Порно емеля

Жил-был старик. Было у него три сына: двое умных, а третий – дурачок Емеля.

Пока братья работают, Емеля целый день на печке лежит, пиво пьёт да жвачку жуёт – в потолок плюёт.

Как-то раз уехали старшие братья в город, а бабы, невестки, давай посылать его:

– Сходи-ка, Емеля, за водой.

А он им с печки:

– Неохота... Ну вас на фиг…

– Сходи, Емеля, а то братья воротятся, гостинцев привезут, тебе не дадут.

– Ну ладно, хрен с вами, так и быть, схожу.

Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял вёдра и пошел на речку.

Прорубил лёд, зачерпнул ведра и поставил их, глядь – в ведре вобла! Обрадовался Емеля: «Ё-моё!.. Завялю рыбину, вот мне и закусон к пиву будет! »

Вдруг вобла говорит ему человечьим голосом:

– Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.

А Емеля смеётся:

– На фига ты мне пригодишься? Нетушки, понесу тебя домой, солью натру да завялю!

Вобла взмолилась опять:

– Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю всё, чего ни пожелаешь.

– А ты мне, вобла, покажи сначала, что не врёшь, тогда отпущу.

Вобла его спрашивает:

– Емеля, Емеля, скажи – чего ты сейчас хочешь?

– Хочу, чтобы ведра сами пошли домой, и вода бы не расплескалась...

– Тогда запомни мои слова: когда что тебе захочется – скажи только:

По щучьему веленью,

По моему хотенью…

– А почему это – по щучьему? – удивился Емеля. – Ты же вобла!

– Слушай, что тебе говорят, и не перебивай! – огрызнулась вобла. – Ну, давай, продолжай.

– По щучьему веленью,

По моему хотенью – ступайте, вёдра, сами… домой... – с недоверием пробормотал Емеля.

Только сказал – вёдра сами и пошли в гору.

– Ну, ты даёшь… вобла, прям, блин, рыбка золотая… – вытаращил глаза от удивления Емеля. Пустил он воблу в прорубь, а сам пошёл за вёдрами.

Идут вёдра по деревне, народ ахает, пальцами на них показывает! А Емеля только посмеивается... Зашли вёдра в избу и сами стали на лавку. Емеля же полез на печь, включил плеер, да и захрапел.

Прошло много ли, мало ли времени – невестки говорят ему:

– Емеля, бездельник ты этакий, чего лежишь? Пошёл бы дров нарубил.

– Да ну вас… Больно надо...

– Не нарубишь дров, братья из города воротятся, новых эротических журналов привезут, а тебе не дадут.

Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про воблу и потихоньку говорит:

– По щучьему веленью,

По моему хотенью – поди, топор, наколи дров, а дрова – сами в избу ступайте и в печь кладитесь...

Топор выскочил из-под лавки – и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.

Много ли, мало ли времени прошло – опять бабы зудят:

– Емеля, дров у нас больше нету. Съезди в лес, наруби.

А он им с печки:

– Неохота мне... Да вы-то на что?

– Как мы на что?.. Разве женское это дело в лес за дровами ездить?

– Ну, блин, достали…

– Не будет тебе тогда подарков никаких – ясно?

Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял верёвку и топор, вышел на двор и сел в сани:

– Бабы, отворяйте ворота!

Невестки ему говорят:

– Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?

– Ха! Не надо мне никакой лошади! – громко заржал Емеля.

Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:

– По щучьему веленью,

По моему хотенью –

ступайте, сани, в лес...

Сани сами поехали в ворота, да так быстро – на лошади не догнать!

Невестки ахнули, рты пораскрывали, стоят, крестятся – а Емеля, знай, сани погоняет.

Приехал в лес и во весь голос заорал:

– По щучьему веленью,

По моему хотенью –

топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь!

Топор начал рубить, колоть сухие дерева, а дровишки сами в сани валятся и верёвкой вяжутся.

Вернулся Емеля домой, выгрузил дрова с помощью слов волшебных – и снова на печку.

Так и стал Емеля жить: всё за него воблины чары делают, любое желание исполняют. Захочет кушаний заморских – пожалуйста. Кафтан новый закажет – тут же появится.

И всё бы хорошо, да чувствует Емеля: не хватает ему в жизни чего-то. Раз насмотрелся он журналов эротических и понял – жениться пора. Да ведь жену-то искать, выбирать, вроде как, надо, а ему лень с печки слезать. Думал он, думал, как быть – и тут братья его ноутбук из города привезли. А через неделю Интернет подключили – вот, говорят, теперь, не выходя из избы, всё сделать можно. Емеля хоть и дураком был, а смекнул что к чему – благо, вобла и на сей раз помогла, даже компьютерной грамотности ему осваивать не пришлось.

Сел в один прекрасный день Емеля за компьютер и прошептал:

– По щучьему веленью, по моему хотенью, желаю с тёлкой классной встречаться!

И тут же очутился он на самом популярном сайте знакомств – и столько там девок красных! Обалдел Емеля – такой выбор богатый, одна девица краше другой! Вдруг письмо ему приходит: «Хэлло, Емелюшка, ясный сокол! Всю жизнь тебя ждала, друг сердечный, заходи ко мне, поговорим о том, о сём… Навеки твоя Василиса Прекрасная».

