Порно из под тишка

Автор: � | 2025-04-15

Как правильно: исподтишка, из-под тишка, исподтешка, из подтешка, из под тишка, испод тишка

Исподтишка, из под тишка или из-под тишка: как правильно

Наш маленький городок притаился на самом краю Великой Степи, где, постепенно снижаясь, обрывается Урал и распадается в причудливую цепь отрогов, которые, петляя и извиваясь, замыкаются в чаши – крохотные долины на исполинском теле могучих гор. В такой долине и прошло мое детство, со всеми радостями провинциального городка, отставшего от большого мира лет на тридцать, где все еще принято ходить на праздники всей семьей, от мала до велика, а простоватые шашни подростков неделями лежат на повестки дня у многоцветноплатковой армии скамеечных старушек.

И без того возбужденные деньки начала учебного года вспыхнули миллионами искр подросткового гормонального безумия, когда по школе стал гулять по рукам первый в нашем городке полноценный порно-диск. Профессионально поставленные, выразительные сцены стояли несоизмеримо выше жиденьких и коротких роликов из недр молодого неоперившегося модем-нета. На протяжении целого месяца на переменах стояла практически полная тишина, изредка нарушаемая нервным смешком какой-нибудь «домашней» девицы, впервые услышавшей о какой-то пошлой подробности запретного секса.

Наш 11 «Б» заполучил диск одним из первых, мы же сделали его первые копии. Не выразить словами тот первоначальный восторг от просмотра сочных сцен «Школьницы» и акробатических выкрутас пышногрудой Розалиты. Парни и девушки ещё долго видели во сне магическим образом измененные, но узнаваемые лица, позы и страстные крики, - и просыпались в холодном поту и мокрых трусах.

Был на кассете ещё один фильм, который стал рассадником сальных шуточек и подколов. Это «Жеребцы» одной немецкой порностудии – полтора часа жесткого гейского порева на природе и в спортзале, без намека на сюжет.

В тот осенний день мы с друзьями собрались у Тимофея или Тишки, как мы его звали в своей компании. Знаменитое порно уже успело приесться и мы играли на ПК. Запретный диск одиноко и неприкрыто лежал на серванте – родители Тишки уехали к родственникам.

-Ну как, Тишь, хоть одна палка былка? – Спросил Ванек, голосистый высокий блондин с хлипким несформировавшимся телом подростка и длинными обезьяньими руками. Впрочем, внешность его ничуть не волновала.

-Пшел ты, - На автомате парировал Тишка, полностью погруженный в игру.

-Да он у нас человек морали высо-о-окой, ему немцов подавай. – Пропел в своей излюбленной манере Артем, паренек типичной деревенской наружности, скуластый, приземистый, с небольшим пузом и шеей молодого бычка.

-Заткнись – огрызнулся Тишка.

Объектом приколов Тишка был уже целый месяц, с того момента, когда мы впервые собрались посмотреть порнуху. Всех забавляло, что у каждого через пару минут просмотра колом стоял член. У каждого, но не у Тишки. Каюсь, что большинство шуток выдавал я, но уже несколько дней у меня нещадно болела нога - травма футбольных баталий, и роль приколистов взяли на себя Ванек и Артем.

-А что, поставим немецкого, если есть спрос. – Изрядно поцарапанный диск заскрипел в видеомагнитофоне. – Вот он, ветеран наших дрочильных войн. Крутись, старичек.

-Нахера вам это? – Зло спросил Тишка. – Собираетесь друг друга наяривать?

-Так это же мы для тебя-я-я, ревностного ценителя.

С улицы раздались возбужденные голоса ребят.

-О, гляди, опять наши с «поречными» на пиво играют. Слышь, Артем, пойдем подсобим.

-Ну! – Артем мигом вскочил с дивана. – Да этих мы на раз-два. И пивко-о-о польется рекой.

-Эх, жаль, Влад, что без тебя будем их рвать, давай, заживай. – Крикнул Иван с порога.

-Вон, Тишку возьмите.

-Знаешь, брат, вратарь-то Тихон у нас солидный, и кеды и перчатки есть – красота-а-а… да жаль, дыра.

-Мне пиво захватите. – Крикнул я обувавшимся друзьям. Дверь захлопнулась.

Какое-то время мы с Тишкой сидели молча, он доигрывал матч в футбольном симуляторе, я растирал ногу, горюя о том, как классно сейчас на поле. Тишка ушел на кухню.

-Вот, держи. – Сказал Тишка, протягивая мне бутылку пива.

-Нифига, это с чего бы?

-Ты же просил. – Не дождавшись, когда я возьму пиво, он положил бутылку на диван, и сел в кресло.

-Ну, спасибо. – В то время я от пива не отказывался.

Я сидел и попивал прохладное пойло, Тишка уставился в телевизор. Время медленно плыло и нога потихоньку отпускала, я посмотрел на экран. Бля! Немецкое порево, а я и забыл про него, звук-то по привычке не запалиться отключен. Взгляд скользнул на Тишку. Вот бля! Да у него член колом стоит! Он посмотрел на меня.

-Ну вот… - Он запнулся. Руками он старался вжать член обратно. – Будет тебе лишний повод для шутки. – Прохрипел он и замолчал.

Я крутил полупустую бутылку в руках. Слова были излишне. Нет, не то, чтобы и я о таком не думал, но это было в постели, наедине и смеху ради. Жесть!

-Ладно, я пойду, за пиво спасибо. – Я поковылял к выходу, опираясь на палку. В прихожей немного отпустило. – Ты не напрягайся, Тиш, знаешь же, я могила.

На лестничном пролете я выдохнул. Нда-а-а, история. В банке-пепельнице валялась пара недокуренных бычков, я затянулся и начал думать.

«Нет, конечно, с девчулями нам пару лет не светит точно, но не так же проблему решать. Да чтоб от Тишки! Он парень скрытный, это одно, ходит вечно в свитерах на размер больше, говорит односложно, но на парней западать! А ведь Тишка долгое время плаванием занимался, в региональной сборной был, да и сейчас часто ходит в бассейн. Нахрен ему эти свитера, тело у парня что надо, захотел бы… Стоп! Какое тело, о чем я? » - Мысли путались. Неожиданно вспомнились слова старшей сестры, когда они с подругой шептались в палатке у нас на заднем дворе. – «Туда-сюда, вверх-вниз, а олух этот красный весь, пыхтит, покрякивает, просто умора. А потом раз, и теплая по руке потекла. Я аж опешила. Ну, потом скандал устроила, что ж ты не предупредил, сучонок, договаривались же. А-хаха... »

А ведь правда, мы Тишкой ближе знакомы, чем с остальными. Я его ещё с начальных классов знаю, он тогда веселый был. Что же изменилось. «Теплая по руке потекла». Я посмотрел на видавшую виды обшарпанную деревянную дверь тишкиной квартиры. Надо бы прояснить ситуацию.

Тишка все так же сидел в своем кресле, тупо таращась в экран. У меня перед глазами мелькнула сцена из «Розалинды»: эффектная дама гладит мужчине между ног под столом прямо посреди ресторана и попивает подаренное вино. После шикарного ужина все закончилось (точнее, началось) спальней.

-Слушай, Тиш, - он вздрогнул. – Ну я, это за пиво спасибо сказать зашел, ещё раз. – В голове была каша. – А, помнишь как в Розалинде, ну, сцена в ресторане. В общем, за пиво пришел благодарить. Как-то так.

Он ошарашено смотрел на меня, порываясь подняться, и тут же оседая.

-Да пожалуйста, хочешь, ещё принесу, но ты же ещё не допил. Да что я, сейчас принесу. – Он пошел быстрым шагом и вдруг остановился прямо передо мной. – Стой, Розалинда, ты что?

-Да не мельтеши, - Меня начинало это забавлять, - Присядь рядом. Ну подумаешь, мы же друг друга уже не первый год знаем, просто дружеский дрочь. Да садись уже. – Он повиновался.

Не знаю, что мною тогда двигало, но неведомо откуда взявшееся игривое настроение дало старт тому, что произошло далее.

