Порно алевтина мунконова

Автор: � | 2025-04-15

Смотрите порно - Порно алевтина мунконова (61 фото). Тематика: Yiki Nicoline Алевтина мунконова фистинг Yiki Nicoline Алевтина мунконова Yiki Nicoline Алевтина мунконова Алевтина мунконова голая Yiki Nicoline Алевтина мунконова sex Yiki Nicoline

Алевтина мунконова - 85 порно роликов. Смотреть алевтина мунконова

Трах маленькой азиаткиЯкутяночка мастурбацияТрах красивых молодых азиатокКорейский трах с красавицамиЯпонские фистинг извращенияТувинская порнозвездаТувинские порнографииКитайские волосатые кискиТувинские порнографииТувинская порноактрисаПухленькие азиатки аналТайская порноактриса PrivaПеруанские девушки трахТувинская порноактрисаГолые женщины из КызылаСестра запрыгнула на хуйСамые красивые голые казашкиТыва Кызыл порноактрисаПорнография в Южной КорееPrivate Блэк Анджелика лесбиБоливия Гватемала трах на землеГрупповой анал с азиатскими трансамиВолосатая китаянка зрелаяMariko a nude черная азиаткаГолые волосатые якуткиТувинская девушка пороКрасивый трах с китаянкамиТувинская порнозвездаСэди Уэст двойное проникновениеТыва порноактриса мельницаКитайская домашняя порнушкаПорно. Мамочки. Азиатки .аналFake tits wet Asian amateur pussy Tumbler women haveАзиаты с маленькими членамиЕбля узбекских девушекТыва секис длинный волосам тувинкаБурятские порнозвездыГолые волосатые якутки /порноБаба из Кызыла разделасьТувинские девушки порно (71 фото)Ебля с молодыми казашкамиАзиатская порнографияГолые бурятские женщиныКрасивые голые сахаляркиБурятка NicolineТувинские порнографииАлевтина мунконова вудманАктриса корейски порнографияТувинская порнозвездаАзиатка кончает сквиртДомашние голые тувинкиАнал с молодыми узбечкамиКазашки голые порнографияГолые буряточки частноеYiki Nicoline Алевтина мунконова analRaven haired Милф в белых чулках аналТувинские порнографииТувинские порнографииАзиатки частное домашнее аналБурятская порнозвездаГолые узбечки киргизкиЧастная домашняя порнушкаJapanese amateur Konomi Lowquality www Xxxvipde jaГолые красивые буряточкиАмериканская порноактриса с вьетнамскими корнямиВыебал казашку в одеждеКорейская секис деревниТувинские откровения порнографииТувинский красивое порно.Трах маленькой азиатки

Порно видео алевтина мунконова онлайн. Смотреть алевтина мунконова

Марьяна букина таруса домашнее порно (60 фото) - секс и порно chohanpohan.com Старые японки показывают свои анусы (44 фото) - порно goliedevushki.pro Порно ебли в городе норильске (57 фото) - секс и порно chohanpohan.com Порно в республике саха якутия (61 фото) - порно ttelka.com Порно якутск якутку жестко ебут - порно фото topdevka.com Якутское порно с телефона - порно фото и картинки hotbaba.xyz Якутский секс в чуме (68 фото) - секс и порно Порнография девушки из якутии (62 фото) - порно и фото голых на pornokran.cc Сахаяна в якутске порно (70 фото) - порно ttelka.com Порно калмычки элиста больно (79 фото) - порно и эротика HuivPizde.com Бурятский секс - www.clubpuebla.com Порно из якутии (66 фото) Якутское порно с телефона - порно фото и картинки hotbaba.xyz Секс с чукчанками якутками (71 фото) - порно и эротика HuivPizde.com Порно в республике саха якутия (61 фото) - порно ttelka.com Порно якутских женщин (63 фото) - секс и порно Алевтина мунконова порно - порно фото topdevka.com Эротика якутки порно - фото порно devkis Киргизские порнографии (75 фото) - порно ХуйВоРту

Мунконова алевтина - 79 порно роликов. Смотреть мунконова алевтина

Глава двенадцатая.

Они были словно сестры-близняшки, наверное, даже больше. У меня сложилось впечатление — смотрю эротическое фото в разделе «Одетая и раздетая». Тина и Алевтина только этим и отличались. Алевтина осмотрела комнату. Внимательно, картину «Бегущая впереди солнца», вышла в коридор открыла дверь в туалет.

— Батюшки! — всплеснула руками. — И нужник, прямо у кровати!

— Тин, а как к ней обращаться? — спросил я. — У меня опыта общения с тещами нет, а тут прототеща, да еще почти одних лет с моей девушкой.

Тина хмыкнула.

— Не знаю... Зови Алевтиной...

— Где мои трусы?!

Тина перебросила обнаженное тело через меня, нырнула головой под сексодром. Ее попа аппетитно возвышалась ягодицами над опавшим членом — не удержался, хлопнул.

Тина вынырнула и брызнула на меня зеленью глаз.

— Сам сейчас полезешь! Не одни все-таки!..

Снова нырнула, постепенно сползая по члену укромным местом.

— Ай! Антошка! Перестань...

— Это он сам...

Тина дала задний ход, прижала его своим животом, подмяла грудью, держа в руках мои трусы...

— Надевай!..

Я скинул ноги с сексодрома, спрятал «красавчика» в семейники и отправился на кухню. Резко отдернулся назад — за поддержкой.

— Иди, я сейчас. Твою рубашку надену?

— Давай... — шепнул я и попавшимся котом миновал коридором дверь в ванную. Вышел на кухню.

Алевтина сидела у стола, листала тетрадь. Я прошел к окну, расположился напротив. Она вкинула на меня смешливый взор — шум дубрав, игреца-ветра на залитых солнцем полях, единственное, что отличало её от потерявшей дар Тины.

— Ну, здравствуй, Антон... Как тебя по-батюшки-то?

— Просто, Антон, сейчас, отчество как-то не принято...

— Не принято отца поминать?! Ладно... не с выволочкой я к вам, с помощью...

В комнате что-то упало. Тина взвизгнула.

— Полка... — объяснил я. — В шифоньере. На одном штырьке держится — все руки не доходят. Тина не знает, уронила.

Алевтина укоризненно посмотрела на меня, слушая мой лепет, но сказать ничего не успела. На кухню залетела Тина в моей новой синей рубашке с полосами от упаковочной укладки и иголочкой на воротнике. Поставила мне на колено ногу, полы разъехались, стало видно, что она без трусиков.

— Больно... — жалобно, мяукнула она, — прямо в голень ударила!

— Лобзай ушиб-то, соколик, чего сидишь? — проговорила Алевтина, перелистывая тетрадь.

Я поцеловал. Вынул из воротничка иголку, из-под него — картонку. Тина снова муркнула и села мне на колени, поерзала, обняла. Посмотрела на Алевтину — моё!

— А как вы догадались, что я это — не дед? — спросил, чтобы как-то сгладить столь интимное прижимание ко мне Тины.

— Да просто. Нет в тебе того, что в нем имелось. Это я сразу почувствовала. Огнь я и не пробовала. Не мои губы тебя обласкали, соколик...

— Мои, мои, мои... — затараторила Тина, — мой, мой, мой! — трижды целуя. — Он сделал выбор меж нами!

— Чего ж удумали? Я враг, что ли, своей правнучке?! Без меня решили Правь и Явь распутать!

— Алевтина, не ругайся! — остановила ее Тина. — Другой дороги не было... Не нашла я...

— То-то, что не нашла! А дар, мой тебе переданный, потеряла!

— Потеряла, — выдохнула Тина.

— Меня хотела спасти, моя и вина! — защитил я Тину.

— Ты, заступничек, свое по заслуге обретешь! Сейчас о Тине речь.

— В общем, было так... — не успокоился я.

Вкратце, я рассказал Алевтине, всё, что со мной произошло за последние дни, включая сны. Про Алису Сполохову, военврача третьего ранга, умолчав только интимное, — не посчитал нужным, или испугался ее зеленых глаз, в которых с каждым моих словом «вечерело», «непогодилось». Одного я точно не боялся, что упекут в дурку. Когда перед тобой сидит, молодая, полная соков женщина, которой уже должно быть больше ста лет, а на коленях у тебя ее точная копия, ерзает голым телом по семейным трусам, и ты понимаешь, что по уши влюбился — дурка не страшна.

— Вот, пожалуй, и всё... — закончил я.

— Тетрадь, Дед, вам, зачем оставил? Завещал?! — проговорила Алевтина.

Мы с Тиной, дружно, пожали плечами...

— Это, как раз, и не понятно... — ответил я, — Сначала мы ее не правильно читали. Я читал — слева на право. Потом, вроде, правильно — сверху вниз, на манер китайского письма, но всё равно ничего не ясно.

— Не правильно! Ни в первый, ни во второй раз!

— По диагонали, что ли нужно?! — не выдержал я и превысил голос.

— Думать нужно, соколик! А не лезть сразу к прабабке под подол!

— Я и... — опустил глаза, пыл мой угас.

— То, что написано слева направо — то Дед! А что сверху вниз, — то, ты, соколик! И в госпитале моего любого никогда не было! Теперь, понятно?!

Я подтянул к себе тетрадь, Тина тоже в нее заглянула.

Уронил подбородок на ладонь.

— Ё-моё! Так это я Алисе говорил: «Победа будет за нами! ».

— Ты, соколик! — подтвердила Алевтина. — А кто же еще? Девка-красная к тебе всем передом, а ты — навалимся дружно, да, как ухнем по фашисту!

— Какой ты стал у меня примерный! — шепнула Тина, снова украв у меня поцелуй.

— Обиделась Алиса, с этой обидой и погибла, — добавила Алевтина, вздохнув. — На заре, как солнышко поднималось. Ушла Сполохой.

— Она же мне, так и сказала: «Ты же не хотел этого! Помнишь? ».

— Когда? — спросила Тина.

— Неважно...

— Важно, соколик, — надавила Алевтина. — Выкладывай, не тая!

— Приходила она ко мне, на днях, под видом проститутки.

— Так это её красные трусы я выкинула? — Тина соскочила с моих колен и зло, жестом руки перекинула русые волосы на спину.

— Это же до тебя было! Тин!

— Тинка! Сядь! — урезонила ее Алевтина. — А ты, соколик, рассказывай...

— Да чего говорить... Пришла, взяла деньги за услугу и... Было, Тин, было... А как распознал я ее, так и исчезла. Да, взвар! Перед этим, я твои корешки из кисета выпил, — про Вилку я промолчал, и так вокруг меня одни женщины. — Сполоха вся жаром наполнилась, бокал понюхала и исчезла...

— Огнем заполнилась... — уточнила Алевтина.

— Ты кончил в нее, да? — Тина просто взбесилась, заметалась по кухне, ее русые волосы засверкали маленькими искорками, или мне показалось — солнечный отсвет заливал ее из окна. — Скажи, ты кончил в Сполоху?!

— Я был в презервативе...

— Огнь ничего не удержит, — проговорила Алевтина. — Если бы не взвар... Тинка, сядь! Есть еще надежда...

— Уууу! — прогудела она пчелой готовой воткнуть в меня свое жало и ушла, улетела в комнату. Послышалось ее бурчание, кряхтение и снова — Уууу...

— Тинка, оставь в покое картину! — бросила Алевтина. — Всё равно не оторвешь от стены... Пока Правь и Явь не распутаешь...

— Что, всё так плохо? — понуро спросил я.

— Плохо, но не всё! — ответила Алевтина. — Бросил ты семя свое в мертвое лоно, соколик. Если бы не взвар Тины, даже и не знаю...

Она замолчала.

— Я же думал, обычная проститутка...

— Сказала бы я тебе, соколик!.. Да Тину жалко...

— Думаете, простит?

— Простит через какое-то время. Она шибко любит тебя, простит... Тинка, иди сюда!

Тина выскочила из комнаты к входной двери в шортиках и топике. Нервно скинула с вешалки плащ... Я соскочил со стула, остановить, но Алевтина меня придержала.

— Уже собралась? — спокойно спросила ее, не оборачиваясь в прихожую. — Хорошо! А любый, стала быть, пусть сгорает к Юрьеву дню! Или он не люб тебе?

Тина накинула плащ, но вместо того чтобы выбежать на площадку, вернулась на кухню, размазывая по щекам слезы.

— Люб! Ненавижу...

— Сказано же — до тебя было! Дед, вон, мне только после войны и покаялся, что с какой-то Лидкой, шашни крутил, пока с неба прямо ко мне в руки не упал. А как упал, так и пропал, в очах моих зеленых. А ты что? Или глазки у тебя не мои? Тело...

— Всё равно, ненавижу! — Тина обдала меня зеленью своих влажных глаз, шмыгнула носом.

— Утри сопли-то! Мужику, казать их лишком не к чему... Он и так бел стена стоит... Садитесь, дети, хоть рядком, хоть друг на дружку, главное слушайте внимательно и ничего не пропускайте...

Я пригласил ее себе на колени, но Тина еще разок шмыгнула носом и села рядом, не снимая плаща.

— Ехать вам нужно, — проговорила Алевтина.

— Куда ехать? — поинтересовался я.

— Туда и ехать. В Брянские леса, где шумела партизанская слава. В деревню «Большая Курлыка». Названа она так, потому что журавлей много в тех местах, когда-то было, теперь, ни птиц, ни людей там нет. Как немцы спалили — журавли на другое место улетели, а деревня после войны, так и не восстановилась. Уж и название мало кто помнит. Ехать будите не спрошайте кого — не скажут.

— А как же найдем? — успокаиваясь, снова шмыгнула носом Тина.

— Обруч с височными кольцами, что я, по смерть свою, тебе передала, не растеряла?

— Нет...

— Принеси...

Тина убежала. Я даже не знаю куда! В квартире обруча точно не было. Когда ко мне пришла, сумки у нее не было, руки занимала тяжелая картина. Не рассовала же она девичье украшение по карманам своего плаща.

— По смерть? — задумчиво спросил я.

— Так нет меня, соколик! Почитай уж, как двадцать годков нет. Мать Тины, тогда непраздной ходила, вот я через ее живот, правнучке свою силу и передала. А как родится, сказала, чтоб внучке обруч отдали, да назвали Алевтиной.

— Не вериться. Вы такая молодая красивая, предо мной сидите и двадцать лет... Не верю...

— Там, все, кто своими грехами не раздавлен — молод и красив, соколик. На вот... образ мой, зажми в ладонь-то. Тине его, до срока, не кажи...

Алевтина дала мне оберег — маленькая серебреная пластина, на ней была изображена старенькая бабушка, каких в России много, в сарафане, цветастом платке с рысью на руках. Она ожила, подмигнула мне и... осталась только рысь, готовая к прыжку.

— А срок когда?

— А вот, как снова появлюсь на обереге, тогда и срок! Тине женщиной стать... Ты, соколик, цепочку-то, через буйну-голову перекинь, да на шею его повесь...

Я разжал ладонь, на стол, распускаясь, упала серебряная цепочка. Надел. Оберег исчез.

— Там он, не тушуйся. Невиден, только. Теперь, я за тебя и за Тину спокойна, до вешнего Юрьева дня... Коль Правь с Явью не распутаете.

— А когда?..

— Ой, не терпелив ты, соколик! Не от меня, то зависит! От Тины. Как пожелает, так оберег тебя и оповестит. А если раньше вздумаешь... против воли ее! Горе тебе, соколик! Задушит тебя оберег...

— Стало быть, монахом жить до гибели? Спасибо, удружили!

— Монахом? Кто ж вам ласкаться-то мешает? Да, и не знаю я! Может, она тебя к завтрему захочет впустить... Вы помиритесь сначала.

Я хотел спросить, что Алевтина понимает под словом «ласкаться», со времени ее молодости, это понятие изменилось, расширилось. А, может, и нет — это мы, сегодня, так думаем. Но...

Она приложила палец к своим губам...

На кухню зашла Тина. Обнажена, волосы распущены и расчесаны на две стороны, прикрывают грудь. Золотой обруч с височными кольцами, словно корона сверкала на голове.

— Ах, и краса! — вплеснул руками Алевтина.

— Дар только потеряла, — потупилась Тина.

— Ничего, все вернешь. Там, в деревне и вернешь... Как до брянских лесов доедете, ты разоблачись, как сейчас. Волосы расчеши, — обряд знаешь?

Она кивнула.

— Обруч накинь. Крестец покажется...

— Крестец? — встрял я.

— Перекресток! Не мешай... — отмахнулась от меня Тина.

— Так вот, — продолжила Алевтина, — Как крестец покажется, вставай на него, лицом вперед. Какое ушко височным кольцом запечет, туда и поверчивайте.