Глянул Емеля на портретик девичий и обомлел – ну такая раскрасавица! – чуть со стула не упал! Так она ему понравилась, что сразу же завязалась у них переписка интимная, а вскорости договорились они о встрече – к счастью, и жили недалеко друг от друга.

Вот явился Емеля на первое свидание, ходит под дубом, в нетерпении нервно покуривает, ждёт красавицу. Вдруг ладошки чьи-то – раз! – и глаза ему закрыли!

– Василиса Прекрасная! – радостно завопил Емеля. Обернулся… а перед ним добрый молодец, белокурый, с глазами голубыми как небо. – А где же Василиса?!

А красавец обнял Емелю и говорит голосом сладким да нежным:

– Василий я… полюбился ты мне, Емелюшка, с первого взгляда, жить без тебя не могу!

Опечалился Емеля – парень-то уж больно хорош собою, обидеть жалко. И тут его осенило:

– По щучьему веленью, по моему хотенью, стань добрый молодец красной девицей!

И превратился красавчик голубоглазый в блондинку сексапильную!

А Емеля вошёл во вкус и снова слова волшебные выкрикивает:

– По щучьему веленью, по моему хотенью, да будет у нас коттедж трёхэтажный, сад в 500 гектаров с бассейном, теннисным кортом, слугами и прочими удобствами! И много-много денег!

И женился Емеля на Василисе Прекрасной, и детишек она ему нарожала – все в отца, такие же дурачки. Зато богатые…

Цикл «Новорусские народные сказки»

!!! N. B. Текст принадлежит перу Яны ВОРОНЕЦ:)

Остальные сказки можно прочесть здесь:

Жил-был один старик, но помер вскоре, окочурился. И осталось у него три сына: двое умных, а третий дурачок – Емеля.

Умные братья работают: по помойкам шарятся, бутылки да металл собирают, а Емеля целый день на печи лежит да порножурналы геевские разглядывает. Ну, дурачок ведь – что с него взять!

Умные братья как бы женились: каких-то шмар в дом привели. Ну, они же умные – им без женщин нельзя. А Емеля всё на печи лежит – нафига дурачку женщины!

Один раз ушли умные братья на промысел, а бабы их говорят Емеле:

– Сходил бы, пентюх, на свалку, поймал бы собачку какую. Мы бы её и зажарили.

А он им с печки:

– Неохота.

– Сходи, Емеля, а то братья придут, все твои журналы пидорские порвут!

– Ну ладно, схожу.

Слез Емеля с печки, надел тюбетейку, обул кеды, взял веревочку и пошел на свалку.

Собак на свалке много, но все тощие какие-то: кожа да кости. Хорошего шашлыка из них не получится, разве что рагу для постного супа.

Вдруг увидел Емеля красивую собаку неизвестной породы. Шкура рыжая, на солнце золотом переливается. Сообразил Емеля петелечку, забросил веревочку, изловчился и поймал рыжуху.

– Вот шашлык будет! – обрадовался Емеля. – И шапка к зиме теплая!

Вдруг собака говорит ему человеческим голосом:

– Емелюшка, отпусти меня. Я тебе пригожусь!

А Емеля в ответ:

– Не гони, животное. Ты как бы не в сказочке детской.

– Емелюшка, лапушка! – взмолилась собака. – Отпусти меня! Я тебе сделаю всё, что ни пожелаешь!

– Ладно, животное. Тока сначала покажь, что не кинешь меня.

– Скажи, Емелюшка: что ты сейчас хочешь?

– Хочу, чтобы здесь и сейчас оказался кабанчик, да пожирнее. И чтоб домой сам за мной бежал и не хрюкал.

Собака говорит Емеле:

– Запомни мои слова, Емелюшка. Когда тебе что захочется – скажи только: по сучьему велению, по моему хотению.

Емеля и говорит:

– По сучьему велению, по моему хотению – окажись здесь кабанчик в центнер весом да шагай за мной и не хрюкай.

Тока сказал – кабанчик рядом стоит и пятаком об колено трется.

Ясный перец, отпустил Емеля собаку – он паренек честный, слово свое держит.

Зашел кабанчик в дом и сам на вертел влез. А Емеля на печь забрался и журнальчик взял.

Прошло много ли, мало ли времени – бабы умных братьёв говорят:

– Емеля, что ты всё лежишь да дрочишь. Пошел бы, пентюх, где бухла раздобыл или хотя бы лосьона какова.

– Неохота.

– Сходи, Емеля, а то братья придут, все твои журналы пидорские порвут!

Вломак Емеле с печи слезать да от любимых дел отрываться. Вспомнил он про рыжую собаку и потихоньку говорит:

– По сучьему велению, по моему хотению – окажись тут ящик коньяка да бананов мешок.

И тока сказал – на столе – бац! – ящик коньяка французского да мешок с бананами.

Славно в тот день погуляли, зажигательно – башка несколько дней трещала, а блевотный запах до сих пор не выветрился!

Много ли, мало ли времени прошло – шмары братьёвы говорят:

– Емеля, братанов твоих в ментовку замели – дело шьют. Сходи – выручи!

– Да вы-то на что? – отвечает Емеля. – Сходили бы сами, менты вас увидели б – в момент разбежались бы!

– Сходи, Емеля, а то братья срок отмотают, вернутся – все твои журналы пидорские пожгут!

Делать нечего. Слез Емеля с печи, надел тюбетейку, обул кеды, вышел на улицу и сел на салазки.