Я действовал одной рукой: ослабил резинку на шортах, чуть приспустил их, потянув за ширинку, Тиш не сопротивлялся. В трусах у него уже вовсю просился наружу стоящий колом член.

-Тиш, ну подсоби, чего как статуя? – Он одним махом стянул трусы.

Ах вот какой у тебя член! Неплохо, побольше моего, особенно в толщину. Да, блин, ещё чуть подрастет, будет дыры буравить.

Головка была полуоголена, снизу набухла вена, весь ствол пульсировал. Я решился. Обхватив член по бокам всей пятерней, я мягко обнажил головку, с кончика которой уже поблескивала капелька смазки. Поразительно, какими толчками врезался в ладонь член Тиши. Я отдрачивал так всего полминуты, стараясь направить угол передергиваний вбок и вверх, когда услышал тихий стон Тиши.

Он смотрел на меня одновременно с испугом и восхищением, что было смешно, и пришлось сдерживаться. Я улыбнулся. Возникла идея. Левой рукой я обхватил основание ствола, чуть надавив мизинцем на яички, правой продолжил дрочить с отклонением, чуть теребя большим пальцем крайнюю плоть. Тишка уже вовсю постанывал, и, не зная, куда деть непослушные руки, то хватался за спинку дивана, то прятал их за спиной. В один момент он ткнул мне в шею, я перехватил потную руку и зажал в подмышке.

Мелкие капилляры на яйцах Тиши, казалось, готовы лопнуть. Я ускорил темп и руки, растирая смазку, скользили по члену с невероятной быстротой. Тишка изогнулся так, что чуть не слетел с дивана и кончил как из шланга до потолка. «Теплая по руке потекла».

-Я сейчас, подожди немного.- Он вышел, шатаясь. Я рассматривал руки. В лучах полуденного солнца мутное семя сверкало и искрилось, я с удивлением обнаружил, что и мой член стоит колом. Рассмотрев как следует ладонь в лучах полуденного солнца, я поднес её к носу. Пахнет сносно, еле уловимый запах яйца в «мешочек». А на вкус. То же яйцо, только слабее выражено. Из ванной донеслось журчание воды. Игривое настроение улетучилось и я, прихрамывая, заковылял к выходу. Обслюнявленные руки вытер о штаны.

Хрен пойми, что произошло. В ушах звенит, не слышу даже, как там дела у наших. Ну да ладно, сейчас выйду, поболею.

Кто-то со всей прыти налетел на меня сзади, придавив больную ногу. Искры из глаз. Ладонью мне зажали рот. Стоп, не ладонью, дышать я могу. И на губах что-то мягкое и теплое. Тишка!

Наш маленький городок притаился на самом краю Великой Степи, где, постепенно снижаясь, обрывается Урал и распадается в причудливую цепь отрогов, которые, петляя и извиваясь, замыкаются в чаши – крохотные долины на исполинском теле могучих гор. В такой долине и прошло мое детство, со всеми радостями провинциального городка, отставшего от большого мира лет на тридцать, где все еще принято ходить на праздники всей семьей, от мала до велика, а простоватые шашни подростков неделями лежат на повестки дня у многоцветноплатковой армии скамеечных старушек.

И без того возбужденные деньки начала учебного года вспыхнули миллионами искр подросткового гормонального безумия, когда по школе стал гулять по рукам первый в нашем городке полноценный порно-диск. Профессионально поставленные, выразительные сцены стояли несоизмеримо выше жиденьких и коротких роликов из недр молодого неоперившегося модем-нета. На протяжении целого месяца на переменах стояла практически полная тишина, изредка нарушаемая нервным смешком какой-нибудь «домашней» девицы, впервые услышавшей о какой-то пошлой подробности запретного секса.

Наш 11 «Б» заполучил диск одним из первых, мы же сделали его первые копии. Не выразить словами тот первоначальный восторг от просмотра сочных сцен «Школьницы» и акробатических выкрутас пышногрудой Розалиты. Парни и девушки ещё долго видели во сне магическим образом измененные, но узнаваемые лица, позы и страстные крики, - и просыпались в холодном поту и мокрых трусах.

Был на кассете ещё один фильм, который стал рассадником сальных шуточек и подколов. Это «Жеребцы» одной немецкой порностудии – полтора часа жесткого гейского порева на природе и в спортзале, без намека на сюжет.

В тот осенний день мы с друзьями собрались у Тимофея или Тишки, как мы его звали в своей компании. Знаменитое порно уже успело приесться и мы играли на ПК. Запретный диск одиноко и неприкрыто лежал на серванте – родители Тишки уехали к родственникам.

-Ну как, Тишь, хоть одна палка былка? – Спросил Ванек, голосистый высокий блондин с хлипким несформировавшимся телом подростка и длинными обезьяньими руками. Впрочем, внешность его ничуть не волновала.

-Пшел ты, - На автомате парировал Тишка, полностью погруженный в игру.

-Да он у нас человек морали высо-о-окой, ему немцов подавай. – Пропел в своей излюбленной манере Артем, паренек типичной деревенской наружности, скуластый, приземистый, с небольшим пузом и шеей молодого бычка.

-Заткнись – огрызнулся Тишка.

Объектом приколов Тишка был уже целый месяц, с того момента, когда мы впервые собрались посмотреть порнуху. Всех забавляло, что у каждого через пару минут просмотра колом стоял член. У каждого, но не у Тишки. Каюсь, что большинство шуток выдавал я, но уже несколько дней у меня нещадно болела нога - травма футбольных баталий, и роль приколистов взяли на себя Ванек и Артем.

-А что, поставим немецкого, если есть спрос. – Изрядно поцарапанный диск заскрипел в видеомагнитофоне. – Вот он, ветеран наших дрочильных войн. Крутись, старичек.

-Нахера вам это? – Зло спросил Тишка. – Собираетесь друг друга наяривать?

-Так это же мы для тебя-я-я, ревностного ценителя.

С улицы раздались возбужденные голоса ребят.

-О, гляди, опять наши с «поречными» на пиво играют. Слышь, Артем, пойдем подсобим.

-Ну! – Артем мигом вскочил с дивана. – Да этих мы на раз-два. И пивко-о-о польется рекой.

-Эх, жаль, Влад, что без тебя будем их рвать, давай, заживай. – Крикнул Иван с порога.

-Вон, Тишку возьмите.

-Знаешь, брат, вратарь-то Тихон у нас солидный, и кеды и перчатки есть – красота-а-а… да жаль, дыра.

-Мне пиво захватите. – Крикнул я обувавшимся друзьям. Дверь захлопнулась.

Какое-то время мы с Тишкой сидели молча, он доигрывал матч в футбольном симуляторе, я растирал ногу, горюя о том, как классно сейчас на поле. Тишка ушел на кухню.

-Вот, держи. – Сказал Тишка, протягивая мне бутылку пива.

-Нифига, это с чего бы?

-Ты же просил. – Не дождавшись, когда я возьму пиво, он положил бутылку на диван, и сел в кресло.

-Ну, спасибо. – В то время я от пива не отказывался.

Я сидел и попивал прохладное пойло, Тишка уставился в телевизор. Время медленно плыло и нога потихоньку отпускала, я посмотрел на экран. Бля! Немецкое порево, а я и забыл про него, звук-то по привычке не запалиться отключен. Взгляд скользнул на Тишку. Вот бля! Да у него член колом стоит! Он посмотрел на меня.

-Ну вот… - Он запнулся. Руками он старался вжать член обратно. – Будет тебе лишний повод для шутки. – Прохрипел он и замолчал.

Я крутил полупустую бутылку в руках. Слова были излишне. Нет, не то, чтобы и я о таком не думал, но это было в постели, наедине и смеху ради. Жесть!

-Ладно, я пойду, за пиво спасибо. – Я поковылял к выходу, опираясь на палку. В прихожей немного отпустило. – Ты не напрягайся, Тиш, знаешь же, я могила.