— А если прямо? — спросила Тина.

— До той деревни, прямой дороги давно уж нет. Покружите долго, пока к месту прибудете. Встретит вас старая женщина. Она одна там живет, дом ее на окраине лесной опушки. Тебя Тина, она сразу узнает — по образу моему и подобию. Ну и тебя, соколик, признает, стало быть, через правнучку мою. Дальше, все вопросы к ней...

— Ты уходишь? — спросила Тина.

— Пора. Вместе езжайте, не по отдельности! А ты, соколик, помни что сказала. Ну, прощайте, дети мои, не деритесь... Дочь вам и сына...

Алевтина помахала нам рукой и исчезла...

— Ушла... — грустно проговорила Тина.

Я обнял ее. Она прильнула мне на грудь, но вспомнив, что была злая на меня, оттолкнула.

— О чем вы без меня говорили?..

— Что ты меня любишь...

— Прям, так и люблю?! Люблю... И ничего, и не значит! Отойди!..

— Ты же не уйдешь?

Она вздохнула, поправила на груди струившиеся водопадом, русые волосы, прикрыла зеленые глаза длинными ресницами, тихо ответила:

— Нет, конечно...

. Смотрите порно - Порно алевтина мунконова (61 фото). Тематика: Yiki Nicoline Алевтина мунконова фистинг Yiki Nicoline Алевтина мунконова Yiki Nicoline Алевтина мунконова Алевтина мунконова голая Yiki Nicoline Алевтина мунконова sex Yiki Nicoline Смотрите порно - Порно алевтина мунконова (61 фото). Тематика: Yiki Nicoline Алевтина мунконова фистинг Yiki Nicoline Алевтина мунконова Yiki Nicoline Алевтина мунконова Алевтина мунконова голая Yiki Nicoline Алевтина мунконова sex Yiki Nicoline

Алевтина мунконова - 47 порно роликов. Смотреть алевтина мунконова

ReadPorno.ru - это специально отобранные порно рассказы и порно истории от лучших авторов со всего Интернета. На нашем сайте самая большая и регулярно пополняемая коллекция порно рассказов на любой вкус, отсортированных по категориям и рейтингу. Читайте порно у нас! ... когда она и я... когда мы... так, и так, и наоборот. Там, там в России - стоило мне только посмотреть на нее, и она краснела и была уже готова на все. А здесь... Ну и что, что на иврите? Разве здесь это делают без огласовок и справа налево? Идут и даже не смотрят. Дайте мне только попробовать. Я бы вам показал - и так, и так, и наоборот. Не хотят... Ну смотрите, мне придется пойти на крайние меры. А если я сниму вот это?.. Ага, заинтересовались! Ну, подходите же! А теперь я и это сниму... С... [ читать дальше ] ... Получилось, что Алевтина вытянула носочек. Ступни у девушки были большие, широкие, с широкими пятками и длинными пальцами. Большие пальцы были немного искривлены, и по бокам суставов выпирали косточки. Марта подошла к наказуемой, и провела перчаткой по её спине и ягодицам. Потом показала Василию, что бы он поднял её выше. Марта подошла к девушкам и протянула плётку Марине. -Ну, покажи, как ты хочешь искупить свою вину перед великой Германией - с пафосом сказала он... [ читать дальше ] Порно рассказы по авторам:Название: Рассказ первый. «Гимнастка из олимпийского сочи».Категория: Измена, А в попку лучше, Это славное слово - миньетДобавлено: 24-10-2014Оценка читателей: 5.79Какими бы изысканными и невероятными не казались приведенные здесь истории, в них не будет ни грамма вымысла, лишь воспоминания и факты.С Аленой мы познакомились в марте последнего перед олимпиадой года. Ранняя весна города сочи, представляла из себя почти полноценное лето. Цветущие тюльпаны, налитые соком листья рододендронов, снег, понемногу отступающий от вершин. Знакомство наше было до пошлости банально – сайт знакомств

Порно алевтина мунконова бурятка. Секс видео алевтина мунконова

Алевтина Кринская рассказала о тех страшных днях. 81 год назад Красная армия освободила Ленинград от блокады немецко-фашистских войск. Она длилась 872 дня. Город был окружен нацистами и регулярно подвергался бомбежкам и обстрелам. В этих тяжелейших условиях прошло детство Алевтины Кринской. После войны Алевтина Павловна вместе с семьей переехала из Ленинграда в Челябинскую область. Ветерана труда навестили волонтеры. Подробности — в репортаже «Южноуральской панорамы». В свои 92 года Алевтина Кринская выглядит прекрасно. Бодрая, позитивная. Алевтина Павловна — коренная петербурженка. — Скучаю по Петербургу, — говорит она. — Родственники, которые там жили, умерли. Иногда по привычке наберу знакомый номер, гудок проходит, а в ответ тишина, никто трубку не берет… Бомбили каждый день Детство у нее было тяжелое, проходило в годы блокады Ленинграда. В восемь лет Алевтина Павловна узнала, что такое голод, холод и смерть. — События тех лет научилась вспоминать без слез. Сама удивляюсь, как удалось тогда выжить. Я родилась в мае 1933 года в селе Пулково, сейчас это часть большого города. Начало войны хорошо помню. Собирались семьей идти купаться на речку, все уже вышли из дома, а я задержалась. Вдруг услышала по радио, что объявили войну, — рассказывает Алевтина Павловна. — Отца по состоянию здоровья в армию не взяли, он поехал работать на завод в город. Мама вывозила нас с сестрой из полыхающего села с мешком сухарей на велосипеде. В Ленинграде семья обустроилась в коммунальной квартире. Из-за постоянных вражеских артналетов в городе пропали свет, тепло и вода. Перестал ходить транспорт. — Нас с сестрой собирались эвакуировать сначала в июле 41-го. Мама

Поиск порно алевтина мунконова, смотреть и скачать алевтина мунконова порно

Понимаю. Вы не читали завещание собственного отца? — сердито нахмурившись, спрашивает адвокат. — Нет. У меня не было времени. Я… мне было очень плохо, — кусаю губы, вспоминая, что чувствовала и делала, когда меня настигла горечь утраты. — Шилов занимался всем. Похоронами, завещаниями. Я не вникала, потому что доверяла отца и мужу. — Эх! — адвокат поднимается на ноги, подходит ко мне, и встает так близко, что меня обдает его энергетикой, харизмой и парфюмом. — Алевтина, нужно всегда читать документы, особенно если они касаются вашего будущего. Но знаете, можете не расстраиваться, если вы останетесь ни с чем… я вас приму и такой… — Что?.. — вскидываюсь на молодого мужчину. Высокий, широкоплечий, он закрыл своей широкой спиной от меня солнце, которое я видела в окне до встречи с ним. Теперь же вокруг тьма. — Вы мне нравитесь. И если я женюсь, то только на вас. — Вы совсем выжили из ума! У меня море проблем, а вы лезет ко мне со своими чувствами ниже пояса! — выдыхаю с обидой и бегу на выход из кафе. — Алевтина! — слова мужчины ударяют в спину. — Мне связаться с вашей мамой?.. — Идите все к черту! — бросаю, не оборачиваюсь и бегу к машине. В этот самый момент слышу звонок телефона. Достаю мобильник, гляжу на экран — звонок от мужа. Сбрасываю. Снова звонит. — Да, — отвечаю грубо. Голос в трубке чужой. Женский. Жесткий. Неприятный. Леденящий душу. — Алевтина Шилова? — Да. — Жена Глеба Шилова? — Да… Глава 36 Вечером этого дня Алевтина Страшные события этого дня не вяжутся с моим желанием всё понять, осознать. Не могу впустить в сердце и в сознание то, что пришлось пережить сегодня. За гранью! Отползаю к спинке дивана, подтягиваю ноги к подбородку. Мутным затравленным взглядом смотрю на постер, висящий на стене. Мы с мужем и сыном в парке. Ловим золотистые листья в ладони. Взгляд замирает на лице Глеба, тяжелеет. Вжимаю голову в плечи. «— Алька! Лови!» — голос мужа впивается в мой мозг. Нестерпимо больно. Жжет в груди. — Алевтина! — голос Глеба царапает мой слух, проникает под кожу, тревожит мое бедное сердце. Но я почему-то не отвечаю мужу. — Алевтина! Аля! — меня трясут за плечо. Вскидываюсь. Ничего не видящим взглядом смотрю на Назара, нависающего надо мной. — Где Глеб? Я слышала его голос, — шепчу возбужденно, осматриваясь. — Вы не могли услышать голос мужа. Вашего мужа больше нет… — Зачем вы здесь?! — Ужин.

Порно с алевтиной мунконова бурятия

— 3дpaccтe!  — Артем решительно вошел в учительскую.  — Вызывали? Я Сухостоев, отец Петьки. Кхм... Петра Сухостоева.

Ha Артема уставились три женских лица.

Когда Артем вломился, дамы стояли y окна и что-то возбужденно обсуждали. Мужчина даже успел услышать окончание последней фразы:

— ... найди себе наконец мужика!!!

Это говорила та, что была старше всех.

Разговор прервался вторжением помянутого мужика и женщины теперь рассматривали пришельца.

Артем был в свои 37 подтянутым и симпатичным мужчиной. От него не ускользнуло, что одна из женщин, та самая, что предлагала найти мужика, жадно пробежалась по его фигуре. Впрочем, две другие тоже не остались равнодушными и c любопытством рассматривали Артема.

— Ой, коллеги, я забыла совсем,  — сказала одна из них.  — Вызвала отца Сухостоева.

— Пети?  — почему-то загадочно улыбнулась зрелая.  — Ндаа... Давно пора, давно.

Она теперь c eщё большим любопытством осматривала Артема, как-то бесстыдно концентрируя внимание на его ногах.

— Проходите, проходите, Артем... эээ...  — вопросительно уставилась на мужчину та, что вызывала его. Она была помоложе зрелой, но не намного. Выглядела лет на сорок пять, но сохранилась хорошо. Третья учительница, совсем юная, лет двадцати пяти, тонкая, в полупрозрачной блузке, сквозь которую Артем прекрасно видел лифчик-единичку, отчаянно покраснела, отступила к одному из столов и постаралась отвернуться.

— Можно просто: Артем,  — помог Артем учительнице.  — A вы... Алевтина Владимировна?

— Да,  — улыбнулась та.  — Классный руководитель Пети. Ha собрания ходит ваша супруга, но мне хотелось бы поговорить именно c вами. 3нaeтe...  — она растерянно оглянулась, бросив взгляд на прислушивающихся коллег,  — давайте найдем место, где мы сможем поговорить откровенно — y меня к вам масса вопросов. O Пете, конечно!

— Ha!  — неожиданно вмешалась зрелая, и co странной улыбкой протянула Алевтине Владимировне ключ:  — Это от моего класса биологии. Там точно никто не будет вам мешать.

Она снова смерила взглядом Артема и как-то странно ухмыльнулась.

— Спасибо, Марь Иванна,  — обрадовалась учительница.  — Я подготовила... материал... для вас... эээ... Артем!

Она взяла co стола стопку тетрадей, учебников и журналов.

— По математике взяла?  — неожиданно спросила юная.

— Взяла, взяла,  — заверила Алевтина Владимировна,  — пойдемте, Артем... эээ... Артем.

— Аля...  — позвала вслед двинувшейся к двери учительнице зрелая коллега,  — помнишь?

Алевтина обернулась, они друг другу странно кивнули, словно обменялись тайными сигналами.

— Пойдемте!

Они вышли и Артем зашагал следом за учительницей.

Ta была фигуристой, в черной юбке чуть выше колен, обтягивающей крутые женские бедра, в белой блузке и туфлях на шпильках. У женщины развевались красиво уложенные волосы, a тоненькие очки дополняли образ типичной училки, какими их представляют на карикатурах в сборнике кроссвордов «Тещин язык».

Артем c удовольствием смотрел, как перекатываются ягодицы впереди идущей, как трясутся при ходьбе груди размера второго-третьего и радовался, что откликнулся на запись в дневнике сына: «Просим придти в школу отца. Классный руководитель Онанищенко A. B».

Парочка спустилась на этаж, прошла немного по коридору, пока не оказалась y двери, на которой было написано: «Класс биологии. Отв. 3aщeкaнcкaя O. C».

B школе было тихо. Всего одна смена, первая, да и время — пять вечера — не располагало к засиживанию на работе.

Алевтина Владимировна щелкнула замком и они 

вошли в класс.

•  •  •

— Давайте я закрою,  — первым делом предложила учительница и снова щелкнула замком,  — не хочу, чтобы кто-то нам мешал. Разговор y нас... эээ... предстоит... эээ... короче, сами поймете. Присаживайтесь.

Она указала Артему на стул напротив учительского стола.

Мужчина сел, Алевтина положила стопку книг и тетрадей на стол, сама села за стол.

Несколько секунд они рассматривали друг друга. 3aтeм Алевтина сглотнула и растерянно произнесла:

— 3нaeтe... Артем... эээ... Если честно, я не ожидала... что вы... эээ... Я уже приготовилась...  — она смущенно опустила глаза и очень мило, по девичьи покраснела,  — что вы будете... эээ...

— Каким?  — подсказал Артем. Он улыбался во весь рот, откровенно рассматривая учительницу сына.

— Таким!  — порывисто объяснила женщина.  — Вы... такой... огого!

— A вы алкаша, что ли, ждали?  — от души рассмеялся Артем.

— Hyy... Если не алкаша...  — снова смутилась Алевтина,  — то... мужчину... эээ... некультурного... мужлана... такого... C учетом поведения Пети.

— Hy уж извините,  — хмыкнул Артем,  — y меня два высших, юридическое и психологическое, хорошая домашняя библиотека, ответственная работа, прогрессивные взгляды...

— Очень хорошо,  — поспешно согласилась Алевтина,  — я только за. Странно, почему же тогда... кхм... Петя очень проблемный мальчик!

— Правда?  — подался вперед Артем и уставился прямо в декольте Алевтины.  — И в чем же?

— Эээ...  — смутилась в который раз Алевтина, проследив за взглядом мужчины.  — Я... эээ... Ваша жена — приятная спокойная женщина, не хабалка, не истеричка... как некоторые... деньги на шторы всегда вовремя, c костюмами помогла, на возложение ездила... He может быть, чтобы она учила Пете такому!

Артем снова откинулся и засмеялся.

— Алевтина Владимировна... Можно, я буду звать вас просто Аля? Слишком длинно это...  — Аля кивнула и покраснела,  — Аля! Bcё-таки потрудитесь объяснить, какому «такому» научен мой сын? Он кого-то обидел? Ударил? Насколько я знаю, y него хорошие оценки.

Алевтина выхватила из стопки принесенных документов журнал и протянула Артему. Тот растерянно взял в руки, полистал. Это был классный журнал 9-го A.

— Дальше, дальше...  — Алевтина следила за листающим Артемом.  — Вот!

Она торжественно ткнула в открывшийся разворот.

Артем смотрел на нарисованный во всю страницу длинный половой орган.

— Hy?  — спросил он, подняв глаза на Алевтину.  — И что? Хуй как хуй.

•  •  •

Аля вспыхнула как рак.

— Артем! Вы не видите ничего особенного?

Артем почесал в затылке.

— Нет, вы правы, конечно. Bo-первых, хуй в журнале учителя рисовать неэтично. A во-вторых, вcё-таки c рисованием y Петьки явные проблемы. Ho что вы хотите? У парня нет способностей. Я пытался его немного натаскать, но тут ведь и собственный опыт нужен. Я тоже, пока первые сто хуев не нарисовал, был бездарностью.

Аля смотрела на явно расстроенного мужчину, раскрыв рот.

— Ho согласитесь: y мальчика не так много возможностей видеть хуи в жизни. B бани мы не ходим, голыми дома тоже нечасто. Я свой стараюсь не афишировать: вдруг комплексы y пацана разовьются, начнет сравнивать. A свой он пока не отрастил... ну, чтоб пропорциональный, как y мужика... Да и перспектива искажается, когда на себе тренируешься. Мне тоже свой собственный кажется меньше,  

чем в реальности...

Аля медленно прикрыла рот и осторожно спросила:

— To есть вас не смущает, что ваш сын нарисовал... эээ... половой орган?

— Хуй-то?  — переспросил Артем.  — To, что в вашем журнале: ужасно конечно. Накажу, что сказать. Неделю никакого порно. И когда жену буду ебать — дверь закрою. Тоже на неделю. Хватит? Как думаете?

Аля сглотнула.

— Он y вас порно смотрит?

— Hy да,  — удивился Артем,  — a вы своим не разрешаете, что ли?

— У меня дочка,  — Аля задрала нос.  — И я eё воспитываю.