– По сучьему велению, по моему хотению – везите меня, салазки, к самым воротам ментхауза.

Без происшествий добрался Емеля, если не считать трех сбитых старушек.

Вошел Емеля в ментхауз и говорит дежурному:

– Тут мои два братана как бы парятся. Отпусти их по-добру по-здорову.

– Ты, видать, с утра самогонку пьянствовал, – отвечает тот. – Вали-ка отсель, пока ****юлей не огрёб!

– Отпускай, говорю, а не то фото твое глянцевое помну!

Рассердился дежурный и ударил Емелю по почкам.

Согнулся Емеля, типа от боли, и говорит тихонько:

– По сучьему велению, по моему хотению – дубинка, наваляй-ка этому говнюку!

Соскочила дубинка с ремня дежурного – и давать таво молотить. Насилу он ноги унес и в обезьяннике спрятался.

Взял Емеля ключи со стола и открыл все камеры, где люди добрые томились.

Долго ли, коротко ли – услышал царь об емелиных проделках и послал за ним взвод ОМОНа: найтить, скрутить и во дворец привезтить!

Окружили омоновцы хату и в матюгальник кричат:

– Емеля, ёб твою мать, выходи с поднятыми руками, а не то ****ец тебе!

Отложил Емеля журнальчик в сторонку и говорит тихонечко:

– По сучьему велению, по моему хотению – Вам Даммушка, преподай-ка этим козлам урок вежливости.

Тока сказал – а менты уже все раком стоят, и Жан-Клод Вам Дамм от одного к другому переходит и в попку учит.

Удивился царь, что взвод ОМОНа не смог с Емелей справиться, и послал сваво лучшего дипломата.

Накупил дипломат изюму, пряников, мороженого шоколадного да к дому подъехал. А возле дома бабы братьёвы в настольный теннис играют – он у них и стал выспрашивать, что любит Емеля.

– Наш Емелюшка, любит, когда к нему ласково обращаются, – говорят те. – А ещё больше – фотки с голыми парнями разглядывать.

Вошел дипломат в дом, дал Емеле изюму, пряников, жестянку кока-колы открыл и говорит:

– Емелюшка, голубок сизокрылый, что ты всё на печи лежишь? Поедем к царю во дворец.

– Мне и тут не дует, и мухи не кусают, – отвечает тот.

– Емелюшка, голубочек, – ворковал опытный дипломат, – поедем во дворец. У царя интернет проведен, там столько фоточек парнишечек разных – тысяча тысяч!

– А ты не гонишь? – встрепенулся Емеля.

– Бля буду! – поклялся опытный дипломат и перекрестился.

Подумал-подумал Емеля и согласился.

– Ну ладно. Ехай вперед, а я за тобой буду.

Уехал дипломат, а Емеля полежал ещё, подёргал трохи игрушку и опосля говорит:

– По сучьему велению, по моему хотению – ну-ка, печь, поезжай к царю.

Выехала печь на улицу и ко дворцу двинулась.

Царь глядит в окно, дивится:

– Это что за хрень?!

Опытный дипломат ему отвечает:

– А это Емеля на печи к табе едет.

Вышел царь на крыльцо и говорит строго:

– Что ж ты, Емеля, ПэДэДэ не соблюдаешь! И техосмотр, небось, не прошел.

– А нафига, – отвечает тот.

– И людей моих при исполнении в неудобное положение поставил. Это как называется?

– Позишн намбер ту.

– Вот и царю грубишь, по-ненашему выражаешься, заморскими словечками мусоришь.

– Хары, старый, ворчать. Интернетку кажи – а не то домой ворочусь.

Отвели Емелю в компьютерный зал, объяснили всё, показали.

Цельный день Емеля за компом сидел, всё никак не мог оторваться. А вечером за соседний столик царевич пришел. Такой красивенький мальчик – а на Емелю не глянет, не подмигнет, губки сладенькие не оближет. Закомплексованный, одним словом.

Прикрыл Емеля рот ладошкой и тихонечко говорит:

– По сучьему велению, по моему хотению – пускай царевич меня полюбит.

А сам комп выключил и типа как уходить собрался.

Не успел Емеля и двух шагов сделать, а царевич на нем повис, обнял крепко, поцеловал. Царь сваво сына от Емели оттаскивает, а тот плачет, визжит, ножками дрыгает.

– Не могу жить без Емели! – кричит царевич. – А разлучишь нас – вскроюсь!

Делать нечего – оставили Емелю во дворце и в комнату к царевичу поселили.

Два дня и две ночи не выходили возлюбленные из комнаты – всё тешились да баловалися. А на третий день утомились и уснули крепким сном.

Царь эти двое суток себе места не находил, всё думал, как позор скрыть да от Емели избавиться. Вызвал он к себе опытного дипломата и говорит:

– Мне дорог сын, но безопасность государства дороже. Я не позволю, чтобы эта голубая зараза расползлась по всему государству и развратила народ.

Велел он прикатить большую бочку с железными обручами. В неё положили спящих Емелю и царевича, засмолили и бочку в море бросили.

Долго ли, коротко ли – проснулся Емеля. Видит – темно, чувствует – тесно.

– Где ж это я? В жопе, что ли, чьей-то?

А ему царевич отвечает:

– Емелюшка! Мальчуганюшка! Нас в бочку запаковали да в море бросили!

Говорит тады Емеля:

– По сучьему велению, по моему хотению – выкатись-ка, бочка, на пляж песочный, на берег ровный.