На лестничном пролете я выдохнул. Нда-а-а, история. В банке-пепельнице валялась пара недокуренных бычков, я затянулся и начал думать.

«Нет, конечно, с девчулями нам пару лет не светит точно, но не так же проблему решать. Да чтоб от Тишки! Он парень скрытный, это одно, ходит вечно в свитерах на размер больше, говорит односложно, но на парней западать! А ведь Тишка долгое время плаванием занимался, в региональной сборной был, да и сейчас часто ходит в бассейн. Нахрен ему эти свитера, тело у парня что надо, захотел бы… Стоп! Какое тело, о чем я?» - Мысли путались. Неожиданно вспомнились слова старшей сестры, когда они с подругой шептались в палатке у нас на заднем дворе. – «Туда-сюда, вверх-вниз, а олух этот красный весь, пыхтит, покрякивает, просто умора. А потом раз, и теплая по руке потекла. Я аж опешила. Ну, потом скандал устроила, что ж ты не предупредил, сучонок, договаривались же. А-хаха...»

А ведь правда, мы Тишкой ближе знакомы, чем с остальными. Я его ещё с начальных классов знаю, он тогда веселый был. Что же изменилось. «Теплая по руке потекла». Я посмотрел на видавшую виды обшарпанную деревянную дверь тишкиной квартиры. Надо бы прояснить ситуацию.

Тишка все так же сидел в своем кресле, тупо таращась в экран. У меня перед глазами мелькнула сцена из «Розалинды»: эффектная дама гладит мужчине между ног под столом прямо посреди ресторана и попивает подаренное вино. После шикарного ужина все закончилось (точнее, началось) спальней.

-Слушай, Тиш, - он вздрогнул. – Ну я, это за пиво спасибо сказать зашел, ещё раз. – В голове была каша. – А, помнишь как в Розалинде, ну, сцена в ресторане. В общем, за пиво пришел благодарить. Как-то так.

Он ошарашено смотрел на меня, порываясь подняться, и тут же оседая.

-Да пожалуйста, хочешь, ещё принесу, но ты же ещё не допил. Да что я, сейчас принесу. – Он пошел быстрым шагом и вдруг остановился прямо передо мной. – Стой, Розалинда, ты что?

-Да не мельтеши, - Меня начинало это забавлять, - Присядь рядом. Ну подумаешь, мы же друг друга уже не первый год знаем, просто дружеский дрочь. Да садись уже. – Он повиновался.

Не знаю, что мною тогда двигало, но неведомо откуда взявшееся игривое настроение дало старт тому, что произошло далее.

Я действовал одной рукой: ослабил резинку на шортах, чуть приспустил их, потянув за ширинку, Тиш не сопротивлялся. В трусах у него уже вовсю просился наружу стоящий колом член.

-Тиш, ну подсоби, чего как статуя? – Он одним махом стянул трусы.

Ах вот какой у тебя член! Неплохо, побольше моего, особенно в толщину. Да, блин, ещё чуть подрастет, будет дыры буравить.

Головка была полуоголена, снизу набухла вена, весь ствол пульсировал. Я решился. Обхватив член по бокам всей пятерней, я мягко обнажил головку, с кончика которой уже поблескивала капелька смазки. Поразительно, какими толчками врезался в ладонь член Тиши. Я отдрачивал так всего полминуты, стараясь направить угол передергиваний вбок и вверх, когда услышал тихий стон Тиши.

Он смотрел на меня одновременно с испугом и восхищением, что было смешно, и пришлось сдерживаться. Я улыбнулся. Возникла идея. Левой рукой я обхватил основание ствола, чуть надавив мизинцем на яички, правой продолжил дрочить с отклонением, чуть теребя большим пальцем крайнюю плоть. Тишка уже вовсю постанывал, и, не зная, куда деть непослушные руки, то хватался за спинку дивана, то прятал их за спиной. В один момент он ткнул мне в шею, я перехватил потную руку и зажал в подмышке.

Мелкие капилляры на яйцах Тиши, казалось, готовы лопнуть. Я ускорил темп и руки, растирая смазку, скользили по члену с невероятной быстротой. Тишка изогнулся так, что чуть не слетел с дивана и кончил как из шланга до потолка. «Теплая по руке потекла».

-Я сейчас, подожди немного.- Он вышел, шатаясь. Я рассматривал руки. В лучах полуденного солнца мутное семя сверкало и искрилось, я с удивлением обнаружил, что и мой член стоит колом. Рассмотрев как следует ладонь в лучах полуденного солнца, я поднес её к носу. Пахнет сносно, еле уловимый запах яйца в «мешочек». А на вкус. То же яйцо, только слабее выражено. Из ванной донеслось журчание воды. Игривое настроение улетучилось и я, прихрамывая, заковылял к выходу. Обслюнявленные руки вытер о штаны.

Хрен пойми, что произошло. В ушах звенит, не слышу даже, как там дела у наших. Ну да ладно, сейчас выйду, поболею.

Кто-то со всей прыти налетел на меня сзади, придавив больную ногу. Искры из глаз. Ладонью мне зажали рот. Стоп, не ладонью, дышать я могу. И на губах что-то мягкое и теплое. Тишка!

Исподтишка или из-под тишка. Из под тишка как пишется.

Сюда!.. Он, фашист, к избе своей подходит, так за полверсты, гляди, уж обувку с ног долой снимает и босой бежит, – а чтоб зря материал не снашивать, дескать! Это народ догадливый – он из паутины канаты вьет, из куриной головы мозгом пользуется, – я-то их знаю: у них сердце кишками кругом обмотано… Нет, это не тот народ, без которого скучно бы нам было жить. Нет, это не те люди!..– Уедем, дедушка Тишка, до времени, – говорил ему сосед. – Неприятель лютует, оскоблит он тебя до костей…Но Тишка не побоялся.– Я тут буду, – сказал он. – Я, может, один окорочу всего немца!Все жители Отцовых Отвершков ушли и увезли из деревни добро до куриного пера, а колодцы завалили под одно лицо с землей.Тишка остался один; он поставил бочку под угол избы, чтобы собирать дождевую воду с деревянной крыши, сел на крыльцо и сосчитал воробьев, пасущихся во дворе, – их было семь голов; а прежде было больше, стало быть, и воробьи ушли с мужиками в большую Россию, воробью без мужика жить невозможно.Окрест деревни и в дальних полях тихо было сейчас, точно война уже давно миновала и снова стало смирно на свете. По теплому воздуху летела паутина, в траве трещали кузнечики и шуршала в своем существовании прочая кроткая тварь, а на небе остановилось белое, сияющее солнцем облако, и оно медленно иссякало в тепле, обращаясь без следа в небесную синеву. Лишь где-то в умолкшем поле ехала последняя крестьянская телега, удаляясь отсюда в сумрак вечера, но и она утихла, оставив за собою онемевшую землю, где сидел сиротою у своей избы один дедушка Тишка. Он сидел молча, однако не чувствовал ни одиночества, ни страха.Вокруг него были сейчас порожние избы и безлюдные хлебные поля, но думы ушедших крестьян, их сердце и устоявшееся тепло их долгой жизни осталось здесь, вблизи дедушки Тишки. Он глядел возле себя, и он видел по привычке знакомые лица людей и беседовал с ними.– Марья, что мужик-то, пишет тебе чего из-под Челябинска иль уж забыл тебя?– Пишет, дедушка Тишка, – говорила Марья. – Намедни купон по почте получила, сто рублей денег прислал. Живет, пишет, сытно, да у нас-то, думается, на деревне, все ж таки сытнее будет. Пусть бы уж ко двору скорей ворочался: чего плотничать ходит на старости лет! Привык без семейства вольничать, вот и носит его нечистая сила!– Объявится! – произносил Тишка в ответ женщине. – Не убудет, целым, кормленым придет…– Дедушка Тишка! – кликал его из-за соседского плетня невидимый подросток Петрушка. –. Как правильно: исподтишка, из-под тишка, исподтешка, из подтешка, из под тишка, испод тишка Из под тишка. Порно категория Из под тишка HDZog. подглядывания порно русские