— Hy, c дочкой сложнее, я понимаю,  — согласился Артем.  — Там надо тщательнее отбирать, романтики побольше. Если, конечно, не хотите, чтобы блядовала.

— Что вы такое говорите?  — Аля вскочила и залилась румянцем.  — Теперь я понимаю, откуда... эээ... Петр такой...

— Да какой, Аля? Обычный пацан. Я сам раньше хуи рисовал везде, куда дотягивался. И красивее получалось, чем y Петьки. Ha яйцах обязательно оволосение нужно показать. Жилки и вены добавляют реалистичности. Головку лучше делать заостренной, но y Петьки она картошечкой, поэтому он c себя же рисует. И обязательно крайнюю плоть надо пометить. Хотя бы пунктирно...

— Крайнюю плоть...  — прошептала Аля.  — он вообще xy... половой орган рисовать не должен!!!

— He должен, согласен,  — согласился Артем.  — B учительском журнале. 3a это — наказание. Я уже обещал. Две недели!

— A вот!  — воскликнула Аля и стала копаться в стопке, разбросала eё, извлекла тетрадь, протянула Артему, раскрыла нужный разворот и ткнула в огромный женский половой орган на всю страницу в клеточку:  — Наша Машенька, математичка, чуть в обморок не упала, когда увидела. Когда проверяла домашнее задание.

Артем взял тетрадь в руки, осмотрел внимательно рисунок, рассеянно переспросил:

— Это та..? Тощенькая?

— Ta,  — отозвалась Аля.  — Тощенькая.

— Hyy...  — протянул Артем.  — Hyy... He знаю, не знаю... Пропорции соблюдены, достоверность подтверждаю, угадывается даже степень изношенности. Похожа на тещину! Хотя нет, y Светланы Палны губы поотвислее...

Он c улыбкой вернул тетрадь застывшей c выпученными глазами Але:

— Тут-то что не так?

— Ho... Ho... Это же... Машенька...

— У вашей Машеньки что, пизды нет? Или она y нее другая? Бог всем бабам одинаковую пизду дал. He сомневаюсь, что y вас один-в-один как Петька нарисовал. Если вы замужем, конечно, и ебетесь регулярно. A домашнее задание... Оно ж на соседней странице. И, как я вижу, пятерочку он свою сорвал. Конечно, ему бы в другом месте пиздоньку нарисовать, но... Уж извините, раз y парня творческий порыв, нельзя рубить его на корню!

Аля рухнула на стул.

Они помолчали.

Наконец, Аля тихо сказала, глядя в крышку стола.

— Петя на уроке географии кричал: «Катманду — всех в... эээ... ман... эээ... ду», «Видел я в Австралии — эээ... ббб... эээ... лядей из Италии»... по-моему. A eщё: «Папа маму раком кроет, сиськи жирные крутя, то как зверь она завоет, то хохочет как дитя! »

— Мой поэт!  — c гордостью сказал Артем.  — Наследник Пушкина, Есенина и Баркова. Он не читал вам свою поэму про мокрощелку и короля?

— Нет,  — тихо сказала Аля.  — He успел. 3aтo он 

пел частушки на уроке ОБЖ. «Приходи к нам в огород — там возьму твой... эээ... пенис таксказать... эээ... в рот». Типа того...

— Алечка,  — наклонился к учительнице Артем,  — парень растет разносторонне одаренным юношей.

— Он девочкам юбки задирает!  — казалось, это её последний аргумент, который должен убить Артема.

— Пусть не носят такие короткие! На их месте...

— Он мне задирал,  — возмущенно прервала Артема Аля.  — Я даже сразу не заметила. Ваш подлец сидит на первой парте и когда я стояла у доски спиной к классу, линейкой приподнял мою юбку. Некоторые даже успели сфоткать мои трусики.

— Алевтина,  — Артем встал, подошел к учительнице, положил горячую руку на её вздрагивающее плечо.  — Если кто-то увидит ваши трусики, ничего страшно не произойдет. Я, например, их видел сквозь вашу юбочку — она так тесно обтягивает вашу прелестную попку — ммм!  — очешуенные кружавчики. Ну а для чего вы их надеваете, если никто эту красоту не увидит?

Аля молчала.

— Вы замужем?  — тихо спросил Артем.

Аля отрицательно покачала головой:

— Развелись. Три года назад.

— Бедная...  — Артем погладил женщину по волосам.  — Понимаю тебя. Хочется. А не с кем. Не пойдешь ведь с первым встречным... А тут мой... негодяй... То хуем смутит, то стишками непристойными... Понимаю... Ещё и дочку одна воспитываешь, без мужика... Куда вам обеим там энергию сексуальную девать? А ты женщина молодая, красивая, ебливая... тихо, тихо, не спорь! Ебливая, видно же, поверь мужику. Да вы все тут — ебливые. Ну кто бы обратил внимание, что пацан на математике пизду нарисовал? Нет, прямо истерика, отца в школу. Господи — пизду! Видно и математичка ваша эта... недоебанная! Одинокая?

— Одинокая,  — тихо кивнула Аля.  — Недоебанная. Как и я. Но где же вас, мужиков найти??? Нормальных, вон, разобрали.

— Ну а ты что щемишься? Вот, вызвала меня. Пользуйся!

Артем расстегнул ширинку и вывалил перед Алей хуй.

— Ого!  — отстранилась та.  — Я думала вы... ты... для красного словца...

— А ты думала,  — хитро захихикал Артем.  — Петька-то в меня, собака! Но ему подрасти надо. Пусть пока девчонок щупает. Опыт приобретает. Дело житейское. Они ж не будут всю жизнь Тархуном писить... Ты бери, бери его. В ручки бери пока. ПомнИ. Так. Таак... Умничка... Давай блузочку скинем... Ага. Ага. Теперь лифчик. Пусть сисечки подышат... Вспотела, моя хорошая. Ага... воот... Теперь в ротик. Угу... угу... Яички, яички помни... Ща... ща... Теперь давай и с тебя юбочку снимем... Ага... О... Алька, жопа твоя — просто пиздец! А ты ругаешься, что мальчики эдакую красоту увидели... Сама бы иногда задирала подольчик... невзначай... Оооо... Кайф!!! Как ты без мужика-то? Такое добро пропадает... Ну ладно, решим. Ты как к армянам? Нет? Чего так? А то у меня есть один на примете. Мужик — во! Елдень — во! Душа — во! Он за твою жопу рельс перегрызет. Завалит цветами, зальет по уши. Нет? Ну, может подумаешь... Давай на стол... Ага... Раздвинь... Раздвинь... Сама раздвинь... Да, очко у тебя явно нечпоканное... Ничего, всё поправимо. Аааа... Да ты течешь 

как худое ведро... Дааа... Даааа сука... Пиздец, Алька... Хули ты раньше не звала? Вот дурочка...

•  •  •

Алевтина Владимировна забилась в оргазме, свела трясущиеся ноги, выгнулась, выдохнула с силой и выплеснула из щели струю женского эякулята. Артем сдавил оба её соска и Аля завыла на всю школу, плеская ещё раз. Её страшно колбасило несколько секунд.

Артем снова вставил залупу в развалившуюся надвое щель и недолго подвигав тазом, замер, длинными толчками выбрасывая семя глубоко во влагалище.

Через минуту обмякший хуй сам вывалился из пизды и следом на пол закапала густая смесь бабского сока и семени.

Через несколько минут замок в двери класса биологии щелкнул и Артем вышел, поправляя ремень брюк. Он сделал несколько шагов к лестнице, когда от стены отделилась поначалу незамеченная тень.

Мужчина удивленно раскрыл глаза.

Это была давешняя учительница, самая зрелая, улыбавшаяся загадочно.

— Я вас дожидалась, Артем,  — сказала она и мягко взяла мужчину под руку. Они медленно пошли дальше.  — Меня зовут Марь Иванна. Можно Маша. Знаете, я тоже хотела вас увидеть... Но по другой причине. Вы сильно торопитесь?

Артем взглянул на часы.

— Да в принципе нет.

— Отлично. Давайте поднимемся в учительскую. Думаю, смогу освободить вас совсем скоро,  — она ухмыльнулась собственным словам.  — Алечка, как я понимаю, удовлетворена общением с вами?

Она хихикнула, Артем тоже улыбнулся.

— Ещё бы... Вы мужчина... ммм... А ей надо... Жизненно необходимо такое общение. И не только для работы, Тёмочка, не только... Каждой женщине иногда надо... общение с противоположным полом... Для здоровья... психического в том числе... Независимо от возраста... И Машеньке нашей, и Алечке... И... женщине постарше...

Они дошли до учительской, вошли в пустое помещение. Здесь свет был выключен и только уличный фонарь освещал столы и шкафы.

— Тёмушка...  — Марь Иванна присела на стол, взяла Артема за руки,  — ваш мальчик — чудо. Не ругайте его. В его возрасте кто только не шалил. И там, где Алевтина видит непослушание, мы, учителя старой закалки, видим мятущуюся нежную душу. Ну написал слово хуй в учительском туалете. Ну на утреннем построении стоял с расстегнутой ширинкой. Ну прицепил Машеньке на спину тайком листок бумаги: сосу за рубли. Разве это повод разрушать юноесамовыражение? Вы со мной согласны, Тема?

Во время разговора Марь Иванна неторопливо скинула юбку, пиджак, стянула трусы. Затем расстегнула ширинку Артема и жадно взяла его ещё влажный от спермы хуй за щеку, зачмокала, постанывая и трогая себя между седых волос под лобком.

— Темочка, выебите Марь Иванну,  — попросила она, уже громоздясь на стол раком.  — А если вы ещё предварительно вылижите мне пизду, я буду вам глубоко признательна. Так глубоко, как вы только захотите. Особенно в анальном отверстии.

Марь Иванна прогнулась, отклячив огромный рыхлый зад, и когда Артем заработал языком, застонала низким тягучим голосом.

Аааа... Дааа...

Женщина плеснула в первый раз минут через пять, эякулят её был густой и терпкий. Марь Иванна, не останавливаясь, легла на бок и гостеприимно подняла верхнюю целлюлитную ногу, приглашая ебаря:

— Ебите, Тема, я не должна 

злоупотреблять вашим языком и вашим временем.

Артем ввел хуй в текущее влагалище, стал двигать тазом. В это время в учительскую вошла Аля. Она секунду постояла, глядя на ебущихся, затем спокойно прошла к своему столу, стала собирать бумаги в сумку.

— Алечка, ну скажи,  — прохрипела Марь Иванна,  — правда же: Тема просто охуенный. Боже, я сейчас на седьмом небе. Он лижет, как бог!

Аля тихо засмеялась, сказала:

— До свидания, Артем, до свидания, Марь Иванна.

Вышла.

Артем спустил быстро.

Партнерша умоляла вставить ей что-нибудь в зад, и Артем вставил что-то лежащее на столе, похожее на пенал. Пенал скользнул легко, Марь Иванна взвыла и принялась бешено кончать. Её старая пизда стала ритмично и мощно сокращаться и Артем неожиданно понял, что и сам спускает. Он протолкнул хуй до упора, женщина совсем уж забилась в судорогах и выдоила Артема до последней капли.

Когда он уходил, она так и осталась лежать в блаженстве...

Дома на вопрос жены: "ну что там в школе?", Артем улыбнулся и показал большой палец:

— Все нормально. Школа хорошая, педколлектив понравился. Надо почаще им помогать...  — подумал немного и рассеянно закончил:  — Может, в родительский комитет запишусь...

. Смотрите порно - Порно алевтина мунконова (61 фото). Тематика: Yiki Nicoline Алевтина мунконова фистинг Yiki Nicoline Алевтина мунконова Yiki Nicoline Алевтина мунконова Алевтина мунконова голая Yiki Nicoline Алевтина мунконова sex Yiki Nicoline

Алевтина мунконова - abramov-online.ru

Серёжа проснулся от сдавленной попытки закричать во сне. Его бил озноб и остатки галлюцинаций из еженощно повторяющегося кошмара о недавно уволенной сотруднице. Серёжа был совладельцем крупного развивающегося холдинга и знал в лицо, а тем более, по имени, далеко не всех своих подчинённых, а только тех, с кем доводилось делить постель, косяк или бутылку. Его давно не интересовал круговорот людей в его конторе, тем более, что всю административную часть давно и крепко принял на свою широкую мужскую грудь его соратник и гендиректор Альберт, а Серёжа предпочёл остаться легендой клуба избранных, идейным вдохновителем, креативным Богом и алкогольным гуру матерных истин. Но только для души, поскольку для растущего тела он уже зачал совсем иной бизнес.

Эхо последнего выстрела смолкло где-то в затылке. Серёжа, пошатываясь, встал и поплёлся на кухню. Жизнь удалась и какого чёрта она так нелепо заканчивается во сне четырнадцатую ночь подряд?..

Вечером пятницы Серёжа хмуро стоял у лифта, ожидая погружения в невыносимый алкотреш наслаждения участью топ-менеджера 21 века, плавно переходящий в утро понедельника. По коридору навстречу уныло ковыляла Алевтина. Серёжа иногда здоровался с Алевтиной, хотя ничего и никогда с ней не делил. Здоровался сначала равнодушно, потом с симпатией, потом сквозь зубы, потом опять равнодушно. Алевтина не представляла из себя личности и в конторе выполняла роль статиста. Днём она близоруко улыбалась всем подряд, хотя не помнила половины имён, заикалась, сутулилась, и одевалась как шпана, а во внеофисной жизни практиковала небээрдэшный бдсм сверху, играла на бас-гитаре в каком-то стриптиз-клубе и очень агрессивно писала в своём ЖЖ очень глупые тексты. Серёжа не отдавал себе отчёта в том, какой из этих пунктов изначально привлёк его внимание к Алевтине, но несколько раз он встречал её взгляд и смутно сожалел о том, что её мысли не материальны.

Все знали, что Алевтина фрик и ожидали от неё отжига. Но в офисной жизни Алевтина проявляла себя уныло, замкнуто и безынициативно, что довольно быстро разочаровало в ней всех изначально очарованных шлейфом азартного жизнелюбия. В конторе её либо сдержано недолюбливали, либо нескрываемо презирали. Наконец она всем надоела и от неё избавились. Последний вечер Алевтины заканчивался у лифта, где ждал Серёжа и ещё несколько человек.

Лифт не торопился. Созерцание унылой Алевтины порождало в Серёжиной душе дискомфорт, замешанный на чувстве вины и неоправданных ожиданиях, хотя он и не имел никакого отношения к её увольнению. Тем не менее, дегустация его неприятно взволновала, и он поспешил ретироваться назад в офис, предпочитая переждать, пока лузеры покинут корабль победителей. Через пять минут в холле никого не осталось.

Однако уйти Серёжа не успел, его задержал Валера Грехопаденьев-Безыдейненько, любитель выпивки по пятницам и не только. Не только по пятницам и не только выпивки. Серёжа и Валера имели довольно много общих интересов из самых разных областей их жизнедеятельности, в том числе и общие пороки, страсть к лелеянию которых позволяла им делиться самыми сокровенными секретами. А поскольку Валера знал уже слишком много опасных секретов и при этом легко терял контроль над собой и связь с реальностью, Серёжа нуждался в эффективном средстве давления на коллегу-собутыльника.

До того как всем стало ясно, что Алевтина унылое эмо, Валера пытался за ней ухлёстывать, как, впрочем, и за остальными полутора сотнями девушек холдинга. Его манил шлейф внеофисной бэдээсэмности Алевтины, который Валера вожделел опробовать на своём рыхлом теле. Некоторое время Серёжа с интересом наблюдал – уложит ли Валера Алевтину или не уложит, вынашивая макиавеллиевские планы по манипулированию Валерой с помощью шантажа офисной судьбой его секс-игрушки. Однако довольно быстро выяснилось, что Алевтина горазда только жрать за чужой счёт, а истязание пресыщенного жизнью Валериного тела её нисколько не интересует. Валера эмоционально самоудалился из жизни Алевтины, а Серёжа лишился рычага давления на высокооплачиваемого гениального раздолбая.

Проведя минут двадцать за обсуждением новостей высоких технологий, насыщенных брутальным мужским юмором, Серёжа подумал о том, что неплохо бы уже уехать, когда створки лифта медленно раскрылись, являя миру Алевтину. "Наверное забыла что-то, растяпа", – подумал Серёжа. Лицо Алевтины было непривычно суровым, отсутствие дурашливого дружелюбия заострило её пухлые черты, а угольно-чёрные глаза перестали выражать что-либо человеческое. Плавным хищным жестом Алевтина извлекла из-под полы пальто памп экшн шотган и вскинула его к плечу. Включился режим замедленный съёмки и хор на плохой латыни. Серёжа вспомнил, как она всегда роняла предметы, спотыкалась и делала прочие неловкие вещи, и подумал о том, как уверенно она передёргивает затвор сейчас. Угольное, как глаз Алевтины, дуло обращается к Серёже, медленно переплывает на Валеру, застывшего за стаканом мескалиновки. Стакан разлетается вдребезги за долю секунды до черепа Валеры, в котором могло бы родиться ещё много светлых идей, не займи его алкоголь.

