Порно золотая чаша

Месту погребения. По прибытии туда трупа начинались жертвоприношения. Кроме лошадей, утвари, сосудов, которые посвящались умершему, в его честь убивали одну из его жён, его повара, конюшего, главного слугу, т.е. всех самых приближённых к нему людей. Вещи убитых клали рядом с трупом в могилу, и потом все присутствующие насыпали над нею курган, стараясь возвести его как можно выше. За погребением следовали поминки. По истечении года снова собирались на могилу для ещё более ужасного обряда. Из оставшихся слуг умершего царя выбирали 50 человек и убивали их. Вместе с ними убивали 50 лошадей лучшей породы. Трупы тех и других очищали от внутренностей, набивали соломой и затем, посадив человеческие чучела на лошадиные и вогнав в них колья, чтобы они могли держаться стоймя, окружали ими могилу, словно отрядом заживо оцепеневших всадников (13, IV; 71–72). Курганы скифской знати достигали высоты 20 метров, а диаметром основания превосходили 200 метров. Курганы рядовых скифов – невысокие земляные холмики высотой до метра.Неподалеку от Пантикапея – тысячелетней столицы Боспорского государства (совр. г. Керчь), в одной из могил, известной как курган Куль-оба, были найдены два скелета, мужской и женский, в полных царских убранствах, вместе с оружием и различной утварью. Высокорослый (193 см.) умерший похоронен в деревянном саркофаге в одежде и головном уборе, расшитых золотыми бляшками, на шее – золотая гривна весом 461 грамм с изображениями скифов, на руках и ногах – золотые браслеты тончайшей работы. Полный набор наступательного и защитного вооружения найден в различных местах гробницы, а меч, лук и стрелы лежали рядом. Рукоятка и ножны меча, а также горит (футляр для лука и стрел) были обложены золотыми пластинами с вытесненными на них изображениями животных. Здесь же находился точильный камень для меча в золотой оправе и золотая чаша весом 698 грамм. Царского покойника сопровождало погребение жены или наложницы. Её тело было положено в кипарисовый гроб с росписью и отделкой из слоновой кости. Царица ослепляла драгоценностями: голову украшала золотая диадема, шею – ожерелье и золотая гривна весом 473 грамма, рядом лежали два широких браслета и зеркало из полированного серебра с отделкой золотым листом. В гробницу были поставлены амфоры с вином, бронзовые котлы с мясом, бронзовая и серебряная посуда.Скифы оставили после себя знаменитые курганы, схоронившие в себе многочисленные художественные изделия, изготовленные умелыми мастерами при помощи ковки, чеканки, литья, тиснения и резьбы, чаще всего из золота, серебра и бронзы, выполненных в столь характерном для скифов «зверином стиле». Узорчатые ковры, расшитые ткани, парча, украшенная аппликацией из цветной кожи, изделия из керамики и золота убедительно доказывают, что

Возьмет и еще запросит, а ведь и так комнатный боярин, и так к царю приближен... случись что с отцом, кто опекать царевича будет? Этот подомнет кого хочешь... нужен ли ему такой человек рядом? Он - не принадлежит Алексею, скорее постарается, чтобы было наоборот. Вот Ордин-Нащокин уже весь принадлежит царской семье, с потрохами, а этот горд избыточно... не пойдет. И сына он в комнатные стольники пропихнул, все при царе... не пойдет. Интересно, что придумала Софья?*** К вопросу ликвидации Долгорукова, Софья подошла со всей серьезностью. Как-никак, герой, царем обласкан, так что если заподозрят убийство - копать будут по полной и всерьез. И головы полетят, уж ее-то точно. Сидеть в монастыре или бежать оттуда и скитаться невесть где, а также терять все наработки Софье не хотелось. Смерть должна была выглядеть естественной. Более чем. Значит, кинжал отменялся. Несчастный случай? Где ты, родной двадцать первый век. Там это организовывалось легко и с блеском, здесь же - специалистов таких не было. Посвящать кого-то? Ой, не надо. Такие дела тихо делаются, чтобы потом никто не подкопался. Идею подсказала прежняя жизнь. Яд и только яд. Какой? Да хотя бы и бледные поганки. Найти легко, собрать несложно, а уж яд из них выделить, имея такого специалиста, как Ибрагим? Вообще не вопрос. Остальное разделили на несколько частей. Поганки со всеми предосторожностями собирал Софьин 'женский батальон'. Яд готовил Ибрагим, причем молчали и о том, и о другом. А уж спустя несколько недель... Подарков Долгорукову несли много, самых разных и интересных, подлизываясь к временному фавориту царя. И эти два проскользнули незамеченными. Роскошная чаша, золотая, с каменьями (от сердца оторвал Степан Разин). Трофей из одного его похода. Софья мужчину понимала, сама восхищалась. Идеальная форма, алые и голубые камни, эмаль... Яд был нанесен на камни на ножке. Из расчета, что чашу будут брать в руки и вертеть. А потом - мало ли. Но этого именно что было мало. И в ход пошла еще и книга. Роскошный том по военной тематике, с гравюрами, на немецком языке - Софья сама восхищалась. Ядом пропитали страницы так, что несколько уголков в разных местах слиплись. Отослали подарки, якобы от Матвеева, который как раз был в отъезде. И принялись ждать результата. Софья так никогда и не узнала, что сработало. Чаша ли, книга ли... Ее это никогда и не волновало. Главное - что спустя три дня Юрий Долгоруков скончался в страшных мучениях. Царь приказал провести дознание, но ничего толком не выяснили. Сынок Юрия, Михайла, вопил, что убийц отца найдет, но -

Со мной сюда, чтобы быть среди вас. Да здравствует Строитель!Миг – и я где-то наверху, подо мною – головы, головы, головы, широко кричащие рты, выплеснутые вверх и падающие руки. Это было необычайно странное, пьяное: я чувствовал себя над всеми, я был я, отдельное, мир, я перестал быть слагаемым, как всегда, и стал единицей.И вот я – с измятым, счастливым, скомканным, как после любовных объятий, телом – внизу, около самого камня. Солнце, голоса сверху – улыбка I. Какая-то золотоволосая и вся атласно-золотая, пахнущая травами женщина. В руках у ней чаша, по-видимому, из дерева. Она отпивает красными губами и подает мне, и я жадно, закрывши глаза, пью, чтоб залить огонь, – пью сладкие, колючие, холодные искры.А затем – кровь во мне и весь мир – в тысячу раз быстрее, легкая земля летит пухом. И все мне легко, просто, ясно.Вот теперь я вижу на камне знакомые, огромные буквы: «Мефи» – и почему-то это так нужно, это простая, прочная нить, связывающая все. Я вижу грубое изображение – может быть, тоже на этом камне: крылатый юноша, прозрачное тело, и там, где должно быть сердце, – ослепительный, малиново-тлеющий уголь. И опять: я понимаю этот уголь… или не то: чувствую его – так же, как, не слыша, чувствую каждое слово (она говорит сверху, с камня) – и чувствую, что все дышат вместе – и всем вместе куда-то лететь, как тогда птицы над Стеной…Сзади, из густо дышащей чащи тел – громкий голос:– Но это же безумие!И кажется, я – да, думаю, что это был именно я, – вскочил