Из под тишка - 77 порно роликов. Смотреть из под тишка

Порно рассказы: ебут пьяную невесту - секс истории без цензуры Лучшие истории про секс на тему ебут пьяную невесту, всего в нашей базе 3814 результата, возбуждающие ваше воображение порно рассказы, собраны в одном месте, для удобства выбора и чтения. Эротические и порно истории про секс в жанре ебут пьяную невесту содержат в себе реальный или вымышленный рассказ о сексуальных приключениях главного героя, в различных эротических ситуациях с чувственным сексом, любовными романами как вымышленными так и описанными по реальным событиям. Мы собрали самые извращенные сюжеты порно историй в жанре ебут пьяную невесту, самые развратные сцены без цензуры! Выбирай понравившийся рассказ про сексуальные и порно приключения, наслаждайся эротической фантазией авторов. Новое начальство. часть 7 Наступил день свадьбы. Кирилл очень его ждал. В этот чудесный солнечный день, его любимая девушка станет его женой! Пока он ехал с друзьями на лимузине, Кирилл только и думал как он увижу её... Такую красиво в свадебном платье! Она даже не показывала его, говорила, что он увидит и просто ахнет. Все... Это нравится мне Привет. Свое имя я не хочу разглашать, поэтому представлюсь своим детским прозвищем — Тишка. Спешу заверить тебя — написанное происходило со мной на самом деле, всего год назад. Немного обо мне? С удовольствием, если тебе так интересно. Мне всего 18. Юная розочка, дикая похотливая малышка. Черные... Молодую девку с жестокостью Привет. Свое имя я не хочу разглашать, поэтому представлюсь своим школьным прозвищем — Тишка. Спешу заверить тебя — написанное происходило со мной на самом деле, всего год назад.Немного обо мне? С удовольствием, если тебе так интересно. Мне всего 18 лет. Юная розочка, дикая похотливая малышка.... Как мою невесту сделали sexwife в брачную ночь Дело было летом , на моей свадьбе.Мою невесту звали Юля, это очень сексуальная девушка, высокая, стройная , с длинными ногами и аппетитной попкой. Обычно когда она идет по улице в своей любимой коротенькой юбке ,все парни на нее заглядываются и в штанах у них начинает набухать.Так вот, дело было на... Изначально шлюха - часть 2 Шло время к новому году, и мы собрались к родственникам, встречать новый год в небольшом городишке, в узком кругу. Взяли только необходимые вещи, сели на авто Ожила умолкшая было сила, и слабость его сердца прошла, потому что он уже построил себе жилище и потому что не вечно будет горе разорения, а народ возвратится и нарождается вновь.– Сказал – окорочу здесь неприятеля-врага, и окоротил! – произнес сам для себя дедушка Тишка. – Где он, враг, теперь? Его нету, а я тут!..И с тех пор дедушка Тишка стал жить в своей землянке, но только сильно скучал и горевал по народу. Однако он знал, что раз земля осталась за народом, раз он уберег ее от врага, то в свое время все обратно возьмется от земли – и хлеб, и избы, и любое добро, – и от нее же вновь оживет и повеселеет печальная, обиженная крестьянская душа. И народ пришел к дедушке Тишке вскорости, скорее, чем он ожидал его.Еще не доспал Тишка третьей ночи в своей землянке, как на утренней заре к нему явились двое крестьян из дальней деревни и сказали, что они партизанские бойцы, а про Тишку они слышали от одного пленного немца, помешавшегося умом, что этот район неприятель называет «зоной мертвого старика», тут будто бы воюет против всех немцев один мертвый старик – и вот народные бойцы пришли сюда, чтобы узнать всю правду и поговорить по душам с мертвым стариком, если он живой.Тишка долго и молча слушал двух крестьян, тоже пожилых людей, а потом объявил им:– Что ж, идите все, сколь вас есть, сюда ко мне и вступайте под мою команду! Раз я старик мертвый – меня уж убить нельзя и одолеть то же самое! Вам со мной быть полезно, а мне – все одно…«Это не мертвый старик, а хитрый боевой мужик, – подумали партизаны, – только ростом он слаб, ну, ничего, он зато сердцем сердитый». И они сказали ему, что он годится им в командиры, им нужен такой серьезный, сердитый, небоязливый человек, – и пускай их сейчас пока трое будет, после весь народ придет к ним, потому что больше ему идти некуда, как только домой, на свое родное место, где земля его вскормила, где лежат в могилах его родители.Дедушка Тишка вздохнул, что мало еще у него войска, и вышел из землянки наружу. Он посмотрел на большое поле в сторону врага; там сейчас пылила дорога вдали, видно, снова шли немцы оттуда.– А вы помирать не боитесь? – спросил Тишка у своих бойцов, которые теперь переобувались в землянке.– Нет, дедушка! Каждый день бояться – соскучишься, – сказал один боец, а другой вздохнул.– Зря не боитесь! Это вы зря сказали!

Что значит Тишка на сленге? Как понять Тишка? Смысл и

Подошел к той соломе и остановился для соображения. Тишка хотел точно знать, откуда тянет воздухом и откуда надо поджигать, чтобы зажечь от той соломы всю родную деревню.Тишка нашел укромное место и зажег кремнем и огнивом ветхую солому; отсюда, он полагал, займется вся деревня: изба была близко, плетень подходил к самой соломе, и тут же, возле, находился колхозный овин. Все колодцы в деревне завалены, враги спят, и огонь будет свободно уничтожать добро народа, пока не дойдет до черной земли.Старая, сухая деревня занялась по кровлям, по плетням, по всякой жилой ветоши, и полымя высоко взошло в тишину темного неба, и огонь начал отделяться от общего пламени и поплыл облаками в сторону неприятеля, освещая сверху всю бедную, страшную жизнь на земле.Тишка отошел на время в поле и оттуда глядел, как огонь поедом ест избы деревни и как враги, не успевшие задохнуться во сне, выбегали наружу и отходили обратно туда, откуда пришли.От горя и утомления Тишка лег возле ржи и уснул, а деревня сгорела огнем и дотлевала сама по себе.Пробудившись среди дня, Тишка увидел на месте деревни мертвую черную землю. И Тишка почувствовал, что вместе с деревней у него в душе тоже умерла и умолкла прежняя сила, с которой он привык жить. Теперь он ослабел, и что-то отжило навсегда и словно поникло в его сердце.Тишка пошел на место деревни, нашел там, где была улица, немецкую саперную лопату и начал рыть себе под жилье землянку; он стал работать в той же земле, на которой стояла вчера живой его изба. Земля еще не остыла и была теплой от огня.Отрыв немного грунта, Тишка нашел сначала пятак денег, а потом оловянные серьги, которые носила когда-то в молодости его покойная жена, и дедушка заплакал в своем воспоминании о ней.В это время к нему исподволь, потихоньку подошел человек. Тишка оглянулся и опознал немца, и хотя у неприятеля было закопченное, похудевшее, чуждое лицо, но это был опять тот же самый враг, который уже убивал однажды его, Тишку-старика.– Чего ты все ходишь тут, нечистая сила? – зашумел дедушка на немца.Немец посмотрел на Тишку белыми, испуганными глазами и отошел прочь.«Ошалел конопатый, – подумал Тишка. – Озорства в них и алчности много, а силы настоящей нету, нет-нету! Да откуда ж взяться у них настоящей силе-то? Неоткуда: ни одна живая душа не прильнет к ихнему делу, их дело для сердца непитательное!..»К вечеру, к закату солнца, Тишка отрыл себе землянку и начал для уюта и удобства жизни стлать в ней траву, и опять в душе Тишки

Как правильно: из-под тишка или ?