Кровь мгновенно окрасила четырнадцать сортов чая, заботливо расставленных секретаршей Лизой на трёх полочках, прибитых под Лизиным чутким руководством мальчиками из отдела техподдержки. Окончательно стирая различия между чаями, рыхлое тело Валеры, готично затянутое в вечно-чёрные джинсы и свитер рухнуло вместе с чайными полками на пол и перемешало коробочки конвульсивными подёргиваниями в предсмертной агонии. Валера так и не успел понять, что этот траур он уже давно носил не по убитой им когда-то жене, а по себе, по своей загубленной алкогольно-эгоистичной ленью бестолковой жизни.

На шум из ближайшей к кухне комнаты высунулись менеджеры. Алевтина трижды передёрнула затвор. Серёжа в трансе шёл рядом, механически отмечая растущее число трупов. В первой комнате Алевтина задержалась не более чем на несколько секунд. Когда гул выстрелов смолк, последним оставшимся в живых человеком оказалась жена Серёжи, Роза Теперьятутбоссова, забившись под стол, она прикрывалась гламурным розовым ноутбуком и тихонько повизгивала. Алевтина опустила дробовик и шагнула в коридор.

Единственным, что в последние годы поддерживало жизнь в загибающимся от пресыщения талантливом теле Серёжи, был безудержный и неукротимый секс. Пышные формы удачливого бизнесмена не мешали Серёже быть гибким и фантастически изобретательным. Неукротимая сексуальная энергия струилась из всех отверстий его одухотворённого лица. Он был маниакально охоч до эротических экспериментов, однако юная Роза радовала его фантазию лишь на первых порах знакомства, пока заветная Серёжина эстафетная палочка не перекочевала из ослабевших рук бывшей Серёжиной жены в её по-мужски цепкие ручки на благословлённых ЗАГСом основаниях. После этого Роза облегчённо вздохнула, приняла подаренные на медовый месяц бразды правления отделом холдинга со всеми сопутствующими благами цивилизации и долей в новом строительном бизнесе и возлегла на спинку на супружеское ложе, предоставив Серёже копошиться сверху, пока за прикрытыми веками его молодой жены плещется море и качаются пальмы. Серёжа чувствовал себя морально изнасилованным, но что-либо поделать уже не мог, поскольку человеческая природа такова, что каждая следующая Роза неизбежно будет не менее меркантильной и сексуально инертной особой и Серёжа это знал.

Перехватив отчаяние в Серёжином взгляде, Алевтина вернулась в комнату и выстрелила в ноутбук, пробив дыру в них с Розой. Оба выключились одновременно.

Следующую комнату предусмотрительно заперли изнутри. Алевтина догадалась, что это смышлёная не по годам юная секретарша Лиза Блюдова решила всех спасти и оперативно приняла меры. Скорее всего, она уже позвонила в службу спасения, милицию, скорую и налоговую. Алевтина с трёх шагов выстрелила в замок, толкнула дверь ногой и медленно вошла туда, где провела лучшие годы своей никчёмной жизни. Комната казалась пустой, потому что все менеджеры попрятались под столы, и только за самым дальним столом бесстрашно и величественно восседала на своём троне Королева Офиса и Несокрушимая Предводительница Инсургентов в одном лице, Маргарита Савенкочегеваркина. Ни один мускул не дрогнул на её смугло-высокомерном лице, тщательно смазанном дорогим тональным кремом, когда угольно-чёрные глаза Алевтины встретились с её глазами. Алевтина опустила дробовик. Ей стало неловко вот так без финального диалога добра со злом, без всякого "здрасте" взять и застрелить ту, кого она лишь недавно перестала видеть в эротических снах. Чтобы чем-то заполнить неловкую паузу, Алевтина задумчиво размозжила выстрелом голову притаившемуся за ближайшим столом полному лысоватому молодому человеку с приятной картавостью. Его сосед напротив, не менее приятный молодой человек, однажды очень помог Алевтине завести сломавшуюся машину. Алевтина всегда хорошо помнила причинённое ей добро, поэтому этот человек в тот день не пришёл в офис и спасся.

Не зная, как начать разговор, и стоит ли, Алевтина меланхолично отстреливала менеджеров из-под столов справа налево. Увлёкшись, она едва не пропустила выпад сзади – над правым плечом раздался смертоносный свист катаны. Смышлёная, и почти такая же бесстрашная, как сама Несокрушимая Предводительница Инсургентов, чьё место она намеревалась занять годика через три, юная секретарша Лиза ловко орудовала катаной, с которой усердно тренировалась каждое утро перед приходом на работу первых менеджеров. Алевтина едва успевала уворачиваться, не выпуская из прицела Маргариту Савенкочегеваркину, которая была куда более опасным противником.

– Хомячки не сдаются!!! – прокричала Лиза, по-ниндзюковски развернувшись в прыжке так что её тяжёлый кроссовок едва не обрушился на голову Алевтины, что наверняка остановило бы все последующие смерти в этом офисе.

– Перестань! – Алевтина вытолкала Лизу в коридор, где застыл соляным столпом Серёжа. – Я не собиралась тебя убивать!!! У тебя вся жизнь впереди!

– Ты мне тоже всегда нравилась, – Лиза опустила голову и бросила катану. – До тех пор, пока я не узнала, что тебе прислали чёрную метку. Дружить с помеченными смертью опасно, можно заразиться чумой и стать таким же фриком в пижаме как ты. Понимаешь, когда фрика в пижаме за руку приводит босс – это одно, а когда фрик в пижаме лузер – совсем другое.

– Я тебя понимаю и не виню, – кивнула Алевтина. Вытянутая в Маргаритину сторону рука с дробовиком затекла и дрожала. – Иди!

Алевтина вернулась в комнату, но тут же обернулась. Топот Лизиных ног удалялся совсем не в сторону выхода, а вглубь офиса. "Она решила спасти Федю Перестукина!" – мелькнула в голове страшная догадка. Этого нельзя было допустить – Федя должен умереть!!! Но Лиза Блюдова была по уши влюблена в Федю и, если надо, закроет его от пуль своим телом. Тяжело вздохнув, Алевтина выстрелила вдогонку Лизе. Трудолюбие, ум, находчивость, организованность, карьеризм – всё это пало жертвой безответной любви, и тяжело ударившись об пол проехало ещё несколько метров пока не стукнулось остатками головы в дверь в конце коридора. Туда Алевтине ещё предстоит заглянуть.

Алевтина подкинула дробовик в руке, перезаряжая, и вернулась в комнату. За несколько секунд её отсутствия комната наполнилась движением. Окно возле пожарной лестницы было открыто и Маргарита Савенкочегеваркина проворно эвакуировала своих людей из зоны поражения. Кодекс чести предписывал капитану последним покинуть борт, поэтому Маргарита бесстрашно выпроваживала подчинённых в окно одного за другим, подталкивая особо нерешительных привычным пинком под зад ногой. Последним не успевшим эвакуироваться стал Тимур Маскулинный, главное мачо офиса, по которому тайно вздыхали все девушки за тридцать и даже некоторые из их мамаш. Лучшей физической формой не мог похвастаться никто в офисе. Такую красоту было непоправимо жаль разрушать. К счастью, Тимур сам волевым мужским решением снял этот камень с души Алевтины. Поняв, что побег запалили, он оттолкнул Маргариту и с разбегу бросился в окно с громовым рыком "Джеронимоооооооо!!!!!!!!!!!!!" Кажется, он первый раз в жизни сделал это без альпинистского снаряжения.

Алевтина медленно повернулась к Маргарите.

– Теперь здесь остались только мы и Серёжа.

– И Аркадий.

Алевтина вздрогнула. Как же она могла забыть о том, чья добрая улыбка повергала её душу в трепет неземного вдохновения, лишая способности выражать свои мысли вербально. Аркадий служил наркотиком очень многим людям. Люди подставляли свой мозг под энергетические волны мягкого голоса Аркадия и впадали в вечный сабспейс, бережно и нежно убивающий влюблённую жертву. Если бы не вынужденная необходимость обрести свободу в служении, Аркадий мог бы править миром. О такой власти мало кто дерзал и помыслить, но Аркадию она была не нужна.

Он был здесь. Он никуда не уходил. Всё это время он сидел в своём кресле, улыбаясь, наблюдал за происходящим, лениво щурился от брызг крови, покрывающих его нечеловечески прекрасное лицо тибетского гуру отдающего приказы в застенках НКВД.

Он давно вожделел смерти. Аркадий встал и приветливо улыбнулся ей навстречу, добродушно сощурив глаза, каждый из которых вмещал вселенную. Впервые за этот вечер глаза Алевтины наполнились слезами. Самую яркую вспышку в своей жизни Аркадий встретил левым глазом и вселенная померкла. Его мечта сбылась.

– Кому простите грехи, тому простятся. Кому оставите, на том останутся, – донёсся до Алевтины его тихий шёпот, являющийся по всей вероятности порожденьем слуховой галлюцинации, поскольку на тот момент головы у Аркадия уже не было. Внутри он оказался устроен также как все люди, хотя у Алевтины на миг просквозило ощущение, что после смерти Аркадий рассыплется по комнате разумным картофельным полем.

Маргарита по-прежнему являла собою образец хладнокровия. Казалось, смерть совсем не страшит её. Возможно, на неё попали брызги крови Аркадия и она заразилась суицидальным делирием...

С виду Маргарита "Из хиппи в яппи" Савенкочегеваркина казалась дополненной и улучшенной версией Алевтины с такими же проблемами и комплексами, детскими шипами наружу и утончённым декадансом внутри. Она также выросла в среде, где признание даётся лишь путём борьбы и борьба стала её смыслом. Они одинаково мечтали вырваться из порочного круга, где им отводилась вечная роль гадкого утёнка – они чувствовали крылья за спиной, но равнодушное общество не позволяло расправить их. Чужеродный агрессивный социум душил лучшие порывы Несокрушимой Предводительницы Инсургентов до тех пор, пока на её пути не встретился влиятельный друг. Влиятельный друг насильно явил её сопротивляющемуся миру и мир был вынужден принять её власть, которую она наконец-то завоевала, пусть и совместным раскуриванием травы с властьимущим за экзистенциальными беседами, в коих она была непревзойдённым мастером. Власть над одним зачастую даёт власть над многими, так и вышло в случае с Маргаритой Савенкочегеваркиной, получившей в новом мире своё прозвище "Из хиппи в яппи". Враждебный социум был силой поставлен перед ней на колени её собутыльником и другом во грехе. И социум прогнулся и терпел, пока не привык и не возлюбил её власть всем сердцем, искренне, как только может любить бездумный офисный планктон. Прошлое гадкого утёнка мигом забылось. Тех, кто не принимал её больше не существовало, осталась только та часть мира, которой влиятельный друг позволил ей повелевать.

Её влиятельным другом был гендиректор Альберт Гашишев. Откопав много лет назад этот самородок на помойке, он был поражён её прекрасным внутренним миром, недетской рассудительностью, и неженской несокрушимостью, с которой она готова была идти на баррикады, сжимая в тонких девичьих руках тяжёлый М16. Её трогательное перемазанное грязью лицо с выражением готовности к вечной войне до слёз тронуло удачливого предпринимателя и одинокого молодого отца, чья жена навеки канула в высокое искусство, недоступное его пониманию. А душа отчаянно требовала понимания и именно понимание смогла ему дать эта хрупкая девочка-революционер с шипами наружу и ранимым, но роскошным упругим сердцем, бьющимся под камуфляжем.

Альберт Гашишев, несмотря на внешнеобманчивый расслабленный вид человека, которому ничего уже не нужно от жизни и он готов всем улыбаться бесплатно, на деле был весьма жёстким и расчётливым предпринимателем. Он знал, что сохранить своё нейтрально-безопасное от интриг и сплетен положение дружбана-растамана, будучи у власти почти невозможно, если не найти подставного палача, который будет озвучивать все непопулярные решения, принимая на себя огонь народного гнева и сохраняя чистой карму Альберта. Палача он легко нашёл в лице бывшей отверженной революционерки Маргариты, которая по старой памяти не прочь была иной раз ставить к стенке и расстреливать – ведь без стрельбы она уже не могла, даже сытая жизнь не избавила её от жестокой революционной зависимости.

Маргарита цепким взглядом следила за каждым движением Алевтины, но её спокойствие перед лицом смерти сбивало Алевтину с толку. Это не было экзальтированное сумасшествие вожделеющего смерти инопланетянина Аркадия, это был холодный расчёт человека, у которого есть план.

– Я хотела стать частью твоей армии, – неожиданно для себя произнесла Алевтина.

– Нам тут такие не нужны! – выпятила губу Маргарита. – Тебя и взяли-то по блату!

– Я не про офис... – печально покачала головой Алевтина. – Когда-то давным-давно, в прошлой жизни, ты жаловалась, что у всех Новый год, а ты одинока и всем не до тебя, даже смайлика в аську от тебя никто не ждёт... Тогда я хотела бросить мир к твоим ногам... За год я не сказала тебе и двух слов лишь потому что судьба познакомила нас в роковых для меня обстоятельствах и субординация навсегда лишила бы любые мои слова искренности.

– Да кому нахуй интересен твой бред?! – воскликнула Маргарита. – Ты тут полофиса перестреляла, а теперь пытаешься мне душу излить?!

Глаза Алевтины заволокло именно тем выражением отстранённой покорности судьбе, которым сопровождался каждый её офисный день.

– У меня нет харизмы, чтобы быть твоим другом.

– Мозга у тебя нет! – возмутилась Маргарита. – Поэтому тебя и выкинули отсюда. А друг у меня уже есть.

В минуты истинного гнева красота покидала надменное лицо Королевы Офиса, однако мгновенно возвращалась, стоило ей вновь овладеть собой. Учиться владеть собою она начала одновременно с курсами по ношению платьев, уроками делового макияжа и дефиле на каблуках – с того самого дня, когда Альберт бережно перенёс её на руках с баррикад в президиум. Но иногда более древнее и сильное животно-революционное начало Маргариты прорывалось наружу звериным оскалом. Теперь, подкреплённое невыдуманной властью и невымышленными друзьями, его гнев был воистину страшен. Она давно возненавидела напоминающий ей собственное прошлое гадкого утёнка несуразно-асоциальный вид растрёпанной и ненакрашенной Алевтины с потусторонним взглядом с той стороны баррикад, где Маргарите по-настоящему никогда бы не хотелось оказаться. Алевтина не вписывалась в дружное стадо балагурящих негров, которые сразу унюхали в ней чужака и не впустили в свой круг. Не могла она попасть и в клуб избранных, поскольку Маргарите было совершенно не выгодно держать рядом с собой близнеца своей прошлой жизни и тем более, позволить ему повторить её путь. Ей хотелось лишь одного – чтобы Алевтина исчезла навсегда. Дипломатический политес, экзамен по которому она сдала лишь недавно, и любовь к длительному отдыху на зарубежных курортах, заставили Маргариту переспать с этим решением, а наутро она придумала нелепую отмазку, выставляющую её по её собственному мнению великодушным и мудрым руководителем. Циничное лицемерие не лучший способ пощадить чужие чувства, однако Маграрита решила воспользоваться именно им, поскольку он легче переваривался её собственными чувствами.

Но здесь и сейчас не было места великосветской манерности.

– На твою зарплату, неподтверждённую ничем кроме амбиций я могу взять троих негров! – торжествующе закричала Маргарита. – Я умею экономить деньги компании, папочка Альберт меня за это орально хвалит!!! И это он разрешил мне послать тебя нахуй! Я всегда спрашиваю его, можно ли мне уволить кого-нибудь неугодного и он никогда мне не отказывает!!!

– Маргарита, умерь пыл, – помрачнела Алевтина, поднимая дробовик. Тёплая ностальгия по одиноким вечерам, наполненным выдуманными диалогами с Маргаритой умерла в её душе. – Твои сексуально-наркотические отношения с папочкой, приправленные порохом несостоявшейся революции волновали меня только в первые три дня нашего знакомства и только как сюжет для порнорассказа. Во всё остальное время моей жизни меня волнуют только деньги и тяжёлый рок. И я ещё на новогоднем корпоративе в ресторане поняла, что я чужая на вашем празднике жизни, когда меня нетактично послали из президентской ложи в танцующий партер.

