Порно рассказы амос

Интересно понаблюдать, что она сможет сделать со смертным. *** Моракс считал себя ученым. Сам Амос считал его одиноким. Где-то в веке восемнадцатом на одном из выступлений какого-то популярного композитора, они слушали реквием. Музыка произвела на Амоса сильное впечатление. А Моракс спросил: - Как ты думаешь, эту музыку будут слушать через 100 лет? Амос не отвечал. Он пожал плечами и вздохнул, чувствуя, как внутри что-то словно перекрыло дыхание. Прошло 100 лет после первой встречи с Мораксом, и он уже не наслаждался бессмертием, но ещё не устал от бренности бытия. Амос размышлял об этом и только на выходе из театра дал Мораксу окончательный ответ: - Нет, - просто сказал Амос, надевая пальто и поправляя шляпу. - Он будет существовать еще лет триста, может больше, но в конечном итоге его забудут, написанные на бумаги ноты сотрутся временем, а памятники, посвященные ему, сломают вандалы, и государству будет невыгодно их восстанавливать. Я же независим от времени. "От смерти", - хотел добавить он. Моракс криво усмехнулся. Смерть перестала преследовать Амоса, она забрала его родителей, друзей и знакомых, стерев их с лица Земли. Теперь он старался не знакомиться с новыми людьми. Если же у него получалось заводить знакомства, то исчезал из их жизни раньше, чем они из его. Естественно, в первое время Амос наслаждался своим беззаботным бременем, не особо думая о будущем и его сохранности. В качестве стороннего наблюдателя он лицезрел уничтожения и создания государств, пережил столько изменений моды, что его шкаф трещал по швам от различной одежды. Он перечитал множество книг, побывал на премьере самого первого фильма в истории. Пожимал руки таким историческим личностям, чьи произведения или личные вещи продавались на аукционах за баснословные деньги. Однако Амос ужасно устал. С каждым днем все тяжелее было ему подниматься, только чтобы проводить тянущиеся, как резина, дни. Никто его не знал, никто и не пытался его узнать. Одиночество - плата за бессмертие. В начале 20 века в Москве, прогуливаясь по осеннему парку, он наткнулся на мрачноватого молодого человека, увлеченно читавшего какую-то религиозную литературу. Он сидел на лавочке и болтал ногами, разбрасывая кипу желтых листьев. Ему явно хотелось с кем-то поговорить. - ...вот знаете, - произнес незнакомец, когда Амос подсел к нему на скамейку, - моя сестрица Вера в детстве очень боялась смерти. Говорила мне, мол, Миша, как же так, после меня ничего не останется? Я тогда её к батеньке отводил: «Афанасий Иванович тебе лучше меня скажет". - Ненадолго разговор прервался, и каждый погрузился в свои мысли под аккомпанемент каркающих ворон и шелеста осенних листьев. Назвавшийся Мишей поправил съехавшую шляпу и задумчиво продолжил: - Позже, однако, я осознал, что по сути своей человек бессмертен. Мы все оставляем что-то после себя, неважно, лучшая ли это соната за всю историю человечества, или ничем не примечательный рисунок, который передается из поколения в поколение как семейная реликвия. Мне бы лично хотелось оставить после себя что-то великое, поэтому, наверное, вопреки семейной традиции, решил писать книги. Знаете, господин... - дальнейшие его слова Амос запомнит навеки: - Несмотря на законы физики, рукописи не горят. Действительно. Тот композитор, чье выступление он посетил с Мораксом, не был забыт. Большинство