Не сказать, что небольшой «инцидент» с Тишкой круто изменил плавное течение моей жизни. События того дня быстро изгладились в памяти, и чем быстрее заживала нога, тем больше в голове вертелись еженощные мысли о футболе, приколах и конечно же улице. Да, именно улица была средоточием интересов всей нашей компании, волшебным местом, где детство и взрослая жизнь тянут в противоположные стороны одеяло юности, и совершенно нормальным мне казалось зажать после школы свою плоскогрудую подружку под козырьком подвального спуска, и, вдоволь насосавшись и облобызав её острые сосочки, в приподнятом настроении присоединиться к своим корешам и гонять мяч до тех пор, пока над горами не заалеет закатная полоса. Тема и Ванек также не теряли зря времени.

Тот матч с «поречными» стал памятным не только для меня с Тишкой, но и для Темы, который высмотрел в толпе болельщиков противника добротную деваху с телосложением эпохи Ренессанса и записался в кружок каратэ, чтобы при случае сразиться за свою любовь на чужой территории. Ванек все старался ухлестнуть за одной рыжей бестией-старшеклассницей, чьим кредо был развод юнцов на бухло и побрякушки, и за возможность сводить стервозную проблядь в кино нужно было выложить пред принцессой полторашку «Живого» или дешевые серьги из популярной в те годы серии бижутерии.

Тишка отдалился от нас. После нашего «дружеского передергивания», на день моего совершеннолетия, мы ни разу не поднимали эту тему, да и в целом общение ограничивалось редкими прогулками до дома, когда у Тишки был свободный день в кружке борьбы, а у меня не было желания предаваться уличным развлечениям. Борьбой Тишка начал заниматься скорее для того, чтобы занять свободное время, и особыми успехами не блистал, хотя на его торсе очень красивыми линиями завихрились мышцы, и по-юношески изящное тело бывшего пловца перерождалось в угловато-мощную фигуру бодибилдера.

Так прошла осень и наступила зима. 7 ноября, в день Великой Октябрьской революции решением нашего старого педсовета, сплошь состоявшего из коммунистов, все вышли на импровизированную демонстрацию. Все классы, за исключением нашего, выстроились в шеренги во дворе школы и битый час пестрая кодла школьников и учителей слушала нашего тормозного директора, вещавшего с помоста о значении сего великого дня.

Наш класс был «наказан» за образцовый прогул дополнительных занятий неделей ранее, и пока все радовались Красному Октябрю, нам поручили убрать школу под неусыпным надзором нашего классного руководителя, уже успешно съебавшего. А потому все разбрелись по своим делам и с довольными харями посматривали из окон на красную демонстрацию, руководители которой тщетно пытались построить школят в некое подобие пешей колонны. Наконец, толпа двинулась.

Прошатавшись без дела какое-то время, я, как и многие одноклассники, поотрывался в физкультурном зале. Моей плоскодонки в школе не было, ибо её накрыла первая волна эпидемии. Чисто случайно я наткнулся на древнюю радиолу «Романтика», вытащенную кем-то из закромов школы в предпраздничном хаосе. Такие вещи интересовали меня своей стариной и элегантно-продуманным дизайном. И вот, не сумев запустить эту рухлядь, я поволок её в кабинет труда, по пути попросив помочь бездельно мечтающего у окна Тишку. Вдвоем мы еле-еле доперли бандуру, и как только ножки радиолы опустились на рабочий стол, мой хребет издал пронзительный «щёлк» и меня скрутило. Спасибо Тишке, он бережно поддерживал меня и усадил на скамейку, отправившись за помощью.

Когда первые спазмы боли отпустили, я потихоньку выпрямился на скамье. Боль пульсировала от левого плеча к тазу и обратно, постепенно ослабевая. Однако попытка, поджав под себя ноги, перекатиться на задницу и, свесившись со скамьи, полуприсесть, вызвала новый приступ, да такой, что из глаз брызнули слезы.

Тишка пришел один, но с аптечкой.

-Походу, все рванули с концами. - Сказал он, садясь у моих ног и открывая аптечку. – Я видел кожанку Черепа в пролете меж гаражами. Так, глянем, что у нас есть.

-Блин, я сесть не могу. Бросай меня, Тиш, передай чувакам, что я умер романтиком. – Шутить было больно.

-Скорее, убит «Романтикой». – Схохмил он серьёзным тоном. – Не драматизируй, обычное растяжение, у нас на тренировках такое частенько бывает. – Он отложил аптечку.

-Вот какого хрена я такой хрустальный. – От жалости к себе я растирал недавно зажившую ногу, которая за компанию со спиной начала противно побаливать.

-Ты вот что, потерпи немного, у меня в рюкзаке должна быть прогревающая мазь. Блин, сразу не вспомнил. – Участливо погладив меня по ноге, он вышел.

Его не было пару минут, а меня бросало то в жар, то в холод. Наконец, он влетел в кабинет.

-Нашел. Ты тут как? – Ответ не требовался. – Ладно, попробуй-ка перевернись на здоровый бок. Вот так, ноги подожми.

Чуть отдышавшись, он выдавил на ладонь немного мази.

-Где болит?

-Бери от левого плеча и до спины.

-Понял. – Тишка аккуратно стянул с меня рубашку и залез под майку.

Поначалу никакого эффекта я не ощутил, боль приглушала чувствительность кожи и о том, что Тишка делает мне массаж, я мог только догадываться по раздававшимся хлопкам и плюханью ладони по спине. Постепенно лихорадка сменилась вполне терпимым жаром, а затем теплом.

-Вроде должно помочь. – Сказал Тишка, вытирая руки о тренировочное полотенце. – Попробуй чуть привстать, только не резко.

-Кхм, сносно. – От прежней боли остались лишь отголоски. Я сел. – Слушай, это не мазь, а панацея прям, ей-бо. – Мне было весело.

-Ну, ты аккуратней. Побереги плечо пару дней, а лучше медичке нашей покажись. Так-то вроде ничего серьезного. – Тишка легонько дотронулся до плеча. Даже после массажа его руки были чуть теплые. Я посмотрел на него. А парню на пользу тренировки. Плечи стали куда шире, со скул ушло всё мясо – видимо соблюдает диету – и расходящаяся клубками мышц шея перетекала в рельефную грудь, мощь которой уже не могла скрыть большеразмерная рубашка.

-А знаешь… - Начал он и отвернулся. – В тот раз, когда у тебя нога болела… ну и я пиво тогда принес… - А ко мне снова вернулось то игривое чувство, что привело в прошлый раз к дружескому дрочу.

-Нет, я понимаю, пиво, конечно, сыграло роль… - «Не знаю почему, но возбужденно-встревоженный вид моего друга пробуждал во мне какой-то внутренний азарт, хотелось по-бабски жеманничать и флиртовать».

-Ребята не знали, да и я виду не подавал, бля буду. Но всё же… - «Не буду скрывать, у меня были гомосексуальные фантазии фактически с начала половой жизни. Однако их герои были людьми третьими, отнюдь не моего круга, а то и вовсе выдуманными. В остальных же случаях героем был я, зажигавший с бессчетным количеством девок, начиная от легендарной Памелы на золотом берегу небесно-голубого океана и заканчивая плоскогрудой Анькой на той же кровати, на которой я и дрочил.»

-Бля, а мне как неудобно было, я ж не ожидал… - «Но! Проснувшись посреди ночи и обнаружив стоявший колом член, в десяти случаях из десяти я вспоминал о том странно-приятном поцелуе с Тишкой в обшарпанном подъезде с ядом зеленых стен».

Погрузившись в мысли, я потерял нить тишкиного повествования.

-Слушай, но за то пиво я расплатился. – Весело выпалил я, оборвав Тишку на полуслове. – И сполна ведь!

Тишка побледнел. Спустя секунду после моих слов руки Тишки уже не знали, куда себя деть и беспокойно метались по скамейке. Широкие плечи подались вперед, голова вжалась. Но ужасней всего было его лицо: на миг перекосившись, оно словно опало и надбровные дуги вполовину прикрыли зажмуренные глаза. Впалые щеки только оттенили мертвенную бледность его лица, а трепетавшие лепестки ноздрей тщетно пытались вернуть красоту осиротившей мимике.

Если в прошлый раз Тишка выглядел расстроенным, даже потерянным, то сейчас… Тишка встал, на автомате закинул на плечо рюкзак и слепо поковылял к выходу.