Выкинуло бочку на берег, на дикий пляж.

Вышли возлюбленные из бочки, посмотрели на девственную природу – красотище!

– Емелюшка, любовь моя, где же мы жить будем? – спрашивает царевич.

– Джастэн момэнт, – отвечает Емеля. – По сучьему велению, по моему хотению – выстройся каменный дворец да с золотой крышей!

Тока он сказал – появился каменный дворец. А вокруг него – сад дивный: цветы там всякие, павлины и прочая фауна-флора.

И вошли они во дворец, и продолжили.

А в ту пору царь поехал по государству своему – выжигать каленым железом голубую заразу. Видит: стоит дворец, где раньше и сарая не было.

– Это что за самострой такой без маво дозволения! – строго сказал царь и послал гонцов узнать-спросить: «Кто, мол, такие? Под кем ходите? »

Вернулись гонцы, но в одеждах других – ярких и своеобразных, и говорят:

– Царюшка, наш господинушка тебя к себе просит.

– Это я ваш господин! – закричал царь.

– Нет, царюшка, у нас тапереча другой господинушка.

Ну поехал царь в гости. Во дворец зашел… и в обморок грохнулся. Ну дали ему портянку солдатскую понюхать, привели в чувство да за стол посадили. А за столом тем – Емеля, царевич и тридцать три богатыря сидят. А дядька Черномыр так легонечко пальчиком грозит: мол, типа, не шали, старый пень.

Испугался царь, на колени бросился, стал прощенья просить:

– Всё, что хочешь, проси, Емельян Батькович! Царство моё бери! Тока не губи старика неразумного!

– Ладно, старый, – говорит Емеля. – Подпиши указ о разрешении на однополые браки и мотай, куда хошь.

Подписал указ царь и благословил царевича на брак с Емелей.

Ох и шикарная свадьба была! Со всего мира геи приехали. Джордж Майкл новую песню для молодоженов написал, президент России поздравительную телеграмму прислал. В общем, круто было, зажигательно!

Вскоре царь в отставку подал – в монастырь ушел. И стал Емеля царем, а царевич – царицей. Во как!

Раздевание у других врачейprotor: какой из других врачей (кроме хирурга) у вас осматривал половые органы? Емеля: TarZanka, невропатолог в детстве и в подростковом возрасте не осматривал у меня половые органы, а вот в военкомате - да, осматривал, но не так внимательно, как хирург или дерматолог.TarZanka: Емеля пишет: невропатолог в детстве и в подростковом возрасте не осматривал у меня половые органы Во-первых, невропатолога вообще нет. Есть невролог. Во-вторых, невролог не осматривает половые органы, но в ряде случаев ему требуется полностью голое тело. Особенно детское, развивающееся - в начальный период и в самый интересный для педофилов. Вообще, прошедшие полноценный медосмотр невролога выходят из кабинета конченными фетишистами BDSM, ведь пройти его без избиения молотком всех важных суставов и истязания иглами всех нежных органов - невозможно.Lomik: TarZanka пишет: Вообще, прошедшие полноценный медосмотр невролога выходят из кабинета конченными фетишистами BDSM, ведь пройти его без избиения молотком всех важных суставов и истязания иглами всех нежных органов - невозможно. Было такое, истязал меня иглами. Ступни царапал, по ногам проводил полоски и буквально под мошонкой царапал. Еще надо было пройти по палочке на полу с закрытыми глазами, короче ориентироваться в пространстве без глаз.serg64: раньше неврологи именовались невропатологамиЕмеля: TarZanka, меня в детской поликлинике и в военкомате осматривал именно невропатолог. Я - то лучше знаю. В городской поликлинике был невролог, но я у него никогда не наблюдался. Lomik, на мое счастье, невропатолог никаких иголок в меня не втыкал, а вот удары молоточком и некоторые упражнения былиTarZanka: Емеля пишет: в детской поликлинике и в военкомате осматривал именно невропатолог. Я - то лучше знаю. Значит это было давно - во времена СССР. В СССР так называли неврологов, но тогда и в поликлинике он назывался также. Емеля пишет: невропатолог никаких иголок в меня не втыкал, а вот удары молоточком и некоторые упражнения были Если только бил по локтям и коленкам, а рукояткой молотка делал тебя косым, тыкая в переносицу, то раздеваться до гола на таком приеме не нужно. Это проверка здоровых.Емеля: TarZanka, да - это происходило в 60 - 70 - е годы. Все зависит от врача, кто - то может осмотреть пациента поверхностно, а кто - то велит раздеваться догола. Я в этом убедился на своем многолетнем опыте прохождения медосмотров.Alex: Емеля пишет: Все зависит от врача, кто - то может осмотреть пациента поверхностно, а кто - то велит раздеваться догола. Раньше, в те годы про которые вы пишете, до гола раздевали нередко. Особенно с детьми не церемонились. Групповое раздевание считалось нормой. Но

Переборщив маленько с заморскими винами, Емеля заснул и свалился с печки. Брякнувшись пьяной башкой об пол, он встал, огляделся … и разум его сразу поплыл, мозги потекли, а хмель улетучился … И было от чего! … Он стоял в Санкт-Петербурге на Невском проспекте!!!