– Да!!! – вдохновлённо подхватила Маргарита. – Тогда во время Серёжиной пламенной речи о том, что каждый раб в конторе может дослужиться до фараона если будет ежедневно сдавать свою кровь компании, когда клоун-тамада Рамиль Вертляволизов угодливо поинтересовался у меня, найду ли я себе преемника если вдруг у меня ближе к тридцати годам всё-таки начнётся личная жизнь и я ответила "Да", я имела ввиду не тебя!!! А Андрея!!! – указующий перст Маргариты выстрелил в ползущую на четвереньках вдоль стены к выходу контрабасоподобную фигуру чудом уцелевшего лучшего менеджера по продажам, Андрея Выхухолева. Маленькие круглые глазки Андрея испуганно вращались в своих орбитах, перебегая с дула дробовика Алевтины на дверь позади неё.

– Ах, да... – досадливо поморщилась Алевтина и одним выстрелом завершила трусливые терзания честолюбивого толстяка Андрея, который уже почти пересел с вышедшей из моды во времена политбюро Волги на кредитный Форд Фокус и набрал по этому поводу плюс два килограмма самодовольства.

Двух секунд, посвящённых Алевтиной Андрею, хватило Несокрушимой Предводительнице Инсургентов на то, чтобы осуществить свой план – выхватить из-за кресла давно ждущий там своего часа М-16, отточенным движением снять с предохранителя и, почти не целясь грациозно всадить пулю Алевтине между глаз. Все последние годы она жила ради этого мгновения – хотя бы раз в жизни спустить курок по-настоящему, не в концентрические окружности, а в живое воплощение зла на Земле.

– Настанет день и я устрою Революцию! И низвергну Систему! – глаза Несокрушимой Предводительницы Инсургентов пылали праведным огнём, палец плясал на курке, слившись с ним в сияющем экстазе.

Алевтина инстинктивно отпрянула к стене, папм экшн дрогнул в руке. Её ничего не выражающие в 99% случаев глаза на миг отразили какое-то чувство, смутно похожее на любовь. Потом всё погасло.

– Отличная реакция, – пробормотала она пересохшими губами. – Блестяще точные выверенные движения. К сожалению, патроны бутафорские, как и Революция внутри. Зачем тебе делать революцию в Системе которая тебя кормит? Ты продукт общества потребления. У твоей войны давно нет цели. Ты воюешь лишь потому, что девушка-воин, бунтарь с перемазанным пылью юным лицом и слишком большим для её хрупкой фигуры автоматом – это так трогательно, что любому сильному мужчине захочется защищать это кусачее дитя вечно и тогда тебе будет легче выбирать. В твоей войне политики меньше чем кокетства и анархиста меньше чем артистки. Ты уже выиграла войну, твоя победа скоро позовёт тебя обедать.

Ощущая сильный тремор в правой руке, Алевтина подняла дробовик. Пуля прошила безупречно-героическую грудь Несокрушимой Предводительницы Инсургентов, навеки остановив Революцию и погасив неукротимый огонь в её прекрасных глазах. Забрызганный кровью М-16 с гулким стуком упал на компьютер, встречая сообщение от Альберта Гашишева с традиционной просьбой об обеденном выгуле.

Гулкие шаги Алевтины в тишине офиса саундтреком к замедленной съёмке крупным планом искорёженных тел вповалку за компьютерами, у кулера, в креслах, питчшифтом стоны умирающих и зловещий латинский хор, который они слышат, умирая.

За Алевтиной по коридору немою тенью следовал Серёжа. Они синхронно перешагнули тело юной Лизы, которую погубила любовь… А может всё-таки карьеризм? Ведь выгодно любить именно руководящую должность, а тем более странно, что оба объекта самых страстных Лизиных чувств гордо стоят у кормила власти… Нет, всё-таки любовь, – покачала головой Алевтина. Только любовь может слепо послать на верную смерть.

Алевтина открыла дверь, в которую упирался коридор. Дверь была украшена анимешными рунами, котами и сердечками. Не заглядывая внутрь, Алевтина прямо из коридора наспех покрошила всех присутствующих в комнате.

– Простите, пожалуйста, за то что не смогла уделить внимания каждому из вас отдельно! – крикнула она внутрь. – Каждый из вас, несомненно, уникальная творческая Личность и Индивидуум с большой буквы! Особенно ты, девка с панкушным хайром, в зелёных лосинах и розовом мини! Но я и вправду не знаю как вас всех зовут, поэтому ещё раз извините!

Количество воплей и стонов соответствовало по представлению Алевтины количеству находящихся внутри, поэтому она не стала заглядывать в этот серпентарий ярких индивидуальностей и перешла к бухгалтерии, где оперативно расстреляла два первых стола и остановилась перед третьим.

Третий стол принадлежал Людмиле Праведниковой, к которой Алевтина всегда испытывала наиболее искреннюю симпатию, которую только может испытывать бездуховный унылый средний класс. Эта девушка была из тех, при ком стыдно даже матом ругнуться, не то что всю комнату перестрелять. Алевтина поклялась себе, что будь Людмила на месте, вся бухгалтерия останется жить. Кроме Изольды Вульгариной, которую придётся вытащить в коридор за налаченный пергидрольный чуб.

Людмила Праведникова отсутствовала в офисе. Вежливо застрелив главбуха Александру Певцову, Алевтина вскинула памп экшн на плечо и медленно направилась к истерично визжащей от ужаса Изольде Вульгариной. Именно она раньше всех начала неприкрыто ненавидеть Алевтину непонятно за что. Ещё в те славные времена, когда Алевтина дружелюбно улыбалась всем подряд и в её душе цвели только фиалки, Изольда плевала ей в след и шипела проклятия сквозь зубы, стискивающие сигарету или любой другой продолговатый предмет. Причины этой ненависти так и остались для Алевтины вечным секретом, однако несмотря на это, сама Изольда всегда неистово и необузданно нравилась Алевтине почти также как Маргарита Савенкочегеваркина… Хотя нет, чувства к Маргарите порождала душа Алевтины, чувства же к Изольде – совсем другой орган.

Алевтина вплотную приблизилась к орущей Изольде и, не выпуская из руки дробовик, сжала ладонями её лицо и приподняла за подбородок. Выпученные от ужаса Изольдины голубые глаза грозились выпасть из утомлённых ночными пьянками орбит. Серьга в носу мелко тряслась. С выражением, способным в равной степени означать торжество и брезгливость, Алевтина впилась поцелуем в губы Изольды, не выпуская из рук ни её голову, ни дробовик. Серёжа в коридоре ахнул и присел на пол.

Изольда не переставала верещать, вырываться и дрыгать ногами. Миниплатье задралось к подмышкам, толстенькие ляжки выплясывали танец первобытного ужаса. Размазанная по всему лицу яркая губная помада была похожа на кровь. Такая же кровь-помада теперь красовалась на лице Алевтины. Серёжа из коридора таращился во все глаза, рука пыталась нашарить что-то на полу, но он забыл, что именно и где это обычно находится…

Алевтина отпустила охрипшую от визга Изольду и вышла из бухгалтерии.

– Курить будешь? – робко спросил с пола Серёжа.

Алевтина равнодушно кивнула. Серёжа достал из кармана сигареты и протянул ей. Алевтина присела рядом. Серёжа прикурил.

– Почему они не выходят? – Алевтина кивнула на следующие две комнаты.

– Наверное в службу спасения звонят, – пожал плечами Серёжа. – Или попрятались.

– А смысл? – меланхолично поинтересовалась Алевтина.

Серёжа равнодушно покачал головой. Они сидели рядом и курили. В бухгалтерии истерично хохотала Изольда. Алевтина и Серёжа переглянулись. Алевтина протянула дробовик, Серёжа спустил курок.

– Что дальше?

– Дробовик у тебя, ты решай, – Алевтина улыбнулась скользящей улыбкой. Такой же улыбкой она встречала его каждый день. Серёжа всегда очень эмоционально очаровывался людьми и разочаровывался в людях. Но теперь эмоции покинули его.

– Нет. Я всегда и всё должен был решать. За всех. За всех подумать и решить. Я больше так не могу. Я передознулся ответственностью, понимаешь? Ведь в душе я сабмиссивный мазохист. Ну, то есть, – он вскинул глаза. – Не мазохист, а любитель разных ощущений... очень разных.

Алевтина кивнула.

– Всё в порядке, я знаю, когда забрать ответственность, а когда отдать.

Она взяла у Серёжи дробовик и нехотя встала. Открылась дилемма – пойти вправо или влево. Куда бы она не пошла, из другой двери могут выбежать. С другой стороны, Альберт Гашишев уже потерял смысл своей жизни и он там один. Алевтина направилась в комнату слева.

Вопреки её ожиданиям, в этой комнате никто не дрожал от ужаса и не прятался под столы. Там вообще ни о чём не знали, потому что за закрытой дверью клубился дым восточных благовоний и играло растаманское регги.

– Хе-е, бро! – приветствовал залитую кровью Алевтину, сжимающую памп экшн бывший сосед по столу, Михаил Сёдзё-кун. Михаил был особенным. Он никогда не был частью стада, но стадо его восторженно принимало. В отличие от Алевтины, Михаил умел пользоваться любовью коллектива, не будучи им поглощённым. Всю свою короткую офисную жизнь Алевтина глубоко уважала Михаила и сомневалась, что у неё хватит душевных сил застрелить его сейчас, лишив несколько поколений юных сёдзё счастья перестрадать роман с Великим гуру и коллегой Алевтины по бдсму. Поэтому она решила сначала застрелить Федю. Но Феди нигде не было.

Поскольку Михаил поздоровался с Алевтиной, остальные последовали его примеру, удивлённо разглядывая кровь на одежде Алевтины, помаду на её лице и дробовик в руке.

– А где Федя?.. – робко спросила Алевтина.

– На двери написано!!! – хором заржали все обитатели комнаты, которую их начальник Федя Перестукин чтил своим присутствием раз в полгода по полдня через раз. По этому поводу на двери висела бумажка, сообщающая ходокам к Фёдору, что ходоки могут ходить нахуй и искать Федю там.

Алевтина вздохнула. Глупо перестрелять весь офис, кучу невинных людей и не застрелить Федю. Федя раздражал Алевтину с третьего дня совместной работы с ним, но застрелить его раньше она не могла, поскольку наверняка лишилась бы премии.

Наконец и Михаил Сёдзё-кун разглядел дробовик в руке Алевтины.

– А, так ты Федю ищешь?! – радостно прокричал он. – Так он с девчонками кадрится как обычно в дальней комнате!

Алевтина мысленно обругала себя за тугоумие. В дальней комнате располагался личный гарем Фёдора, куда он собрал весь цветник своих подчинённых и большую часть рабочего времени когда он всё-таки находился в офисе, показывал им там свой павлиний хвост.

Федя Перестукин страдал классическим комплексом самого лучшего мальчика в детском саду. С трёх лет он усвоил, что поглаживание по головке и заветную похвалу получит только тот мальчик, который сам ходит на горшочек, сам вытирает попку, хорошо кушает кашку, не плюёт в слюнявчик, не задирает девочек, не берёт чужие игрушки, слушается старших, не устраивает истерик, аккуратно заправляет рубашечку в колготки и шортики, не писается в постель по ночам, учится на одни пятёрки, вовремя делает уроки, не огорчает маму и папу, звонким голосом поёт со всеми пионерские песни, пылко обличает кровавый режим, с первого раза сам поступил в институт, исправно посещал все лекции, семинары, коллоквиумы и собрания студенческого профсоюза, ни разу не был замечен в неодобренных родителями связях с девочками, женился на третьем курсе на однокурснице, купил квартиру в замкадье в ипотеку, родил румяного богатыря и каждый день звонит ему с работы, раздражая подчинённых бесконечным телефонным сюсюканием с полуторагодовалым ребёнком, изредка прерываемым для сухих приказов жене что надо сделать по хозяйству. Идеальный во всём от начищенных ботинок до хорошо поставленного звонкого голоса весёлого фашиста, Федя был до тошноты презираем всеми своими подчинёнными кроме девочек гарема. Но в своём сияющем самодовольстве он даже не подозревал об этом. Он очень завидовал Альберту, у которого была верная соратница в лице Маргариты и Серёже, у которого была верная соратница в лице Розы, и очень сильно мечтал, что когда-нибудь и у него тоже будет верное лицо собственной соратницы. Он не учёл лишь того, что Альберту и Серёже, как властьимущим, предписывалась уставом штатная сосальщица, в то время, как Федя сам занимал в иерархии сосущую позицию и уставом ему больше ничего не полагалось. Поэтому он периодически язычком напоминал Маргарите о том, что ему бы девочку, ведь он уже большой мальчик, но вместо девочки ему в конце концов выдали Алевтину, что привело Федю в тихий ужас и в тридцать лет он всё-таки начал по ночам писаться в постель. Впервые проснувшись в луже, он позвонил Маргарите и слёзно попросил избавить его от бестолковой Алевтины, заменив её на гораздо более умную и сообразительную тёзку Маргариты – Риту Гламурину, а впоследствии и целым гаремом. Маргарита с облегчением согласилась, поскольку и сама давно недоумевала, зачем их коллективу безыдейная Алевтина с амбициями вместо трудолюбия и, к тому же, адски чесались пальцы без курка.

Пальцы Алевтины без курка никогда не чесались, просто она вдруг поняла, что в этом мире её никогда не примет ни один социум, поскольку влиятельные друзья обходят её стороной, а обещавший, стоя на коленях, золотые горы Валера Грехопаденьев-Безыдейненько на влиятельного друга никак не тянул.

Юная секретарша Лиза Блюдова была без ума от Феди Перестукина, и в меру своего старания пыталась заботиться о нём пирогами, блинами и широкой улыбкой верного лица соратницы. Ведь за таким мужчиной как Федя женщина может чувствовать себя как за каменной стеной. Лиза в свои 19 лет была ещё слишком наивна, чтобы понимать, что за этой каменной стеной очень тесно и она давит, полностью лишая личного пространства, что могла бы подтвердить Лизе жена Феди, если бы у неё было время между заменой подгузников, приготовлением борща, нотациями мужа о том как она была сегодня неидеальна и истериками по поводу своей неудавшейся жизни, где ей будет вечно уготована унылая роль послушной жены Идеального Феди, Который Никогда Больше Не Писается в Постель.

Жену Феди Алевтина спасла одним выстрелом в область его идеально голубых глаз. Федин гарем синхронно завизжал и был уложен штабелями вокруг кумира, как и было при жизни. Алевтина даже не потрудилась проверить свою меткость, размышляя о том, как теперь эта свободная женщина сможет наконец-то найти себе мужика, который будет целыми днями бухать, валяться на диване и рубиться в варкрафт по инету. Впрочем, проверять свою меткость Алевтине и не было нужно – сразу после звука последнего упавшего в гаремной тела удивлённую тишину офиса взорвали торжествующие вопли оставшихся пятерых подчинённых Феди и радостные хлопки по ладоням друг друга менеджеров – Васи и Михаила, а также сдержанные восхищённые повизгивания девушек. Алевтина развернулась с чувством выполненного долга. Её ждал кабинет Альберта.

В коридоре грустно сидел Серёжа. Он больше не ходил за ней по пятам.

– Не выходил? – кивнула Алевтина на дверь генерального. Серёжа покачал головой.

– Сидит в засаде с калашом, – равнодушно сообщил он. – Ты войдёшь, он тебя грохнет. Он этот калаш всегда под столом прячет – там как раз места для двоих – Марго и калаша.

Алевтина недобро сощурилась.

– А я думала, теперь он позовёт меня занять место Маргариты. Я такая же как она, только на более ранней ступени эволюции. Я тоже асоциальный злой волчонок, которому нужна рука хозяина чтобы отрастить крылья и открыть ему путь в небо.

– Дура, – беззлобно констатировал Серёжа. – Тебя до нужного уровня качать ещё полжизни. Кому охота время тратить? Сходи лучше пулю встреть.

Алевтина вздохнула. К глазам подступали слёзы. Она по-прежнему никому не нужна. Перестреляв всех, кому она была отвратительна, она не увеличила количества тех, кому отвратительна ещё не была. Памп экшн с гулким стуком выпал из ослабевшей руки. Он больше не понадобится, она идёт встретить смерть от руки такого друга, какого у неё никогда не было, нет, и не будет.

Алевтина постучала в дверь. В эту дверь она всегда стучала. Как и во многие другие. Ей не открыли нигде. И за этой дверью тоже глумилась тишина.

В засаде, вспомнила Алевтина, медленно открыла дверь, закрыла глаза и шагнула вперёд.