И тут же я бросился к нему вперёд руками в отчаянном порыве остановить.

Удар невидимым молотом по больному плечу привел к тому, что я инстинктивно дернулся в попытке прикрыть источник боли, потерял равновесие и…

Вот я уже в руках у Тишки. Он ошарашено смотрит на меня. А, плевать на боль. Я цепляюсь здоровой рукой за тишкину рубашку и, подтянувшись, целую его в губы и падаю обратно на руки. Вышло резко и странно, но здравым смыслом здесь и не пахло. Следующий поцелуй был уже от Тишки. В нем я просто растворился.

Не знаю, сколько мы простояли в такой неудобной и нелепой позе, мозг прекратил отсчёт времени и в игру вступил язык тела. Даже сейчас сцены перед глазами обрывочны и кратки: побеленный потолок с трещинами, учебный станок сбоку, тишкино лицо. А вот тело помнит всё: жар тишкиного дыхания и теплоту его губ, волну блаженства, что разливалась от кончиков сосков по всему телу, когда он сдавливал грудь в моменты страсти, обжигающий холод учебного станка, на долю секунды упершегося мне в спину, и тихую прохладу слез, непрерывно текущих из глаз. Боль была на втором плане.

Я пришел в себя на скамейке. Тишка нежно растирал мне плечо и улыбался. Я взял у него полотенце и вытер лицо. В нос пахнуло прополисом. Нужно выговориться.

-Слушай, Тиш. – Начал я, в голове ни мысли. – Я понимаю, это странно, но (Блин, опять это «но», так опять каша получится)… В общем, я тебя не хотел расстраивать (Как же всё-таки приятно он массаж делает, аж таю)… Блять, да я сам в шоке! – Я резко вскочил.

-А ты тоже хорош, рассусоливать да краснеть. Короче, хочешь что-то сказать, говори. И убери эту мазь с глаз долой. – Я схватил мазь с его колен и швырнул в рюкзак с силой так, что он опрокинулся и всё содержимое вывалилось на пол. Карандаши, ручки, пенал, учебники и две раскрытые тетради: в одной тарабарщина на английском, а во второй непонятная вязь алгебраических знаков и формул переходила в эротичные рисунки бес сомнения авторства самого Тишки. Три позы на странице: классика, раком и минет, стоя на коленях безымянных антропоморфных чуваков, естественно, парней.

Тишка покраснел, а я завелся. Однако я задумался. «Расставим всё по полочкам. Тишка чисто, красиво и честно выразил свою любовь, подлечил плечо, угостил пивом, да и в другие разы выручал. Теперь я. Отдрочил и быстренько свалил, отдалился, не объяснившись, и в довершении насмехался и играл с чувствами. А значит, хмм…»

-Слушай Тиш, я сейчас сам не знаю, что со мной. – «Банальщина» - Мы обязательно поговорим, но сейчас мне подумать нужно, как и тебе… - «Вот размазня».

-Я уже думал… - Он запнулся. – Извини, ты прав. Нужно подумать.

-Столько всего произошло и так скоро. – «Ой, дурак» - Насчет пищи для размышлений… - «Что ты мелешь?» - Хочу отсосать тебе, как на рисунке. – «Бинго, твою мать».

Тишка, всё это время собиравший свое добро, застыл и уставился на меня. Я тихонько соскользнул вниз и упал на колени.

-Нет, ты не думай, я не убегу после этого и скоро мы объяснимся. – Я потрепал его щеку и пальцем заскользил к шее. – Просто ты мне всегда был опорой, хоть и незримой. – Расстегнул пару пуговиц. – Если хочешь…

-Но ты ведь не гей!

-И ты не гей, обычный шаловливый художник. – Последний оплот рубашки – пуговица на правом рукаве – с треском отлетела. Я зарылся лицом в его груди. От мякоти солнечного сплетения расходился веер ребёр, покрытый панцирем мышц. Вокруг левого соска нелепо проросли три угловатые волосинки. За них то я и уцепился. Протяжный «ох» можно было прощупать от груди вверх по шее и поймать его, когда он срывался с губ.

-Но если не хочешь…

-Я хочу. – Он не знал, куда пристроить руки.

-Вот и славно. – Я игриво его оттолкнул. – Теперь снимай штаны и живо на скамейку.

Зрелище перед глазами впечатляло: мускулистые ноги, покрытые мягкой светлой шерсткой, чуть проклюнувшееся пятно лобкового мостика от члена до пупка и апогей картины – толстый член Тишки, похожий на обстрелянную грустную пушку. Это я и хотел исправить. Я подполз вплотную и, уперев ладони в колени Тишки, подтянулся, чтобы поласкать грудь и живот. Напомнило о себе больное плечо и пришлось переложись вес на правую руку. Языку в пупке было тесно, хотя губы и подбородок приятно щекотал лобковый пушок. Через частое дыхание Тишки пробился еле слышный стон. Член набухал на глазах. Наконец, я удобно устроился. Член Тишки находился в сантиметрах от моего лица.

Внезапно сверху донесся топот множества ног, отдающий в полуподвальной тишине кабинета труда эхом панического бегства стада слонов от маленькой мышки. Мы спешно оделись и вышли навстречу друзьям. Как бы ни так!

Я поцеловал головку, и радостное подергивание члена передало мне частичку возбуждения, так что я больше не сомневался. Стараясь поначалу утопить член как можно глубже во рту, я бросил эту затею, как только головка уперлась в нёбо и к горлу подступил комок. Помедлив и собираясь с мыслями, я инстинктивно водил головой вперед-назад, плотнее охватывая губами член, чтобы не облиться слюной.

Руки Тишки на моей голове и его резко участившееся дыхания подсказывали, что именно это от меня и требовалось. Руками я гулял по яичкам Тишки, разминая и оттягивая их. Тишка руками направлял мою голову и его член прокладывал всё больший путь у меня во рту, пока снова не уперся в нёбо. Чуть потерпев, я вынул член изо рта. Дышать было нечем, а слюны накопилось как от острого перца. Отдышавшись и размазав тягучие слюни по стволу для лучшего скольжения, я принялся дрочить член двумя руками, лицом соскользнув прямо к яйцам. Блин, это апогей спокойствия. Крупные, мягкие и податливые яйца послушно перекатываются во рту, щекоча язык и губы волосинками, в то время как в ном бьет пряный запах промежности.

Наигравшись с яйцами, я вернулся к члену. Лаская языком снизу вверх, я кольцом губ обхватил головку и, чуть оттянув крайнюю плоть, резко втянул в себя воздух. Член, задев мне зубы, уперся в нёбо, и я, резко оттянув голову назад, с громким хлопком выпустил его изо рта. После нескольких повторений этого трюка я ощутил во рту солоноватый запах смазки. Это воодушевляет! Тем более, что Тишкины стоны недвусмысленно намекали на скорый финал.

Я ускорил темп.

-Я сейчас к…к... Вынимай скорее! - Руками Тишка тормозил мои движения.

«Вот ведь сраный джентльмен, боится испачкать! А фиг там, хочу в ротик!» Я посмотрел ему в глаза и произнес эту фразу. Вышло примерно «Ууумфхууууумхвууууук», но он понял.

Внезапно яйца Тишки, мерно пульсирующие и покачивающиеся на ладонях, резко вздрогнули, я вынул головку и направил отверстие себе в рот. Первый струя ударила чуть выше и я вновь взял член в рот. Поток лился, постепенно ослабевая, Тишка оседал до тех пор, пока не прилег на скамейку. Я натянул на Тишку трусы со штанами, взял его полотенце и вытер лицо. Уже на выходе из кабинета, я остановился: «Я всё обдумаю, Тиш. Через неделю поговорим».