По дорогам неслись автомашины – «Мерседесы», «BMW», «Шкоды», «Жигули», «Газели». По тротуару лавиной пёр народ – местный, иногородний, иностранный, иноземный, христианский, басурманский, туристы, гастарбайтеры … и чёрт его знает – кто ещё?

« Допился! – подумал Емеля: - И чего это я щуке спьяна приказал? »

Он оглядел себя и обомлел. На нём была футболка, на которой красовался череп с костями … джинсы, сдавливающие его неправдоподобное мужское достоинство ( подарок щуки на день рождение ) … и лапти … Мама мия санта Мария! … Надо отсель срочно валить! Попробовал идти, но получилось, только в раскорячку. Сволочные, проклятущие джинсы, в связке с лаптями, не давали ногам показать свою прыть … А главное мешал щучий подарок.

Конечно, можно было попросить щуку уменьшить это хозяйство … Но больно уж Емеля им дорожил … Да и зубастую обижать не хотелось … Да и чего там уменьшать-то? ... Всё в самый раз! Всё подогнано, отмерено, отточено … а главное испытано … По крайней мере, гарем султана был в восторге … Да, что там гарем! … Сам султан опробовал!!! ... Когда за баб своих осерчал … И ничего! … Ну, полежал с недельку кверху задницей … Зато сейчас орёт на весь Багдад, что продаст, к чертям собачьим, весь гарем за ломанный грош и пойдёт к Емели в услужение.

А родное село! Да  там, не только бабы счастливые ходят, но и мужики … Взять к примеру кузнеца Вакулу – серьёзный, рассудительный селянин, а при встречи с Емелей начинает хихикать и подмигивать … А царица Екатерина – хрен её знает с какой цифрой – так та Емеле за это дело сразу фельдмаршала дала … Только он не взял … Зачем ему это! Суета и хлопоты одни – чужую кровь проливать, да разорения кругом чинить … Лучше – деревеньку-другую сексуально осчастливить … Да их боярина с боярыней не забыть.

Голова у Емели пошла кругом, потому что вокруг всё гремело, рычало, дымило, визжало, шевелилось, разговаривало, смеялось … и удивляло. Воздух вонял каким-то жжённым керосином, был тяжёлым и удушливым … На него никто не обращал внимания – ну, идёт себе мужик в лаптях – ну, и пущай идёт. А то что в раскорячку … так это ясное дело – вон какое хозяйство из джинсов выпирает … Видать при раздаче первым стоял … Счастливчик! У некоторых и рукой не прощупать … А тут!!! ... Ну, да не об этом речь!

Ходьба раскорячила Емелю, как корову в самолёте. Даже люди на него стали поглядывать с состраданием и на их лицах он читал, что, вон, как парня геморрой скрутил … Да и плоскостопие, видать, жить спокойно не даёт – не просто так мужик в лаптях вышагивает.

Всё это Емеле надоело и, щёлкнув пальцами, он телепортировался в парк.

Здесь было потише, дышалось получше и было не так многолюдно. С облегчением усевшись на лавочку, он огляделся … Ровные каменные дорожки, деревья, кусты … И рядом странного вида девчушка – стриженная под ноль … худая, костлявая и страшная, как смерть.

« Да-а-а! – подумал Емеля: - Если на неё ещё простыню одеть … И косу в руки … И лежали бы тогда вокруг православные в глубоком обмороке ».

- Эй, дурбень в лаптях! Ты из каких будешь – гот, сатанист, дьяволопоклонник или просто из дурки сбежал? … Ты чего себе в джинсы напихал? … Соблазнить, что ли хочешь? … Или так – для стёба?

Емеля опешил. От слов страшненькой девки, каждый волосок на его неслабом хозяйстве, закрутился от возмущения.

- Не пристало добру молодцу добрых людей обманывать! Всё натуральное. Всё по-чесноку.

- Врёшь! А ну докажи!

- Полезай в кусты.

Деваха с завидным проворством шустренько юркнула в кусты и Емеля, как медведь, ломанулся следом … На малюсенькой полянке его уже ждала юная шалава. Она стояла нагнувшись, с задранной юбчонкой и с приспущенными  труселями.

- Ну, давай мужик – действуй! Посмотрим, чем ты меня осчастливишь?

И Емеля осчастливил … Осчастливил, чуть ли не до самых бакенбардов … Да так! … Что у девки глаза из орбит повыскакивали … Та, захотела орать … Но не смогла! … Емелино хозяйство весь кислород перекрыло …

От удушья страдалицу спасло чувство самосохранения. Она оттолкнулась от Емели ногами и ... соскользнула, как бабочка с булавки биолога … И рванула так, что только ветер заколыхал листву на кустах.

Гуляющие по парку пожилые ленинградцы и молодые петербуржцы были невероятно удивлены каким-то странным существом, которое с задранной юбкой и спущенными трусами … с поросячьим визгом пронеслось мимо них … Этот неопознанный объект устремился в пруд, и когда очутился в воде … вода от пылающего жаром тела, заклокотала и пошла паром.

« Беги - беги! – подумал Емеля, вылезая из кустов: - Сначала мясо на костях нарасти, а уж потом и к добрым молодцам с просьбами непристойными обращайся. И куда только родители твои смотрели, когда утехами плотскими занимались … Видать, легкомысленно к этому делу отнеслись, коль худоба-стыдоба такая на свет народилась! »

- Нарушаем гражданин! Что это вы за бордель тут в кустах устроили?