Что даже ее шея налилась кровью. Я опять больно схватил ее за сосок и потянул его к кавалеру: - Ах, тебе еще стыдно, потаскушка! Ну, быстро! Она взялась за резинку и спустила их до колен. Мальчик было дернулся, пытаясь прикрыть свое хозяйство хотя бы ногами, но оставил попытки, поняв их тщетность. - А теперь раздень второго. Амос, отвлекись на минутку и посмотри на этих героев! Второго кавалера Меджи раздела уже без звука. Членики у них были маленькие и сморщенные, то ли от холода, то ли от страха, а скорее всего просто потому, что они белое говно. Мой мальчик хоть и помладше, а орган у него не сравнить с ихними. Ну а тут мой мальчик подтащил Кристину поближе и наконец вынул свой член из брюк. Говно, он был черным и огромным, почти таким же большим, как мой. Смеясь он поставил Кристину на колени перед собой. Теперь для нее уже не было никакого спасения и она это поняла. Она смотрела на его орган большими распахнутыми синими глазами, а Амос нажал им на ее губы. У Кристины не было никакого выбора. Она закрыла глаза и открыла рот. - О, говно,- бормотал Амос, а член проскользнул в ее рот. Он выпятился из щеки Кристины, и осторожно пробирался вниз по ее горлу. Она заткнула им рот и могла только пыхтеть, но делала, что ей было приказано - начала сосать. Теперь все мы вчетвером наблюдали, как мой мальчик получает свой первый опыт. Слышно было только причмокивание Кристины и удары волосатых яиц Амоса по ее лицу. Меджи было страшно, но и она не могла оторвать глаз от черного члена то входящего, то вылезающего из лица ее подруги. Мальчики делали вид, что смотрели на землю, но краем глаз косились на Кристину и Амоса. Они хотели бы убежать прочь от того, что делалось с их подругами, но против воли возбуждение от зрелища заставило их гвоздики чуть-чуть приподняться. Мне стало смешно - сами-то они на это бы не решились, а тут пусть получают удовольствие. Амос увеличил скорость и схватил голову девушки, как я ему тут посоветовал. Ведь иногда эти белые сучки пробуют отодвинуться в последний момент и можно не получить удовольствия от наблюдения за тем, как они проглатывают ваше семя. Но сейчас это не случилось. Амос с удовлетворением подвывал и даже прекратил щупать груди. Голова Кристины закачалась, а ее глаза широко раскрылись. Она начала глотать так быстро, как только смогла. Она вытягивала губы и все глотала и глотала. Казалось Амос никогда не кончит закачивать сперму в ее глотку. Но наконец он вытянул орган из ее рта, выстрелив заключительный всплеск в ее лицо. Кристина рыдая опустилась на землю, в то время как Амос выдавливал на нее последние капли. Я видел достаточно. Я был готов взорваться. С гудящей головой я подтащил Меджи

Сигналить машина, я оглянулся и увидел, как Кристина давит на гудок, пробуя вызвать помощь. Проклятие, мы с Амосом рванули к машине. Говно, девки заперлись. Я в них прицелился, но они только шарахнулись в стороны, а дверь открыть отказались. Амос подбежал с другой стороны, но и та дверь была заперта. Ну ладно, схватил я револьвер за дуло, разбил им окно, просунул туда руку и начал отпирать дверь. Теперь сучки действительно запаниковали. Кристина даже выскочила из машины и побежала вниз по дороге. Но Амос догнал ее прежде, чем она пробежала три фута. В секунду он был на ней и как животное начал рвать ее одежду. Я слышал крики, проклятия, но мне уже было больше не до того - я начал заниматься Меджи, на которую с самого начала глаз положил. Она вжалась в сиденье, пристегнулась ремнем безопасности, кричала и пинала меня ногами. Я захватил ее за лодыжки и попробовал вытянуть из машины, но бесполезно - она стала пинаться еще сильней. Тогда я взял ее повыше - за ляжки, и потянул посильнее. Брыкаться она уже не могла, а мне предоставила возможность потрогать все ее мякоти прежде, чем я ее вытащил. Вместе мы упали в грязь на обочине, борющиеся и задыхающиеся. Я придавил Меджи к земле. Говно, до чего же она была красива! Ее длинные густые волосы раскинулись в грязи, а большие зеленые глаза заполнились испугом. Я чувствовал, как ее девичье тело дергается подо мной, чувствовал каждую ее мягкую выпуклость и запах ее духов. Она пыталась сбросить меня, но я перевернул ее лицом к земле, завел руки назад и уселся ей на ноги. Ее маленькая попка уперлась прямо в мой член, который от этого еще приподнялся. Меджи это почувствовала и ее тело задрожало. Теперь, когда Меджи была наконец готова к использованию, я посмотрел на Амоса с Кристиной. Оказалось, что мой мальчик меня уже опередил. Кристина стояла на коленях перед Амосом. Ее блузка была разорвана, открывая лунному свету большие твердо поставленные груди с торчащими в разные стороны сосками. Амос одной рукой держал ее голову, а другой доставал член. Кристина рыдала и просила его остановиться. - Амос,- сказал я,- прежде, чем начнешь ее обрабатывать, подтащи свою сучку к автомобилю. Амос знал, что лучше меня послушаться, будет интереснее, поэтому он поднял Кристину и повел ее к машине. Хорошо, мальчик обучался. Он все еще не вынул член из трусов, но и так было видно, что там что-то огромное. Мы привели наших девушек обратно, к тому месту, где связали их кавалеров. Амос широко улыбнулся, когда внезапно понял, что я хотел. Одно дело - просто изнасиловать белую девушку, но совсем другое - сделать это перед глазами ее связанного приятеля. Это и должно было сейчас произойти. - Отпустите девушек. Мы позовем на помощь,- вдруг сказал один из них. - Зовите,- ответил я и он замолчал. Я прижал Меджи к себе, потираясь своим торчащим изготовителем младенцев о ее извивающиеся ягодицы. Тело у нее было восхитительное. Она боролась и я чувствовал движение ее бедер под платьем. Одной рукой я медленно расстегнул пуговки на ее груди, забрался под лифчик, схватил сиськи и крепко сжал их.