. Как правильно: исподтишка, из-под тишка, исподтешка, из подтешка, из под тишка, испод тишка Из под тишка. Порно категория Из под тишка HDZog. подглядывания порно русские

Тишка - 102 порно роликов. Смотреть тишка порнуху - порно

Не сказать, что небольшой «инцидент» с Тишкой круто изменил плавное течение моей жизни. События того дня быстро изгладились в памяти, и чем быстрее заживала нога, тем больше в голове вертелись еженощные мысли о футболе, приколах и конечно же улице. Да, именно улица была средоточием интересов всей нашей компании, волшебным местом, где детство и взрослая жизнь тянут в противоположные стороны одеяло юности, и совершенно нормальным мне казалось зажать после школы свою плоскогрудую подружку под козырьком подвального спуска, и, вдоволь насосавшись и облобызав её острые сосочки, в приподнятом настроении присоединиться к своим корешам и гонять мяч до тех пор, пока над горами не заалеет закатная полоса. Тема и Ванек также не теряли зря времени.

Тот матч с «поречными» стал памятным не только для меня с Тишкой, но и для Темы, который высмотрел в толпе болельщиков противника добротную деваху с телосложением эпохи Ренессанса и записался в кружок каратэ, чтобы при случае сразиться за свою любовь на чужой территории. Ванек все старался ухлестнуть за одной рыжей бестией-старшеклассницей, чьим кредо был развод юнцов на бухло и побрякушки, и за возможность сводить стервозную проблядь в кино нужно было выложить пред принцессой полторашку «Живого» или дешевые серьги из популярной в те годы серии бижутерии.

Тишка отдалился от нас. После нашего «дружеского передергивания», на день моего совершеннолетия, мы ни разу не поднимали эту тему, да и в целом общение ограничивалось редкими прогулками до дома, когда у Тишки был свободный день в кружке борьбы, а у меня не было желания предаваться уличным развлечениям. Борьбой Тишка начал заниматься скорее для того, чтобы занять свободное время, и особыми успехами не блистал, хотя на его торсе очень красивыми линиями завихрились мышцы, и по-юношески изящное тело бывшего пловца перерождалось в угловато-мощную фигуру бодибилдера.

Так прошла осень и наступила зима. 7 ноября, в день Великой Октябрьской революции решением нашего старого педсовета, сплошь состоявшего из коммунистов, все вышли на импровизированную демонстрацию. Все классы, за исключением нашего, выстроились в шеренги во дворе школы и битый час пестрая кодла школьников и учителей слушала нашего тормозного директора, вещавшего с помоста о значении сего великого дня.

Наш класс был «наказан» за образцовый прогул дополнительных занятий неделей ранее, и пока все радовались Красному Октябрю, нам поручили убрать школу под неусыпным надзором нашего классного руководителя, уже успешно съебавшего. А потому все разбрелись по своим делам и с довольными харями посматривали из окон на красную демонстрацию, руководители которой тщетно пытались построить школят в некое подобие пешей колонны. Наконец, толпа двинулась.

Прошатавшись без дела какое-то время, я, как и многие одноклассники, поотрывался в физкультурном зале. Моей плоскодонки в школе не было, ибо её накрыла первая волна эпидемии. Чисто случайно я наткнулся на древнюю радиолу «Романтика», вытащенную кем-то из закромов школы в предпраздничном хаосе. Такие вещи интересовали меня своей стариной и элегантно-продуманным дизайном. И вот, не сумев запустить эту рухлядь, я поволок её в кабинет труда, по пути попросив помочь бездельно мечтающего у окна Тишку. Вдвоем мы еле-еле доперли бандуру, и как только ножки радиолы опустились на рабочий стол, мой хребет издал пронзительный «щёлк» и меня скрутило. Спасибо Тишке, он бережно поддерживал меня и усадил на скамейку, отправившись за помощью.

Когда первые спазмы боли отпустили, я потихоньку выпрямился на скамье. Боль пульсировала от левого плеча к тазу и обратно, постепенно ослабевая. Однако попытка, поджав под себя ноги, перекатиться на задницу и, свесившись со скамьи, полуприсесть, вызвала новый приступ, да такой, что из глаз брызнули слезы.

Тишка пришел один, но с аптечкой.

-Походу, все рванули с концами. - Сказал он, садясь у моих ног и открывая аптечку. – Я видел кожанку Черепа в пролете меж гаражами. Так, глянем, что у нас есть.

-Блин, я сесть не могу. Бросай меня, Тиш, передай чувакам, что я умер романтиком. – Шутить было больно.

-Скорее, убит «Романтикой». – Схохмил он серьёзным тоном. – Не драматизируй, обычное растяжение, у нас на тренировках такое частенько бывает. – Он отложил аптечку.

-Вот какого хрена я такой хрустальный. – От жалости к себе я растирал недавно зажившую ногу, которая за компанию со спиной начала противно побаливать.

-Ты вот что, потерпи немного, у меня в рюкзаке должна быть прогревающая мазь. Блин, сразу не вспомнил. – Участливо погладив меня по ноге, он вышел.

Его не было пару минут, а меня бросало то в жар, то в холод. Наконец, он влетел в кабинет.

-Нашел. Ты тут как? – Ответ не требовался. – Ладно, попробуй-ка перевернись на здоровый бок. Вот так, ноги подожми.

Чуть отдышавшись, он выдавил на ладонь немного мази.

-Где болит?

-Бери от левого плеча и до спины.

-Понял. – Тишка аккуратно стянул с меня рубашку и залез под майку.

Поначалу никакого эффекта я не ощутил, боль приглушала чувствительность кожи и о том, что Тишка делает мне массаж, я мог только догадываться по раздававшимся хлопкам и плюханью ладони по спине. Постепенно лихорадка сменилась вполне терпимым жаром, а затем теплом.

-Вроде должно помочь. – Сказал Тишка, вытирая руки о тренировочное полотенце. – Попробуй чуть привстать, только не резко.

-Кхм, сносно. – От прежней боли остались лишь отголоски. Я сел. – Слушай, это не мазь, а панацея прям, ей-бо. – Мне было весело.

-Ну, ты аккуратней. Побереги плечо пару дней, а лучше медичке нашей покажись. Так-то вроде ничего серьезного. – Тишка легонько дотронулся до плеча. Даже после массажа его руки были чуть теплые. Я посмотрел на него. А парню на пользу тренировки. Плечи стали куда шире, со скул ушло всё мясо – видимо соблюдает диету – и расходящаяся клубками мышц шея перетекала в рельефную грудь, мощь которой уже не могла скрыть большеразмерная рубашка.

-А знаешь… - Начал он и отвернулся. – В тот раз, когда у тебя нога болела… ну и я пиво тогда принес… - А ко мне снова вернулось то игривое чувство, что привело в прошлый раз к дружескому дрочу.

-Нет, я понимаю, пиво, конечно, сыграло роль… - «Не знаю почему, но возбужденно-встревоженный вид моего друга пробуждал во мне какой-то внутренний азарт, хотелось по-бабски жеманничать и флиртовать».

-Ребята не знали, да и я виду не подавал, бля буду. Но всё же… - «Не буду скрывать, у меня были гомосексуальные фантазии фактически с начала половой жизни. Однако их герои были людьми третьими, отнюдь не моего круга, а то и вовсе выдуманными. В остальных же случаях героем был я, зажигавший с бессчетным количеством девок, начиная от легендарной Памелы на золотом берегу небесно-голубого океана и заканчивая плоскогрудой Анькой на той же кровати, на которой я и дрочил.»

-Бля, а мне как неудобно было, я ж не ожидал… - «Но! Проснувшись посреди ночи и обнаружив стоявший колом член, в десяти случаях из десяти я вспоминал о том странно-приятном поцелуе с Тишкой в обшарпанном подъезде с ядом зеленых стен».

Погрузившись в мысли, я потерял нить тишкиного повествования.

-Слушай, но за то пиво я расплатился. – Весело выпалил я, оборвав Тишку на полуслове. – И сполна ведь!

Тишка побледнел. Спустя секунду после моих слов руки Тишки уже не знали, куда себя деть и беспокойно метались по скамейке. Широкие плечи подались вперед, голова вжалась. Но ужасней всего было его лицо: на миг перекосившись, оно словно опало и надбровные дуги вполовину прикрыли зажмуренные глаза. Впалые щеки только оттенили мертвенную бледность его лица, а трепетавшие лепестки ноздрей тщетно пытались вернуть красоту осиротившей мимике.