Перед Емелей, как «по щучьему велению» материализовался полицейский Федя, которому было наплевать на секс в кустах ... Но он очень любил деньги. И неоплаченное удовольствие считал плевком на свою репутацию сутенёра.

Всё это Емеля прочитал на слащавой Фединой роже, но подумал, что как-то не пристало добру молодцу честь чужого мундира позорить … Щелкнул пальцами … И щука моментально одарила полицейского Федю сарафаном … А от себя добавила ещё и огромную грудь – минимум 15-го размера.

С непривычки бравого блюстителя порядка перевесило и согнуло до земли … Но талант не пропьёшь! Усердие в физической подготовке не замедлило сказаться … Моментально приняв вертикальное положение, новоиспечённая дама, какое-то время раскачивалась, центруя равновесие … и наконец, выгнув спину назад, уяснила для себя, что в таком положении ей впредь придётся ходить и жить ... Пока смерть не расставит всё по своим местам!

Да-а-а! Между нами девочками говоря, расклад у Феди был неважный – обмен рубля на копейку … Одно дело – ноги в брюки и побежал, а другое – платье, юбка, бюстгальтер, колготки, маникюр, педикюр, макияж … Одни, только прокладки с крылышками сердце останавливают … А роды, аборт … Тут и вообще, сам в землю зароешься … И сам себя камнем здоровым сверху придавишь – чтобы не вытащили.

Фёдор не был дураком, хотя и служил в полиции … И он сразу сообразил, что с такими формами гоняться за преступниками глупо и смешно … Преступники сами будут гоняться за ним и совать свои баблосы в его карманы. Ну, а денюшки он любил сильнее, чем мать родную … И сразу смирился с этим … Поэтому мило улыбнулся Емеле … Взял его за руку и потащил в кусты – испробовать себя в новом направлении …

Когда Емеля вылез из кустов, он сел на лавочку, задумался и изрёк:

- Да-а-а! С простым народом всё ясно – живут по-новому, а остальное всё по-старому. Интересно! А как бояре нынче жируют?

Он щёлкнул пальцами и очутился на совещании главы муниципалитета, который решал со своими замами, замзамами и замзамчиками, вопрос – как бы им из одного кирпича построить детский садик … Нет! Деньги на детский садик когда-то были ... Но это дело нужно было обмыть … хорошо обмозговать … а думается хорошо, только на Канарских островах, где жарко и купюры здорово прилипают к потным рукам … И в результате денег осталось, только на один кирпич.

Емеле стало жалко этих милых людей … Он любил детей, и поэтому опять щёлкнул пальцами … И у всех сразу же зазвонили сотовые телефоны, которые сообщили своим владельцам, что их заграничные счета благополучно переведены на счета строительства детского садика … И что представители банков желают им крепкого здоровья и долгих-долгих лет жизни.    

И сразу же на всех навалились заботы ... Одним срочно понадобилось мылить верёвку … Другим - тащить увесистый камень к реке … Ну, а кое-кто устремился открывать окна на верхних этажах …

А в это время всевидящее око ФСБ наблюдало за неопознанным объектом – потело, глотало валидол, и тоже было на грани суицида. Оно докладывало наверх об аномальных явлениях и слышало оттуда одни и те же идиотские распоряжения – «Заарестовать … допросить … о результатах сообщить во всех подробностях! »

Но арестовывать Емелю никто не собирался … Ладно, если сиськи вырастут … Пусть! … Полицейский Федя, вон, ненарадуется, что скоро деньги на него дождём сыпаться начнут … А если в козла обратишься, с погонами на рогах – считай карьере конец … Да, и учёные потом до молекул распотрошат … Кому это надо!?

Но им повезло!   … Как возможно и всем нам! ... Потому что Емеля сказал: - «Не-е-е! Пора на печку! » И изящно щёлкнул пальцами …

Совсем недавно в Кологриве была обнаружена неизвестная рукопись Ивана Баркова. Того самого, который известный хулиган и матерщинник..   Которую мы представляем на суд читателю. Для тех, кто не в курсе, сообщим, что уже при жизни Барков имел репутацию скандального писателя, вследствии обилия ненормативной лексики в своих эротических произведениях. Не является исключением также эта безымянная притча. Внимание - вперед и с песней.

Это было давным-давно, во времена царя Владимира Свирепого. В селе Бухалово жил бедный крестьянин Козьма Сучков и было у него три сына. Три молодца, которых вся округа знала.

- Они много спят, но очень много жрут, - жаловался Козьма соседям.

Тем не менее, сыновья были едины в одном. Все трое были страшно ленивы и чурались всякой работы. Причем старшие двое всячески издевались над младшим. И вот однажды...

- Хватит мне вас, дармоедов кормить. Валите в лес и наберите-ка дров на зиму. Небось любите на теплой печи дрыхнуть да блины лопать. А ну, вон с подворья. И чтоб без воза дров не возвращались.

Делать нечего. Ульян, Курьян и Емельян запрягли Сивку и покатили в лес. Разумеется, по прибытии на берег ручья братья завалились спать, а когда проснулись, то было уже темно.

- Братцы, а ведь придется в лесу ночевать, а? Жрать нечего, хорошо, что вода есть. Отоспимся, а поутро дровишек наберем.

Дабы подбодриться, братья стали мечтать. Пустился в рассуждения Ульян.