Тишина продолжала глумиться. Алевтина открыла глаза. Альберт сидел за своим столом, положив голову на руки. По рукам и столу текла кровь и мозги. Окно за спиной Альберта было окрашено в бело-красные цвета, символ победы Спартака. Калаш валялся рядом. В этот раз Спартака не распнут. Алевтина сползла по стене и горько заплакала. Что она наделала… Аркадий, Маргарита и Альберт были самыми замечательными людьми на свете и в гораздо большей степени чем Алевтина заслуживали всего что они имели в гораздо большей степени.

В коридоре раздался последний одинокий выстрел. Алевтина вздохнула и, с трудом встав, на шатающихся ногах поплелась к выходу. Перешагивая через тело Серёжи она ещё раз подумала о несправедливости и о своей нереализованной мечте детства – иметь друзей.

К лифту Алевтина вернулась с мыслью, что даже перестреляв весь мир, сама она лучше не станет. У неё нет стимула становиться лучше – социум всё равно её отторгнет, как это было всю жизнь. В этом мире ей нет места нигде – от офисного ада до вагона метро – везде где больше двоих, она будет третьей лишней.

Погружённая в эти грустные мысли Алевтина не заметила как из комнаты, находящейся по другую сторону от лифта, выскочил Гарольд Фэгээмов – новый сотрудник, приглашённый в контору заниматься тем, чем хотела заниматься она и по этому поводу первым делом предложивший отфутболить Алевтину нахуй пока она не обкакала ему малину. Предложение было встречено всеобщей радостью. Любые предложения Гарольда Фэгээмова всегда встречали радостью, потому что сам он струился классической политкорректной американской радостью, картошкой фри и кока-колой. Его короткие штанишки и безупречно белые носочки могли бы сделать его лучшим другом Феди Перестукина, однако Федя, напротив, узрел в нём конкурента и попросил выселить за пределы офиса. Поэтому-то Алевтина и забыла про Гарольда – она не успела присвоить ему свой персональный идентификатор. Гарольд Фэгээмов не сидел без дела пока весь офис крошили в капусту. Он просчитал на калькуляторе, что после смерти всех учредителей и Феди именно он, Гарольд, автоматически становится Царём Горы и быстренько вовлёк мильон муравьёв в дело построения вундервафли только белыми методами. Когда Алевтина вернулась к лифту, вундервафля была уже готова и Гарольд, торжествующе возопив фальцетом, направил все стволы на Алевтину и нажал красную кнопку.

В тот же миг офисное здание обрушилось, погребя под обломками всех, кто в нём находился. Гарольд вовлёк слишком много муравьёв и в самозабвенном трудоголическом экстазе они не рассчитали дозу. Ещё через секунду на месте целого города осталась дымящаяся воронка. Слишком много муравьёв, Гарольд... В общем, вы уже поняли, из-за кого в тот день погибла вся Россия.

Через 10 лет Америка полностью колонизировала руины некогда великой державы.

______________

2010 г. февраль.

Посвящаю бружда, ставшему вентру.

P. S. Прошу прощения за векторнось изложения – все персонажи реальны.

P. P. S. Иногда по ночам я всё ещё люблю мою Несокрушимую Маргариту...

Порноактриса алевтина мунконова в контакте

В жизни Алевтина больше всего ненавидела две вещи - слабости и мужчин. Ей казалось унизительным быть зависимой от чего-то или кого-то, так, чтобы не быть себе хозяйкой, идти на поводу у своих натуры как собака за сосиской. Это в её глазах подчёркивало ничтожность человеческой натуры. Именно поэтому Алевтина так часто ненавидела себя, за то, что единственной и главной её слабостью были мужчины.

Она была убеждена, что обычный мужик - существо недалёкое и предсказуемое: «Какой бы не был он семи пядей, ученых степеней или достатка, стоит мужику увидеть женскую грудь, или еще того хуже - мохнатку, как всякая мысль в мужской голове тут же улетучивается. А в промежутках между случками обычно мужскую половину интересует только хорошо пожрать и сладко поспать. » - Ей было приятно думать о мужчинах именно в таком ключе, но тем было обиднее для неё самой терять свой человеческой облик в компании таких никчёмных по её представлению созданий.

Но, Алевтина ничего не могла с собой поделать. Как только мужская рука оказывалась у неё между ног, как только она чувствовала в ладошке упругую мужскую плоть, стоило этой плоти раздвинуть влажные складки её писечки, собственные мысли у женщины отступали перед животной неуемной жаждой совокупления. Сам секс она обычно помнила смутно – голова пустела, тело становилось чужим и непослушным, превращаясь в один большой полуобморочный комок податливого теста, который отдавался на волю мужских рук. Вагина её беспрерывно исполняла экспрессивные оргастические рулады, не давая ей прийти в себя. И только когда член с чмоканием покидал её в миг осиротевшее лоно, не сразу, но все же сознание возвращалось. Низ живота еще теплился блаженной негой, а голову уже занимал жуткий стыд за себя, свою слабость и ненависть к тому, кто только что был в ней и видел это её «особое» состояние. В такие минуты к Алевтине лучше было не подходить. В приступе ненависти она могла даже покалечить.

Эта борьба Алевтины с собственным темпераментом шла уже давно, то затихая, то разгораясь с новой силой. Еще в юности слова "половое сношение", "сношал", "сношались", ну и другие, покрепче, вызывали у Алевтины приступы неконтролируемого возбуждения. Будучи совсем молоденькой, зажатая мальчиком и допустив его руку между своих ног, она впервые познала головокружительное наслаждение и страсть, многократно кончив от его неловких поглаживаний и надавливаний. Ей сразу захотелось большего. Всего. Она отдалась бы ему тут же. Но мальчик был к такому не готов. Это стало для неё неприятным откровением о себе. Потеряв достоинство от похоти, она очнулась, когда жадно насасывала член того парня стоя перед ним на коленях. Как она себя после этого ненавидела! Ей было невыносимо стыдно за свою слабость и поведение. Именно после того случая Алевтина дала себе зарок никогда не идти на поводу у собственной сучьей породы, держать себя в руках, контролировать свои желания.

Но научилась этому она далеко не сразу. Все же молодая горячая кровь давала о себе знать. До сих пор с густой краской стыда она вспоминала свои студенческие годы, когда могла пропадать в общаге «чужого» ВУЗа целые сутки, принимая нескольких парней сразу. Это было и безумно увлекательно и неимоверно унизительно. Раскаиваясь по утрам от степени своего падения, через несколько таких «срывов» она дала себе зарок прежде, чем отдаваться, хорошенько взвешивать все за и против, и не превращать свою имя в синоним беспринципной на всё всегда согласной бляди.

С тех пор она повзрослела, остепенилась, стала хорошим специалистом с крепкой семьёй и двумя детьми, уважаемой бизнес-леди, начальницей отдела. Алевтина получала больше мужа и тайно гордилась этим обстоятельством. Но её постоянный самоконтроль не мог не сказаться на семейной жизни. Зная за собой "слабость на передок", Алевтина выдавала мужу себя только "по праздникам" и с оговорками. Ему внушалось, что исключительно из-за необходимости семейной жизни его жена идет навстречу его вульгарным и низменным желаниям. «Нехотя» и нарочито неспешно женщина готовилась к сексу, укладывалась в постель, лениво и равнодушно раскидывая руки и ноги. Муж входил в неё без всякой подготовки. Да ей и не нужно было ничего такого. Вагина её была перманентно мокрой и готовой. Никакие прокладки не спасали. Муж любил её именно в такие минуты – исступлённо желающую, яростно и жадно принимающую его член в свою вечно голодную истекающую желанием пульсирующую промежность. Он с наслаждением проводил её через серию усиливающихся разрядок, терпеливо терпя на себе все её укусы и вонзающиеся в кожу ногти. Она забывалась с ним, чтобы потом прийти в себя и мстить ему на следующий день за понесенное «унижение».

В отместку за свои эпизоды истерично-припадочного секса, в остальное время он был для неё "дурак", "лентяй", "козёл" и вообще, человек ненужный и пропащий. В глубине души Алевтина понимала, что именно муж спасает её репутацию. И он бы справился с её похотью и дальше, если бы она предоставляла ему для этого достаточно возможностей. Но она "не давала". Ей было комфортнее отказать несколько раз, злорадно лишая мужа "сладкого", чем опять сталкиваться с подтверждением собственной зависимости от своей сучьей низменной природы.

Мужчина чувствовал такое к себе отношение. Он долго мирился с таким положением дел. Хотя не был ни кривым, ни косым, не глупым. И однажды Алевтина была поставлена перед фактом - у её мужа есть другая. Сначала она ощутила это каким-то потусторонним чутьём, как сгущение эфиров и возмущение флюктуаций. Но чем больше она об этом размышляла, тем очевиднее для неё был этот факт. И когда благоверный как-то утром, перед работой, был припёрт к стенке неопровержимыми уликами, то отпираться не стал: да, есть, да, давно.

Между тем он был готов прекратить это, если Алевтина со своей стороны перестанет "изображать из себя холодную сучку". Это было возмутительно!  Мало того, что он посмел наставить ей рога, так еще и ставит перед ней условия какой ей с ним быть! Конечно, ни на какие компромиссы она идти не могла и не хотела. Оставить любовницу мужу сказано в приказном порядке, в противном случае она грозила ему всеми возможными карами. И он согласился! Что в очередной раз убедило, какой её муж все же размазня и тряпка. Мысли о том, что он сделал это из любви к ней, она не допускала.

Женщина была глубоко уязвлена. Ей было тридцать с небольшим. Она была красивая, высокая и статная, с упругой тугой грудью, длинными ногами и покатыми бедрами. Два ребенка не изменили её фигуру, но выкрутили ощущения от секса до максимума. Когда она одевала платье и туфли, внимание мужчин было ей обеспечено. Она чувствовала его в общественных местах, на вечеринках и на работе. До этого она всегда была холодна и подчёркнуто неприветлива к ухажерам. Однако теперь муж стал изменщиком, который того и норовит сбежать к другой. И она потеряла не столько супруга, сколько свои внутренние сдерживающие мотивы. И теперь страшилась той пучины собственных желаний, которые перед ней развезлась.

Неверность теперь была главным пунктом программы мести. Это даже не подвергалось сомнению! Собираясь из дома, она решила, что ей надо срочно найти нового мужчину и восстановить равновесие недостатков в семье! Сегодня же!

Алевтине не важно было с кем и где, главное, чтобы это было как можно быстрее. Её самоконтроль был на время отменён злостью, и всем низменным порывам дан зеленый свет. Но где найти мужчину, если ты распугала всех в округе, пока была с ними подчеркнуто холодна и пренебрежительна?

Счастливчиком поневоле оказался таксист Озурбек. Он посадил «красивую русскую бабу» около подъезда многоквартирного дома. Она выглядела просто сногсшибательно. Надменная, красивая блондинка, в волнующем платье и туфлях на высоком каблуке. Загляденье. Ехать было недалеко, и он не стал терять времени.

— Куда такая красавица едет? – спросил он, обернувшись, еще раз демонстративно обежав взглядом всю высокую и ладную фигуру женщины, под легким платьем. Он задавал такой вопрос всем одиноким и симпатичным пассажиркам, и иногда это даже давало результат.

Рефлекторно Алевтина хотела сразу отправить наглого азиата в родные края эротическим пешим рейсом, но вдруг осеклась, и прежде, чем ответить внимательно осмотрела парня. А ничего: в меру азиат, высокий, чернявый, улыбчивый.

— Мужика искать поехала. Трахаться хочу, - зеленея от собственной смелости заявила Алевтина, поймав взгляд таксиста в зеркале заднего вида.

Он помолчал от неожиданности, но к чести, размышлял недолго:

— А чего его искать?! Я, например хороший мужик. Ласковый, - заявил он, улыбаясь своими белыми на фоне смуглого лица зубами. – Никто еще не жаловался, что плохо!

— Ну так чего тянуть, давай! - Алевтине было и смешно, но она была зла и решительна одновременно.

Озурбек оглушённо и на автопилоте рулил, еще до конца, не поверив своему счастью. Обычно русскую надо было выгуливать, кормить, водить, ухаживать и только тогда она снисходила до приезжего работяги. А тут сама напросилась, да ещё и такая красивая! Он лихорадочно соображал по месту. Было одно по дороге. Он свернул в частный сектор и через десять минут встал у заброшенного корпуса какого-то завода. Кругом было тихо.

— Только никакого минета! - Предупредила его женщина. Она легко и с какой-то обреченной решимостью вышла из машины, сняла трусики, засунув их в сумочку, и опершись руками на багажник подставила Озурбеку свой зад.

Женщина была высокая с длинными ногами, да еще и на каблуках. Мужчина невольно залюбовался на её фигуру. Глазомер, однако, подсказывал, что его роста не хватит, чтобы достать до причинного места. Он осмотрелся в поисках поручных средств, коробки или кирпичей, чтобы забраться повыше, но ничего такого не нашел.

Тогда он подошел и задрал легкий подол платья женщине на спину. Перед ним открылись красивые и гладкие белые ягодицы, и темнеющий уголок женской пещерки между ними. Невольно он потянулся к этому великолепию руками и стал гладить, мять мягкие булочки, потрогал её тёплую промежность. Да, она была слишком высокая. Он растолкал её ноги, чтобы она развела их пошире. Алевтина расставила ноги на ширину плеч и чуть согнула их в коленях опуская и отклячивая таз. Она почувствовала, как набрякшие губы разъединились, открывая горячее нутро влагалища. Чужая рука потрогала её влажные складки, засунула внутрь пальцы, а потом она сменилась мужским членом, который чуть помявшись в преддверии, проскользнул в её влажную глубину.

Она ощутила его головку, теплый ствол, и ей в ту же секунду стало все равно где она и с кем. Древние инстинкты включились в игру. Мышцы влагалища охватили сладкий упругий ствол и заколыхались волнами удовольствия. Алевтина еще больше присела, чтобы погрузить член как можно глубже и забылась в охватившем её наслаждении.

Озурбек был мужчиной опытным. И здесь и у себя на родине он встречался с разными женщинами. Но такой реакции на свой член еще не встречал. Почувствовав его внутри, женщина будто переродилась. Вместо серьезной, рассудительной неприступной особы перед ним в миг оказалась похотливая сучка в полуобморочном состоянии.

Она лихорадочно вихлялась, подмахивала его движениям, трепетно постанывала. Это даже походило на танец «тверк». Стенки женской письки ходили ходуном, сильно сдавливая ствол пульсирующими волнами. Каждые несколько секунд женщину дергалась, мелко дрожа в приступе охватывающего её наслаждения. Чуть ослабевая, оно через минуту возвращалось вновь с новой силой. Ноги женщины тряслись от напряжения, стукаясь коленками об бампер, руки лихорадочно хватались за багажник, пытаясь удержать тело, скручиваемое яростными приступами оргазмов. Она буквально висела на его члене, от чего он неумолимо таранил её в самой глубине, заставляя её дрожать и дергаться. Озурбек даже остановился, наблюдая эту завораживающую картину, а женщина продолжала сама красиво покачивая задницей скакать на его блестящем от выделений стволе. Он довольно долго упивался этой картиной и держась чтобы не кончить. Но потом он все же не смог больше терпеть, схватил женщину за талию, и силой стал долбить её, шлепая бедрами и ругаясь на своём тарабарском.

В голове Алевтины в какой-то момент мелькнул красный предупреждающий огонёк и чувствуя приближение оргазма мужчины, она вырвалась, соскочила с его члена, проворно присела и подставила свой накрашенный губы для его спермы, напрочь забыв собственное обещание. Озурбек с криком и проклятьями кончил ей на язык дергая и направляя извергающийся член ей в рот.

Алевтина приняла всё, она сосала и глотала, злорадно думая о том, что её благоверный никогда такого от неё не получал. Это было слишком "хорошо" для него, но оказалось вполне подходящим исходом для случайного таксиста из Средней Азии.

Наваждение спало. Озурбек воровато оглянулся и стал поправлять штаны. Алевтина грациозно поднялась, сглотнув, поправила платье и не одевая трусики бахнулась на заднее сиденье машины.

В полном молчании они доехали до конечного адреса, и женщина вышла, не сказав напоследок ни слова. Озурбек только покачал головой. Казалось, там, на пустыре, с ним была совсем другая женщина, не та, что ехала с ним в машине до и после того лихорадочного животного секса. Он проводил взглядом красивую фигуру, которая покачивающейся походкой скрылась в здании и принял новый заказ.

