно, что заставило нашего маленького умницу плакать в коридоре этого славного вуза. Так что я никуда не пойду.

«Маленького умницу» — морщусь от своего прозвища. Ну да, не дурак. Да, не два метра ростом, как в некоторых оглоблях накачанных, блин, но почему сразу такую кличку то цеплять?! И самое обидное — в школе так же дразнили, но оттуда здесь никого нет. А прозвище — вот есть. На лбу что ли оно у меня выгравировано?! И ведь знаю, что за белобрысая арийская сволочь придумала... Во мне разгорается злость: «Хочешь знать как у меня дела? Сейчас тебе расскажу как у меня дела!»

— Да нет, правда, все просто шикарно! — мой голос становится приторно веселым, — Нет у меня никаких проблем! У родных нет денег, чтобы хоть немного помогать жить тут, в вашем долбаном городе, наоборот — они ждут от меня помощи — это не проблема! Я пытался зарабатывать деньги переводами с немецкого (хорошо его знаю), но мой очередной заказчик кинул меня, не заплатив за текст, который я почти два месяца переводил — и это не проблема! То, что плюсом к этому, в автобусе у меня вытащили последние деньги, да так, что я даже не понял когда — это и вовсе не проблема!

Мой голос начал повышаться и приобретать истерические нотки. Плохой признак.

— И то, что я за жилье уже два месяца не плачу — думал, рассчитаюсь с последнего заказа — это, как понимаешь, тоже не проблема! И что если я сегодня не отдам долг и плюс за следующий месяц, то должен немедля очистить жилплощадь, — это вообще мелочь! Так что у меня все нор-маль-но! Ясно тебе?! Вот и иди отсюда!

Сергей слушал мои идущие по нарастающей крики со спокойным, слегка задумчивым выражением. Когда я закончил орать, он вдруг виновато улыбнулся, и тихо спросил:

— Но если не в этом проблема — то в чем же? Скажи.

Из меня будто стержень вынули. Снова уткнулся в текло, уже даже не пытаясь сдержать слезы. Хрипло прошептал:

— Мне идти некуда. Хоть в подвале ночуй. И денег... денег нет даже автобус оплатить. А еще я есть хочу. Но тоже не на что...

Он молчал. Я тихо плакал, и ненавидел себя за это — наверное, более жалкого зрелища и представить трудно. Сергей решительно встал с подоконника.

— Что ж, теперь все ясно. Будем решать проблемы в порядке живой очереди.

Я отвлекся от стекла и удивленно уставился на него:

— Чего?

— Того. В смысле, сначала поедим, а потом — будет видно. Пошли.

Первым желанием было сказать ему, чтобы шел один. И точно указать адрес. И доходчиво объяснить, что шутка не смешная. Но в силу природной робости решил ограничится лишь последним.

— Не смешно.

— И не должно быть, — Сергей был убийственно серьезен, — И я, кстати, тоже голодный как волк. Так что двинули, иначе все вкусное без нас съедят.

***

Осторожно откидываюсь на спинку стула и настороженно оглядываюсь. Обычно мой обеденный перекус проходил в университетской столовой. Не чудо французской кухни конечно, но вполне съедобно и иногда даже вкусно. А главное — очень экономно. Но сейчас мы в небольшом ресторанчике в стороне от нашей «альма матер», и мне, если честно, тут чертовски неуютно. Нет, обстановка и еда существенно лучше, но что-то подсказывает — счет за наш обед может оказаться вполне сопоставим с моей месячной нормой расходов на питание. Какого дьявола Сергей затеял?

— Так, когда мы немного утолили голод, и сняли первую проблему, начнем думать, — Сергей наливает мне чаю, — Но сначала я обобщу, не против?

Киваю. Мне не жалко, пусть обобщает, что хочет. За один такой обед человеку можно многое простить, особенно, если он ни в чем не виноват.

— Итак: у тебя нет источника доходов — несмотря на знание иностранного языка, ты не являешься дипломированным переводчиком и постоянно рискуешь быть обманутым заказчиками. Что и произошло....