Если в прошлый раз Тишка выглядел расстроенным, даже потерянным, то сейчас… Тишка встал, на автомате закинул на плечо рюкзак и слепо поковылял к выходу.

И тут же я бросился к нему вперёд руками в отчаянном порыве остановить.

Удар невидимым молотом по больному плечу привел к тому, что я инстинктивно дернулся в попытке прикрыть источник боли, потерял равновесие и…

Вот я уже в руках у Тишки. Он ошарашено смотрит на меня. А, плевать на боль. Я цепляюсь здоровой рукой за тишкину рубашку и, подтянувшись, целую его в губы и падаю обратно на руки. Вышло резко и странно, но здравым смыслом здесь и не пахло. Следующий поцелуй был уже от Тишки. В нем я просто растворился.

Не знаю, сколько мы простояли в такой неудобной и нелепой позе, мозг прекратил отсчёт времени и в игру вступил язык тела. Даже сейчас сцены перед глазами обрывочны и кратки: побеленный потолок с трещинами, учебный станок сбоку, тишкино лицо. А вот тело помнит всё: жар тишкиного дыхания и теплоту его губ, волну блаженства, что разливалась от кончиков сосков по всему телу, когда он сдавливал грудь в моменты страсти, обжигающий холод учебного станка, на долю секунды упершегося мне в спину, и тихую прохладу слез, непрерывно текущих из глаз. Боль была на втором плане.

Я пришел в себя на скамейке. Тишка нежно растирал мне плечо и улыбался. Я взял у него полотенце и вытер лицо. В нос пахнуло прополисом. Нужно выговориться.

-Слушай, Тиш. – Начал я, в голове ни мысли. – Я понимаю, это странно, но (Блин, опять это «но», так опять каша получится)… В общем, я тебя не хотел расстраивать (Как же всё-таки приятно он массаж делает, аж таю)… Блять, да я сам в шоке! – Я резко вскочил.

-А ты тоже хорош, рассусоливать да краснеть. Короче, хочешь что-то сказать, говори. И убери эту мазь с глаз долой. – Я схватил мазь с его колен и швырнул в рюкзак с силой так, что он опрокинулся и всё содержимое вывалилось на пол. Карандаши, ручки, пенал, учебники и две раскрытые тетради: в одной тарабарщина на английском, а во второй непонятная вязь алгебраических знаков и формул переходила в эротичные рисунки бес сомнения авторства самого Тишки. Три позы на странице: классика, раком и минет, стоя на коленях безымянных антропоморфных чуваков, естественно, парней.

Тишка покраснел, а я завелся. Однако я задумался. «Расставим всё по полочкам. Тишка чисто, красиво и честно выразил свою любовь, подлечил плечо, угостил пивом, да и в другие разы выручал. Теперь я. Отдрочил и быстренько свалил, отдалился, не объяснившись, и в довершении насмехался и играл с чувствами. А значит, хмм…»

-Слушай Тиш, я сейчас сам не знаю, что со мной. – «Банальщина» - Мы обязательно поговорим, но сейчас мне подумать нужно, как и тебе… - «Вот размазня».

-Я уже думал… - Он запнулся. – Извини, ты прав. Нужно подумать.

-Столько всего произошло и так скоро. – «Ой, дурак» - Насчет пищи для размышлений… - «Что ты мелешь?» - Хочу отсосать тебе, как на рисунке. – «Бинго, твою мать».

Тишка, всё это время собиравший свое добро, застыл и уставился на меня. Я тихонько соскользнул вниз и упал на колени.

-Нет, ты не думай, я не убегу после этого и скоро мы объяснимся. – Я потрепал его щеку и пальцем заскользил к шее. – Просто ты мне всегда был опорой, хоть и незримой. – Расстегнул пару пуговиц. – Если хочешь…

-Но ты ведь не гей!

-И ты не гей, обычный шаловливый художник. – Последний оплот рубашки – пуговица на правом рукаве – с треском отлетела. Я зарылся лицом в его груди. От мякоти солнечного сплетения расходился веер ребёр, покрытый панцирем мышц. Вокруг левого соска нелепо проросли три угловатые волосинки. За них то я и уцепился. Протяжный «ох» можно было прощупать от груди вверх по шее и поймать его, когда он срывался с губ.

-Но если не хочешь…

-Я хочу. – Он не знал, куда пристроить руки.

-Вот и славно. – Я игриво его оттолкнул. – Теперь снимай штаны и живо на скамейку.

Зрелище перед глазами впечатляло: мускулистые ноги, покрытые мягкой светлой шерсткой, чуть проклюнувшееся пятно лобкового мостика от члена до пупка и апогей картины – толстый член Тишки, похожий на обстрелянную грустную пушку. Это я и хотел исправить. Я подполз вплотную и, уперев ладони в колени Тишки, подтянулся, чтобы поласкать грудь и живот. Напомнило о себе больное плечо и пришлось переложись вес на правую руку. Языку в пупке было тесно, хотя губы и подбородок приятно щекотал лобковый пушок. Через частое дыхание Тишки пробился еле слышный стон. Член набухал на глазах. Наконец, я удобно устроился. Член Тишки находился в сантиметрах от моего лица.

Внезапно сверху донесся топот множества ног, отдающий в полуподвальной тишине кабинета труда эхом панического бегства стада слонов от маленькой мышки. Мы спешно оделись и вышли навстречу друзьям. Как бы ни так!

Я поцеловал головку, и радостное подергивание члена передало мне частичку возбуждения, так что я больше не сомневался. Стараясь поначалу утопить член как можно глубже во рту, я бросил эту затею, как только головка уперлась в нёбо и к горлу подступил комок. Помедлив и собираясь с мыслями, я инстинктивно водил головой вперед-назад, плотнее охватывая губами член, чтобы не облиться слюной.

Руки Тишки на моей голове и его резко участившееся дыхания подсказывали, что именно это от меня и требовалось. Руками я гулял по яичкам Тишки, разминая и оттягивая их. Тишка руками направлял мою голову и его член прокладывал всё больший путь у меня во рту, пока снова не уперся в нёбо. Чуть потерпев, я вынул член изо рта. Дышать было нечем, а слюны накопилось как от острого перца. Отдышавшись и размазав тягучие слюни по стволу для лучшего скольжения, я принялся дрочить член двумя руками, лицом соскользнув прямо к яйцам. Блин, это апогей спокойствия. Крупные, мягкие и податливые яйца послушно перекатываются во рту, щекоча язык и губы волосинками, в то время как в ном бьет пряный запах промежности.

Наигравшись с яйцами, я вернулся к члену. Лаская языком снизу вверх, я кольцом губ обхватил головку и, чуть оттянув крайнюю плоть, резко втянул в себя воздух. Член, задев мне зубы, уперся в нёбо, и я, резко оттянув голову назад, с громким хлопком выпустил его изо рта. После нескольких повторений этого трюка я ощутил во рту солоноватый запах смазки. Это воодушевляет! Тем более, что Тишкины стоны недвусмысленно намекали на скорый финал.

Я ускорил темп.

-Я сейчас к…к... Вынимай скорее! - Руками Тишка тормозил мои движения.

«Вот ведь сраный джентльмен, боится испачкать! А фиг там, хочу в ротик!» Я посмотрел ему в глаза и произнес эту фразу. Вышло примерно «Ууумфхууууумхвууууук», но он понял.

Внезапно яйца Тишки, мерно пульсирующие и покачивающиеся на ладонях, резко вздрогнули, я вынул головку и направил отверстие себе в рот. Первый струя ударила чуть выше и я вновь взял член в рот. Поток лился, постепенно ослабевая, Тишка оседал до тех пор, пока не прилег на скамейку. Я натянул на Тишку трусы со штанами, взял его полотенце и вытер лицо. Уже на выходе из кабинета, я остановился: «Я всё обдумаю, Тиш. Через неделю поговорим».