- А вот если б у меня были не две ноги, а все четыре, стал бы я, братва, знатным бегуном. Одна нога здесь, другая там. Сам царь батюшка, как прознал бы про меня, назначил бы личным вестовым. Эх, зажил бы я припеваючи!

- Да, да, - подхватил Курьян, - а вот если б уменя были б четыре руки, то я стал бы знатным вором. Иду на рынок, выставив две руки, а оставшимися двумя шурую по карманам, да добро-кошели собираю.

А Емеля молчит, посапывает.

- Чего молчишь, придурок? Может, хочешь иметь две головы, ха-ха-ха?

- Хочу, только не наверху.

- Это как?

- А ты догадайся! А когда дознаешься, поймешь, кто из нас придурок.

- Чего? Ты слыхал, Курьян, речи этогпо осла? Может, научим уму-разуму?

И научили. Хорошенько поколотив. Впрочем, Емеле было не привыкать к побоям.

Пока братья препирались, совсем рядом с ними происходили очень интересные события. Смотрящий по лесу Леший пристроился к местной Кикиморе. Леший сунул ее в дупло, оставив снаружи только ее корму. Оно, конешно, Кикимора согласилась на дурное дело не сразу.

- Ты, Леший, во-время оного дела должен помалкивать, понял? Мне не с руки, чтоб весь лес о том проведал!

Леший дал слово и процесс, было, пошел. Вот тут-то братцы и принялись рассуждать на тему удвоения органов. Леший наливался, дело не ладилось, да еще Кикимора, устав ждать, вылезла из дупла, фыркнула и была такова. Леший разозлился.

- Вы, такие-сякие, откудова на мою голову взялися? Да я вас... Ага, знаю, что я с вами сделаю! Ты, старший, как мечтал, так и станешь четвероногим, аки животное какое-нибудь. Ты, срединный, станешь четвероруким, аки насекомое. А у тебя, младший бесенок, вырастет еще один хрен, да с мудями. Вот и посмотрим, станете ли вы счастливы? Уроды!

Леший произнес волшебные слова.

- Нагабес, рукабес, хренобес!

И чудо совершилось! У Ульяна стало четыре ноги, у Кирьяна - четыре руки, а у Емели - ну, вы догадались.

На следующий утро старшие братья порешили домой не возвращаться, а ехать прямо в столицу. Естественно, Емелю не спросили, а просто велели идти за ними. По дороге  братья болтали меж собой, живо представляя себе предстоящие похождения, а Емеля молчал, время от времени почесывая новое приобретение и не забывая о старом.

- Заходи, покупай, - вопили на рынке с четырех сторон. И тут Кирьян взялся за работу. Демонстративно размахивая двумя руками, Кирьян лез в карманы людей, вытаскивая кошели. Но уже через минуту был пойман за руку с поличным.

- Держи вора! Держи его!

Кирьяна вытащили на площадь и четыре человека держали его за четыре руки.

- Вот так диво. Мало, что вор, так еще и многорукий. Ату его, братцы, ату!

Разъяренная толпа разорвала бы Кирьяна на части, да, к счастью для воришки, мимо проезжал городской голова.

- Что за шум, а драки нет?

- Новый вор объявился, твое высокородие, о четырех руках.

- Брешешь!

- Не вели казнить, твоя милость. Да вот же он сам.

- Действительно. А ну давай его сюда.

Избитого Кирьяна бросили к его ногам.

- Ну, сказывай, кто таков, из чьих будешь?

- Кирьян я, из Бухалова. Вот в столицу с братьями приехал.

- И где ж твои братья.

- А вон стоят у палатки.

- Так, так, так. Как кликать тебя, холоп?

- Ульян я...

- Из Бухалова. О четырех ногах. А тебя?

- Ну, Емельян.

- Сдается мне, что ты, Емеля, не так прост, как кажешься. Раз у твоих братьев помногу всего, так у тебя тоже должно быть чего-то, а? Может, хрен?

- Оно, точно так, как сказал ты, твое благородие.

- А что я сказал?

- Ну, насчет хренов.

Городской голова захохотал.

- Ну, молодец! Эй, стража. А ну, взять сих холопов, да доставить мне в хоромы. Там я с ними потолкую, да решу, что делать. Казнить али миловать.

Хоромы у градоначальника были богатые.

- Живут же люди! - завелся Ульян.

- Ты лучше думай, что с нами будет.

- А что думать? Я и Емеля ни при чем. Воровал ты? Вот и ответ сам держи. А впрочем, можно будет всю вину пихнуть на Емелю. Пущай его казнят.

А в это время городской голова размышлял.

- Конечно, многорукого казнить надо. С другой стороны такое диво! А может, царю братья понравятся, а? Глядишь, из столбовых дворян в князи подамся! Эк, замахнулся. А ведь дело справное. Токмо надо того, Емелю проверить, не врет ли?

- Раздевайся, урод.

Емеля разделся, а градоначальник ахнул.

- У других и вполовину одного такого нету, а энтого сразу две елды!

Правду говорят, что слухами земля полнится. Денщик, присутствовавший при этом представлении, рассказал о том кухарке, заработав здоровый кусок хлеба с салом и намеки на ночную сверхурочную службу. Кухарка немедленно рассказала о диве посудомойкам и повару, а поскольку акустика в доме была превосходной, то об этом узнала и хозяйская дочь Варвара.