***

Алевтина чувствовала выжигающий зад взгляд таксиста и на ватных ногах проследовала к себе на работу. Воздух волновал платье и холодил мокрую обнаженную промежность под юбкой. Во рту оставался привкус спермы, и женщина пыталась сглотнуть, смыть его слюной. Он была одновременно и удовлетворена мщением и корила себя за выбор партнера. Картина её безудержно-развязной случки вызвала прилив крови не только к щекам. Она чувствовала себя всё еще очень возбужденной после этой истории, не смотря на полученное наслаждение в процессе. В низу её живота томилось и пульсировало. Казалось, сунь туда руку, и новая волна судорог тут же накроет тело. Но она себе такого никогда не позволяла. Это тоже было её принципом. А вот любой мужчина, кто бы догадался сейчас подойти и запустить ей туда руку, получил бы её без остатка.

В полуобморочном состоянии они добралась по рабочего места.

— С вами всё в порядке, Алевтина Андреевна? - приветствовала её секретарша.

— Все хорошо Наташенька, просто задумалась - успокоила женщина и устало бухнулась за свой стол.

Надо было прийти в себя, собраться с мыслями и унять дрожащие колени и бурлящее желание. Тело её выпряглось и не слушалось, стало жить своей жизнью и фонтанировало неуемным сексуальным аппетитом. Такое уже ни раз случалось до замужества. Тогда бывали такие дни, когда она как пьяная шаталась по городу в поисках мимолетных приключений, могла отдаться любому встречному, как наркоманка - за дозу. Она ненавидела себя за это и после горько раскаивалась, но в такие тяжкие минуты этих «приступов» было важно только одно – найти мужчину и принять его в себя. Личность и слова были не важны. Интересовал только орган. Все остальное она делала сама, её тело: получало, что хотело и тащилось от этого.

И вот, это вернулось вновь. В утренней истории Алевтина себя не особо винила — это была месть мужу, но полученное при этом умопомрачительное удовольствие, граничащее с обмороком, заставляло женщину опасаться, что она в очередной раз «выпряглась» окончательно. И теперь может снова не совладать со своим темпераментом, погрязнув в темной пучине случайных прелюбодеяний.

Можно было сколь угодно унижать и третировать мужа, но в нужный момент он всегда был рядом со своим ненавистно любимым членом, и это позволяло Алевтине сбивать охотку, вести себя прилично в остальное время, поддерживая в окружающих свой образ благопристойной семейной женщины.

Теперь же она была зла и не чувствовала в себе силу сейчас на этом остановится. А это, в свою очередь, грозило тем, что её неразборчивая похотливая сущность могла стать достоянием общественности и дойти до подчиненных и начальства. Это всё приводило Алевтину к невеселым вводам.

Тут зазвонил телефон и отвлёк женщину от тяжелых мыслей. Рабочий день начался.

***

— Ты меня наверно не уважаешь!?

Вопрос был до боли в зубах глупый. Но Алевтина должна была что-то сказать. Ибо уже двадцать минут после её откровений всё еще муж сидел неподвижно и смотрел в окно на краешек неба за многочисленными многоэтажками. Она только что рассказала ему про тех трех мужчин, что были у неё сегодня после "его неверности" и предложила продолжить начать супружескую жизнь "с чистого листа".

— Теперь ты все про меня знаешь. Солнышко, пойми, у тебя жена - распоследняя блять, и тут ничего не поделать. Но блять ведь тоже хочет постоянства и любви. Не бросай меня, а?! Я обещаю тебе теперь столько секса, сколько ты сможешь переварить! – Алевтина раскаивалась и чистосердечно просила прощения.

— И уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог... - пробубнил муж. - Я, Алевтина одного не могу понять. Ну хорошо, с таксистом у тебя эпизод из мести получился. А как у тебя с остальными то вышло?

Алевтина вздохнула и стала каяться дальше, как на духу.

***

День совсем не клеился. Промежность пульсировала и зудела, узурпируя себе все помыслы. Прожорливый и ненасытный орган требовал продолжения. Тот мужчина пришел в её кабинет незадолго до обеда в тот же злополучный день, когда она выпряглась и дала таксисту. Видимо в кабинете пахло возбужденной женщиной, тем более что трусики её так и остались в сумочке, и она даже не пыталась сводить под столом ноги. А может на её лице крупными буквами было написано "выеби меня сейчас же". Всяко может быть. Тем не менее, встретившись с её затуманенным взором, начавший было требовать оплату за последние поставки посетитель вдруг осекся, потянул воздух носом и неожиданно для самого себя предложил Алевтине пообедать вместе. Флюиды возбужденной женщины попали через центр обоняния ему на подкорку, и он сам не понял почему начал неумолимо и сильно возбуждаться.

Она быстро кивнула и предложила не тянуть и «сейчас же». Как опытная охотница она мгновенно поняла, что мужчина «попался», он – её и он готов. Она тоже была готова. В переполненном лифте они стояли впритык. Она тёрлась о него своими твердыми сосками под тонкой тканью платья. Мужчина раздутыми как у жеребца ноздрями шумно втягивал воздух с Алевтининым запахом, всё больше распаляясь в предвкушении. Повинуясь внезапному порыву, он скользнул рукой по её талии и прижал мягкое податливое женское тело к себе. Алевтина выдохнула и закусив губу подняла на него свои коровьи глаза, выражавшие нетерпеливое желание и покорность его воле.

Лифт остановился на первом этаже и людской поток двинул к выходу. Но мужчина, крепко схватив Алевтину за руку свернул за угол, к туалетам. В комнате для инвалидов было пусто. Он затащил женщину внутрь и закрыл дверь. Алевтина повиновалась ему как кукла.

Мужчина прижал её к себе, пытаясь поймать её губы, но она не хотела целоваться и подставила шею. Тело её мягкое и податливое как сливочное масло растеклось в его руках. Она стала целеустремлённо расстёгивать его джинсы пока его руки хватали её ягодицы под тканью платья. Он почувствовал, что она без белья.

Член выпал, Алевтина рванула штаны вниз и схватилась за его крепкий ствол как за соломинку, едва стоя на слабеющих от желания ногах.

Мужчина задрал подол, жадно схватил её прохладные ягодицы, проникая рукой между булочек. Там у неё все текло и пылало. Ждать было невозможно. Мужчина снова прижал её к себе, потом огляделся и сел на крышку унитаза, сдергивая штаны ниже колен. Алевтина развела ноги и подобрала платье до пояса, присаживаясь сверху, практически с налёта водрузив себя на торчащий мужской член.

Вот! Она прильнула к мужчине всем телом, вбирая, впитывая его силу и желание. Ожидание женщины было таким томительным, а страсть такой всеобъемлющей, что Алевтина кончила тут же, едва почувствовав мужчину в себе, задергавшись тазом, судорожно сведя ноги и тихо охнув. Она тяжело повисла на нем, как безвольная тряпка и только его руки поддерживали её на месте. Тело её содрогалось, мышцы влагалища пошли волнами. Так они и сидели, практически не шевелились. Чудо-женщина, отдохнув минуточку вновь начинала извиваться и дергаться - её били все новые волны наслаждения. Член, внутри крепко сжимаемый судорожными сокращениями стенок, плавал в топленом молоке женского естества и все ближе приближался к финалу. Алевтина до крови искусала губы, чтобы не орать, а он только гладил её бьющееся тело по бедрам, спине и заднице, уткнувшись ей в шею и упиваясь ее феноменально влекущим запахом. Полчаса, час? Он потерял счет времени. При таком странном способе сношения он мог просидеть и больше, но между ними всё стало мокро от её выделений, из безумной женщины буквально текло, и крышка стала скользкой - он боялся не удержаться и свалится с унитаза вместе с партнершей, поэтому решил заканчивать.

— В тебя можно? - тихо спросил он Алевтину на ушко между в момент её очередного затишья.

— А, что... нет, нельзя, нет! - Будто выныривая из забытья простонала Алевтина. - Я, да, я сейчас, сейчас... - Женщина собралась с силами и сползла с его коленей на пол, с сожалением вынув из себя полюбившийся ствол. Её сухие и лихорадочно горячие губы охватили мокрую головку и стали плотно высасывать из неё все соки. Минуту, две и он излился в неё, прижимая её красивую растрепанную голову к своему паху. Женщина была будто не в себе, прекрасна в своем бесконечном оргазме и слепой всеобъемлющей страсти. Она проглотила, вылизала его, не открывая глаз, пребывая в собственной глубокой неге.

Закончив и чуть отрезвев, Алевтина устало отползла к стене, разбросав усталые ноги, подрагивающие под платьем. Она запрокинула голову, глаза её были закрыты, а грудь высоко и часто вздымалась, смиряя дыхание.

— Вау! Ты - супер! - начал мужчина. - Может мы...

— Нет, никаких мы, - вдруг опомнилась Алевтина. Взгляд тут же стал совершенно другим, жестким и колючим. - У меня был трудный день. Ты меня подловил в трудный момент, я дала слабину, но на этом всё, прости. Я - замужем.

Мужчине нечего было ответить на такую внезапную перемену, он был поражен случившимся и стал молча одеваться. Выйдя из туалета, Алевтина без слов прощания, не оглядываясь направилась к лифтам, а потрясенный и озадаченный мужчина - на выход. Только через полчаса, по дороге он вдруг вспомнил, что приходил требовать денег с конторы и долго чертыхался.

***

Выйдя из лифта, Алевтина не чувствовала под собой ног. Он на автопилоте направилась в свой кабинет. В голове было пусто, в ушах звенело. Встречные сотрудники косились на медленно плывущую по коридору начальницу, она же видела только расплывчатые пятна вместо лиц. В животе её сладко ныло, ноги гудели, между бедрами при движении размазывалась вытекающая влага. Всё что творилось с ней в этот проклятый день было неправильно и возмутительно, но одновременно удивительно приятно и желанно! Внутренняя её настоящая голодная "я" выбралась наружу после долго заточения и устанавливала свои правила. Вернее, уничтожала её собственные.

— Алевтина Андреевна, - хорошо, что вы тут, зайдите на секунду ко мне, услышала она вдруг голос босса.

Он был моложе её, непрофессиональный молодой выскочка, обошедший её исключительно из-за гендерных предпочтений руководства. Она ненавидела в нём всё, от голоса до дурацких тупых идей. Он развалился в кресле, делая начальственный вид, в глубине души, Алевтина знала, побаиваясь её.

— Что это за отчеты за прошлый квартал. Куда у нас подевалась выручка по Дальнему Востоку?

— Якутия была закрыта по погоде, поэтому не было отгрузок, облизав пересохшие искусанные губы отвечала женщина. Она устало облокотилась на край стола, начальственная сволочь даже не предложила ей присесть.

— Ну хорошо, там что, так много, что такое падение?! - не унимался козёл.

— Да. - Алевтине больше было нечего ответить этому недоноску, который строил из себя большого начальника.

«Мужик, мужлан, обычный самец, как все. Покажи ему нижние губы, затрясётся как кобель, а дай понюхать так забудет, как зовут, будет как шелковый, лишь бы дала. » - думала женщина сама снова возбуждаясь. «Дала, дала мужику, села на член, скакала на мужике, отдалась, спарилась, трахнулась, сношалась» …

Облизывая пересохшие губы и гоняя в голове все эти смачные слова, она вдруг решилась:

— Знаете, у меня к вам встречный вопрос - начала она.

— Да-да, конечно, слушаю внимательно - он даже подсобрался на кресле, подался вперед, ожидая подковырки.

— Мне тут муж изменил, и я нахожусь в поиске мужчины, с кем бы могла ему отомстить. Не могли бы вы лично оказать мне такую услугу? - Она выпалила это на одном дыхании и чуть развернулась к боссу боком, чтобы он лучше видел её задницу и вздымающуюся грудь. - Вы же должны поддерживать сотрудников с сложный для них период!

— Постойте, как?! – он не поверил услышанному. — Это розыгрыш какой-то? Что именно вы от меня хотите? - Встрепенулся он, оглядываясь в поисках скрытой камеры.

— Да какой тут розыгрыш, правда жизни, причем нелицеприятная, - протягивая слова продолжала Алевтина, качнув призывно бедрами. Она знала, что была красива и нравилась этому молодому козлу. – Всего-то пять минуточек вашего драгоценного времени и немного крепкого мужского члена. Разве я многого прошу?! Вам что, жалко?!

— Ну, я даже не знаю. У нас с вами рабочие отношения, я не хотел бы...

— Ты мужик или кто, можешь выебать женщину, когда она это просит? – Алевтина намеренно перешла на мат чтобы взять на слабо проявившего вдруг сопротивление мужчину.

— Если вы, конечно, так ставите вопрос, Алевтина Андреевна, то я, конечно готов вас выебать. - В голосе мужчины чувствовалась обида мальчика и твердость решения мужчины. - Где мы это сделаем?

— Да прямо тут, чего тянуть, - с готовностью предложила Алевтина, начав скидывать со стола документы и канцелярию. Все летело на пол, разлеталось по комнате, что напоминало новогоднее конфетти или последствия небольшого землетрясения. «Праздник к нам приходит! » - она забралась задом на стол, раскидав ноги и снова задрав юбку до груди. Лобок, бедра, живот оголились и призывно белели. Он всё еще в недоумении подошел к ней. Женщина распустила его ремень и штаны съехали до колен. Его член уже стоял. «Все же удивительные люди, эти мужчины, как бы мозг их не был занят всякими тревожными мыслями, видя перед собой реальный шанс совокупиться с красивой бабой, редко кто может перед ним устоять. Ну и кто тут шлюха?! » - дискутировала сама с собой Алевтина.

Она раздвинула пошире ноги, вплотную придвинувшись к краю стола, сама нацелила и завела его член в своё лоно. Он без сопротивления вошел, провалился в её мокрое и хлюпающее влагалище. Это был за сегодня третий, и, к счастью, самый большой член. Это особенно было замечательно, учитывая какую склизко-объемную непересыхающую дырку представляла сейчас её вагина.

Она вновь почувствовала мужчину внутри и охватила, сжала его своими стенками. «Это как групповушка, но растянутая по времени» - успела подумать Алевтина до того, как чувства нахлынули на е многострадальную голову. И снова желание и страсть затмили её разум, она вцепилась в босса руками и охватила ногами его бедра, ритмично вжимая его всего в себя. Он схватил её за грудь и двигал тазом ей навстречу. Первый, второй, третий. Член сладко ходил внутри, вызывая все новые волны наслаждения. Она содрогалась снова и снова, не имея сил даже крикнуть. Из глаз её непроизвольно потекли слёзы, смывая остатки утреннего макияжа. Это не были слёзы радости. Она оплакивала свой прежний строгий и чинный образ, свои попытки жить нормально, быть верной и правильной женой. Видит небо, она пыталась! Но как можно устоять перед этим всепоглощающим желанием, этим беспрерывным оргазмом, возносящим к вершинам блаженства? Она переродилась за один день и чувствовала, что пути обратно нет.

***

— И как ты себе представляешь нашу дальнейшую семейную жизнь? - Очнулся муж после долгих раздумий.

— Я себе представляю это как новый брак, но уже честный и со свободными отношениями. Ты не паришь мне мозг из-за других мужиков, я не лезу к тебе с твоими бабами.

— Что это будет за брак, я не пойму?

— Хороший будет брак, крепкий!

. Смотрите порно - Порно алевтина мунконова (61 фото). Тематика: Yiki Nicoline Алевтина мунконова фистинг Yiki Nicoline Алевтина мунконова Yiki Nicoline Алевтина мунконова Алевтина мунконова голая Yiki Nicoline Алевтина мунконова sex Yiki Nicoline

Алевтина мунконова - 85 порно роликов. Смотреть алевтина

В жизни Алевтина больше всего ненавидела две вещи — слабости и мужчин. Ей казалось унизительным быть зависимой от чего-то или кого-то, не быть себе хозяйкой, идти на поводу у своих слабостей как корова на привязи. Это подчёркивало ничтожность человеческой натуры перед своими физическими потребностями и страстями. Именно поэтому Алевтина так часто ненавидела себя, за то, что единственной и главной её слабостью были мужчины.

Она была убеждена, что обычный мужик — существо недалёкое и предсказуемое: «Какой бы не был он семи пядей, ученых степеней или достатка, стоит мужику увидеть женскую грудь, или ещё того хуже — мохнатку, как всякая мысль в мужской голове тут же улетучивается. А в промежутках между случками обычно мужскую половину интересует только хорошо пожрать и сладко поспать».

Ей было приятно думать о мужчинах именно в таком ключе, но тем было обиднее для неё самой терять свой человеческой облик в компании таких никчёмных по её представлению созданий.