Здесь надо сказать, что у чинуши была единственная дочь и сей джентльмен в ней души не чаял. Прознав о таком чуде, Варвара с присущей девкам  ловкостью подбила батюшку на поход в трактир, а сама немедля приказала привести Емелю к себе в опочивальню.

- Сымай одежу.

- Барыня...

- Заткнись, дурень, времени нет. Сымай, говорю.

Делать нечего, Емеля разделся, а поскольку синхронно с ним разделась и Варвара, то, в соответствии со всеми законами биологии оба члена восстали, взметнувшись выше пупа.

- Ах, какое чудо, так чудо, - молвила Варвара, - ну чего ждешь.

- А что делать-то, барыня, как же можно, я - простой холоп, а ты...

- Ты не простой холоп, Емеля. Ты чудо природы. Ну же! Не будь истуканом. Покажи мне свою удаль!

Емеля показал. Полчаса ударник сексуального труда обрабатывал Варвару левым членом, а кончив - перешел на правый. Аппетитная девка млела и орала благим матом.

- Ах, Емелюшка, как же мне хорошо. Ведь никогда так хорошо мне не было. Какие у тебя сильные да удалые друзья. Как я их люблю...

Процесс этот с комментариями удовлетворенной Варвары немедленно стал известен всей челяди, а вскорости, то есть, назавтра и самому царю с царевной Глафирой, поскольку повар градоначальника приходился шурином одному из стражников царя, а тот, в свою очередь... В общем, обрастая невиданными подробностями (то есть, на выходе истории Емеля оказался увешан "братишками") молва достигла царского дворца. Естественно, царь батюшка также души в дочери не чаял и безотказно выполнял все ее причуды, а потому...

- Эй, кто там! Позвать мне Анику-воина. (То есть мэра).

Аника-воин был малый непромах и сразу же смекнул, откуда ветер дует, а потому прихватил с собой всех братьев. Варвара, чуя неизбежное расставание, плакала, да против царского приказу не пойдешь.

- Так вот они какие, твои молодцы. И верно. Ног у этого вдвойне. Вижу, вижу. А ну, молодец, побегай-ка. Так, так. А что с этим? А, многорукий. Махни руками. Так, так. Ну, а этот... Как тебя? Раздевайся, Емеля, да покажи нам чудеса.

Емеля привычно разделся, руки упер в бока, а щеки раздул.

Царь пригляделся и всплеснул руками,

- Вот эти диво, так диво. Ай да Емеля, ай да сукин сын! Решил я взять вас к себе на службу. Ты, Ульян, станешь моим вестовым. Тебя, Кирьян, назначаю стражником. Будешь четырьмя руками да саблями махать, врагов пугать. А ты, Емеля, станешь мне заместо шута.

Натурально, Глафира подглядывала процедуру в дырочку, просверленную в стенке для таких случаев и вдвойне натурально, что царевна была весьма впечатлена. А тут как раз царь собрался в поход и царевна немедля позвала младшего брата к себе.

- Говорят, ты, негодяй, спутался с Варварой, дочкой градоначальника?

- Не путался я ни с кем. Варвара позвала меня в опочивальню да приказала раздеться. И сама разделась, а мне сказывала, чтоб я, значит, с ней того, совоскупился. Ну и я не смел ее ослушаться.

- Так, так. Совоскупился, говоришь? А ну, раздевайся. Покажи... Ой, как интересно!

История повторилась. Глафира млела и шептала Емеле на ушко.

- Милый, представь, если б у меня на том самом месте была не одна дырочка, а две! Вот мы бы с тобой насладились двуединством!

Так продолжалось несколько дней, пока царь не вернулся из похода. Конечно, при любом дворе есть штатные лизоблюды и доброхоты, а потому царь узнал, что во время его отсутствия Емеля находился в покоях царевны. Царь осерчал.

- Ты! Да как ты смела меня позорить! Спутаться с холопом! Казнить тебя мало!

- Не серчай, отец. В кои-то века удастся еще такое диво попробовать. Если хочешь - казни, а если хочешь, чтоб я была счастлива - выдай замуж за Емелю.

Старик охнул, схватился за сердце и был таков. После его смерти царицей стала Глафира. И первое, что сделала - вышла замуж за Емелю. А тот, в свою очередь, вызвал братцев да повелел всыпать им по первое число.

- Энто шоб вы, твари, знали, как царя обижать!

Конечно, у Емели хватило ума быть консортом и оставаться в тени царицы, а потому супруги были счастливы.   Жили они совместно тридцать лет и три года и умерли в один день. Ночью. И вот как это было. В ознаменовании тридцатитрехлетней супружеской жизни царица повелела придворному ювелиру изготовить две золотые елды, точь в точь такие, какими обладал ее ненаглядный муж. Золото - металл тяжелый, да еще размеры! То есть вес каждой скульптуры был приблизительно десять килограммов. Когда изделия были готовы, царица повелела подвесить их к изголовью брачного ложа. И надо же! Ночью небрежно подвешенные грозди упали прямо на головы царя и царицы, убив обоих. Достойно похоронив родителей, на престол взошел их старший сын, известный истории под именем Хрен Первый. Эта славная династия продолжалась несколько веков, вплоть до дворцового переворота, устроенного будущим царем Иваном Грозным под девизом: "Долой Хренов". Тем не менее, некоторые представители династии существуют и поныне, в частности, одним из самых известных потомков Емели был композитор Тихон Хренников, написавший оперетту "Глафира с хренами".