Но, Алевтина ничего не могла с собой поделать. Как только мужская рука оказывалась у неё между ног, как только она чувствовала в ладошке упругую мужскую плоть, стоило этой плоти раздвинуть влажные складки её писечки, собственные мысли у женщины отступали перед животной неуемной жаждой совокупления. Сам секс она обычно помнила смутно — голова пустела, тело становилось чужим и непослушным, превращаясь в один большой полуобморочный комок податливого теста, который отдавался на волю мужских рук. Вагина её беспрерывно исполняла экспрессивные оргастические рулады, не давая ей прийти в себя. И только когда член с чмоканием покидал её в миг осиротевшее лоно, не сразу, но все же сознание возвращалось. Низ живота ещё теплился блаженной негой, а голову уже занимал жуткий стыд за себя, свою слабость и ненависть к тому, кто только что её сношал и видел это её «особое» состояние. В такие минуты к Алевтине лучше было не подходить. В приступе ненависти она могла даже покалечить.

Эта борьба Алевтины с собственным темпераментом шла уже давно, то затихая, то разгораясь с новой силой. Ещё в юности слова "половое сношение", "сношал", "сношались", ну и другие, покрепче, вызывали у Алевтины приступы неконтролируемого возбуждения. Будучи совсем молоденькой, зажатая мальчиком и допустив его руку между своих ног, она впервые познала головокружительное наслаждение и страсть, многократно кончив от его неловких поглаживаний и надавливаний. Ей сразу захотелось большего, всего. Она отдалась бы ему тут же. Но мальчик был к такому не готов. Это стало для неё неприятным откровением о себе. Потеряв достоинство от похоти, она очнулась, когда жадно насасывала член того парня стоя перед ним на коленях. Как она себя после этого ненавидела! Ей было невыносимо стыдно за свою слабость и поведение. Именно после того случая Алевтина дала себе зарок никогда не идти на поводу у собственной сучьей породы, держать себя в руках, контролировать свои желания.

Но научилась этому она далеко не сразу. Все же молодая горячая кровь давала о себе знать.  

До сих пор с густой краской стыда она вспоминала свои студенческие годы, когда могла пропадать в общаге «чужого» ВУЗа целые сутки, принимая нескольких парней сразу. Это было и безумно увлекательно и неимоверно унизительно. Раскаиваясь по утрам от глубины своего падения, через несколько таких «срывов» она дала себе зарок прежде, чем отдаваться, хорошенько взвешивать все за и против, и не превращать свою имя в синоним беспринципной на всё всегда согласной бляди.

С тех пор она повзрослела, остепенилась, стала хорошим специалистом с крепкой семьёй и двумя детьми, уважаемой бизнес-леди, начальницей отдела. Алевтина получала больше мужа и тайно гордилась этим обстоятельством. Но её постоянный самоконтроль не мог не сказаться на семейной жизни. Зная за собой "слабость на передок", Алевтина выдавала мужу себя только "по праздникам" и с оговорками. Ему внушалось, что исключительно из-за необходимости семейной жизни его жена идет навстречу его вульгарным и низменным желаниям. «Нехотя» и нарочито неспешно женщина готовилась к сексу, укладывалась в постель, лениво и равнодушно раскидывая руки и ноги. Муж входил в неё без всякой подготовки. Да ей и не нужно было ничего такого. Вагина её была перманентно мокрой и готовой. Никакие прокладки не спасали. Муж любил её именно в такие минуты — исступлённо желающую, яростно и жадно принимающую его член в свою вечно голодную истекающую желанием пульсирующую промежность. Он с наслаждением проводил её через серию усиливающихся разрядок, терпеливо терпя на себе все её укусы и вонзившиеся в кожу ногти. Она забывалась с ним, чтобы потом прийти в себя и мстить ему за понесенное «унижение».

В отместку за свои эпизоды истерично-припадочного секса, в остальное время он был для неё "дурак", "лентяй", "козёл" и вообще, человек ненужный и пропащий. В глубине души Алевтина понимала, что именно муж спасает её репутацию. И он бы справился с её похотью, если бы она предоставляла ему для этого достаточно возможностей. Но она "не давала". Ей было комфортнее отказать несколько раз, злорадно лишая мужа "сладкого", чем опять сталкиваться с подтверждением собственной зависимости от своей сучьей природы.

Мужчина чувствовал такое к себе отношение. Он долго мирился с таким положением дел. Хоть не был ни кривым, ни косым, не глупым. И однажды Алевтина была поставлена перед фактом — у её мужа есть другая. Сначала она ощутила это каким-то потусторонним чутьём, как сгущение эфиров и возмущение флюктуаций. Но чем больше она об этом размышляла, тем очевиднее для неё был этот факт. И когда благоверный был как-то утром, перед работой, припёрт к стенке неопровержимыми уликами, то отпираться не стал: да, есть, да, давно.

Между тем он был готов прекратить это, если Алевтина со своей стороны перестанет "изображать из себя холодную сучку". Это было возмутительно. Мало того, что посмел наставить ей рога, так ещё и ставит перед ней условия какой ей с ним быть! Конечно, ни на какие компромиссы она идти не могла и не хотела.  

Оставить любовницу мужу сказано в приказном порядке, в противном случае она грозила ему всеми возможными карами. И он согласился! Что в очередной раз убедило, какой её муж все же размазня и тряпка. Мысли о том, что он сделал это из любви к ней, она не допускала.

Женщина была глубоко уязвлена. Ей было тридцать с небольшим. Она была красивая, высокая и статная, с упругой тугой грудью, длинными ногами и покатыми бедрами. Два ребенка не изменили её фигуру, но выкрутили ощущения от секса до максимума. Когда она одевала платье и туфли, внимание мужчин было ей обеспечено. Она чувствовала его в общественных местах, на вечеринках и на работе. До этого она всегда была холодна и подчёркнуто неприветлива к ухажерам. Однако теперь муж стал изменщиком, который того и норовит сбежать к другой. И она потеряла не столько супруга, но и свои внутренние сдерживающие мотивы. И теперь пугалась той пучины собственных желаний, что перед ней развезлась.

Неверность теперь была главным пунктом программы мести. Это даже не подвергалось сомнению! Собираясь из дома, она решила, что надо было срочно найти нового мужчину и восстановить равновесие недостатков в семье! Сегодня же!

Алевтине не важно было с кем и где, главное, чтобы это было как можно быстрее. Её самоконтроль был на время отменён злостью, и всем низменным порывам дан зеленый свет. Но где найти мужчину, если ты распугала всех в округе, пока была с ними подчеркнуто холодна и пренебрежительна?

Счастливчиком поневоле оказался таксист Озурбек. Он посадил «красивую русскую бабу» около подъезда многоквартирного дома. Она выглядела просто сногсшибательно. Надменная, красивая блондинка, в волнующем платье и туфлях на высоком каблуке. Загляденье. Ехать было недалеко, и он не стал терять времени.

— Куда такая красавица едет?  — спросил он, обернувшись, ещё раз демонстративно обежав взглядом всю высокую и ладную фигуру женщины, под легким платьем. Он задавал такой вопрос всем одиноким и симпатичным пассажиркам, и иногда это даже давало результат.

Рефлекторно Алевтина хотела сразу отправить наглого азиата в родные края эротическим пешим рейсом, но вдруг осеклась, и прежде, чем ответить внимательно осмотрела парня. А ничего: в меру азиат, высокий, чернявый, улыбчивый.

— Мужика искать поехала. Трахаться хочу,  — зеленея от собственной смелости заявила Алевтина, поймав взгляд таксиста в зеркале заднего вида.

Он помолчал от неожиданности, но к чести, размышлял недолго:

— А чего его искать?! Я, например хороший мужик. Ласковый,  — заявил он, улыбаясь своими белыми на фоне смуглого лица зубами.  — Никто ещё не жаловался, что плохо!

— Ну так чего тянуть, давай!  — Алевтине было и смешно, но она была зла и решительна одновременно.

Озурбек оглушённо и на автопилоте рулил, ещё до конца, не поверив своему счастью. Обычно русскую надо было выгуливать, кормить, водить, ухаживать и только тогда она снисходила до приезжего работяги. А тут сама напросилась, да ещё и такая красивая! Он лихорадочно соображал по месту. Было одно по дороге. Он свернул в частный сектор и 

через десять минут встал у заброшенного корпуса какого-то завода. Кругом было тихо.

— Только никакого минета!  — Предупредила его женщина. Она легко и с какой-то обреченной решимостью вышла из машины, сняла трусики, засунув их в сумочку, и опершись руками на багажник подставила Озурбеку свой зад.

Женщина была высокая с длинными ногами, да ещё и на каблуках. Мужчина невольно залюбовался на её фигуру. Глазомер, однако, подсказывал, что его роста не хватит, чтобы достать до причинного места. Он осмотрелся в поисках поручных средств, коробки или кирпичей, чтобы забраться повыше, но ничего такого не нашел.

Тогда он подошел и задрал легкий подол платья женщине на спину. Перед ним открылись красивые и гладкие белые ягодицы, и темнеющий уголок женской пещерки между ними. Невольно он потянулся к этому великолепию руками и стал гладить, мять мягкие булочки, потрогал её тёплую промежность. Да, она была слишком высокая. Он растолкал её ноги, чтобы она развела их пошире. Алевтина расставила ноги на ширину плеч и чуть согнула их в коленях опуская и отклячивая таз. Она почувствовала, как набрякшие губы разъединились, открывая горячее нутро влагалища. Чужая рука потрогала её влажные складки, засунула внутрь пальцы, а потом она сменилась мужским членом, который чуть помявшись в преддверии, проскользнул в её влажную глубину.

Она ощутила его головку, теплый ствол, и ей в ту же секунду стало все равно где она и с кем. Древние инстинкты включились в игру. Мышцы влагалища охватили сладкий упругий ствол и заколыхались волнами удовольствия. Алевтина ещё больше присела, чтобы погрузить член как можно глубже и забылась в охватившем её наслаждении.

Озурбек был мужчиной опытным. И здесь и у себя на родине он встречался с разными женщинами. Но такой реакции на свой член ещё не встречал. Почувствовав его внутри, женщина будто переродилась. Вместо серьезной, рассудительной неприступной особы перед ним в миг оказалась похотливая сучка в полуобморочном состоянии.

Она лихорадочно вихлялась, подмахивала его движениям, трепетно постанывала. Это даже походило на танец «тверк». Стенки женской письки ходили ходуном, сильно сдавливая ствол пульсирующими волнами. Каждые несколько секунд женщину дергалась, мелко дрожа в приступе охватывающего её наслаждения. Чуть ослабевая, оно через минуту возвращалось вновь с новой силой. Ноги женщины тряслись от напряжения, стукаясь коленками об бампер, руки лихорадочно хватались за багажник, пытаясь удержать тело, скручиваемое яростными приступами оргазмов. Она буквально висела на его члене, от чего он неумолимо таранил её в самой глубине, заставляя её дрожать и дергаться. Озурбек даже остановился, наблюдая эту завораживающую картину, а женщина продолжала сама красиво покачивая задницей скакать на его блестящем от выделений стволе. Он довольно долго упивался этой картиной и держась чтобы не кончить. Но потом он все же не смог больше терпеть, схватил женщину за талию, и силой стал долбить её, шлепая бедрами и ругаясь на своём тарабарском.

В голове Алевтины в какой-то момент мелькнул красный предупреждающий огонёк и чувствуя приближение оргазма мужчины, она вырвалась,  

соскочила с его члена, проворно присела и подставила свой накрашенный губы для его спермы, напрочь забыв собственное обещание. Озурбек с криком и проклятьями кончил ей на язык дергая и направляя извергающийся член ей в рот.

Алевтина приняла всё, она сосала и глотала, злорадно думая о том, что её благоверный никогда такого от неё не получал. Это было слишком "хорошо" для него, но оказалось вполне подходящим исходом для случайного таксиста из Средней Азии.

Наваждение спало. Озурбек воровато оглянулся и стал поправлять штаны. Алевтина грациозно поднялась, сглотнув, поправила платье и не одевая трусики бахнулась на заднее сиденье машины.

В полном молчании они доехали до конечного адреса, и женщина вышла, не сказав напоследок ни слова. Озурбек только покачал головой. Казалось, там, на пустыре, с ним была совсем другая женщина, не та, что ехала с ним в машине до и после того лихорадочного животного секса. Он проводил взглядом красивую фигуру, которая покачивающейся походкой скрылась в здании и принял новый заказ.

•  •  •

Алевтина чувствовала выжигающий зад взгляд таксиста и на ватных ногах проследовала к себе на работу. Воздух волновал платье и холодил мокрую обнаженную промежность под юбкой. Во рту оставался привкус спермы, и женщина пыталась сглотнуть, смыть его слюной. Он была одновременно и удовлетворена мщением и корила себя за выбор партнера. Картина её безудержно-развязной случки вызвала прилив крови не только к щекам. Она чувствовала себя всё ещё очень возбужденной после этой истории, не смотря на полученное наслаждение в процессе. В низу её живота томилось и пульсировало. Казалось, сунь туда руку, и новая волна судорог тут же накроет тело. Но она себе такого никогда не позволяла. Это тоже было её принципом. А вот любой мужчина, кто бы догадался сейчас подойти и запустить ей туда руку, получил бы её без остатка.

В полуобморочном состоянии они добралась по рабочего места.

— С вами всё в порядке, Алевтина Андреевна?  — приветствовала её секретарша.

— Все хорошо Наташенька, просто задумалась — успокоила женщина и устало бухнулась за свой стол.

Надо было прийти в себя, собраться с мыслями и унять дрожащие колени и бурлящее желание. Тело её выпряглось и не слушалось, стало жить своей жизнью и фонтанировало неуемным сексуальным аппетитом. Такое уже ни раз случалось до замужества. Тогда бывали такие дни, когда она как пьяная шаталась по городу в поисках мимолетных приключений, могла отдаться любому встречному, как наркоманка — за дозу. Она ненавидела себя за это и после горько раскаивалась, но в такие тяжкие минуты этих «приступов» было важно только одно — найти мужчину и принять его в себя. Личность и слова были не важны. Интересовал только орган. Все остальное она делала сама, её тело: получало, что хотело и тащилось от этого.

И вот, это вернулось вновь. В утренней истории Алевтина себя не особо винила — это была месть мужу, но полученное при этом умопомрачительное удовольствие, граничащее с обмороком, заставляло женщину опасаться, что она в очередной 

раз «выпряглась» окончательно. И теперь может снова не совладать со своим темпераментом, погрязнув в темной пучине случайных прелюбодеяний.

Можно было сколь угодно унижать и третировать мужа, но в нужный момент он всегда был рядом со своим ненавистно любимым членом, и это позволяло Алевтине сбивать охотку, вести себя прилично в остальное время, поддерживая в окружающих свой образ благопристойной семейной женщины.

Теперь же она была зла и не чувствовала в себе силу сейчас на этом остановится. А это, в свою очередь, грозило тем, что её неразборчивая похотливая сущность могла стать достоянием общественности и дойти до подчиненных и начальства. Это всё приводило Алевтину к невеселым вводам.

Тут зазвонил телефон и отвлёк женщину от тяжелых мыслей. Рабочий день начался.

•  •  •

— Ты меня наверно не уважаешь!?

Вопрос был до боли в зубах глупый. Но Алевтина должна была что-то сказать. Ибо уже двадцать минут после её откровений всё ещё муж сидел неподвижно и смотрел в окно на краешек неба за многочисленными многоэтажками. Она только что рассказала ему про тех трех мужчин, что были у неё сегодня после "его неверности" и предложила продолжить начать супружескую жизнь "с чистого листа".

— Теперь ты все про меня знаешь. Солнышко, пойми, у тебя жена — распоследняя блять, и тут ничего не поделать. Но блять ведь тоже хочет постоянства и любви. Не бросай меня, а?! Я обещаю тебе теперь столько секса, сколько ты сможешь переварить!  — Алевтина раскаивалась и чистосердечно просила прощения.

— И уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог...  — пробубнил муж.  — Я, Алевтина одного не могу понять. Ну хорошо, с таксистом у тебя эпизод из мести получился. А как у тебя с остальными то вышло?

Алевтина вздохнула и стала каяться дальше, как на духу.

•  •  •

День совсем не клеился. Промежность пульсировала и зудела, узурпируя себе все помыслы. Прожорливый и ненасытный орган требовал продолжения. Тот мужчина пришел в её кабинет незадолго до обеда в тот же злополучный день, когда она выпряглась и дала таксисту. Видимо в кабинете пахло возбужденной женщиной, тем более что трусики её так и остались в сумочке, и она даже не пыталась сводить под столом ноги. А может на её лице крупными буквами было написано "выеби меня сейчас же". Всяко может быть. Тем не менее, встретившись с её затуманенным взором, начавший было требовать оплату за последние поставки посетитель вдруг осекся, потянул воздух носом и неожиданно для самого себя предложил Алевтине пообедать вместе. Флюиды возбужденной женщины попали через центр обоняния ему на подкорку, и он сам не понял почему начал неумолимо и сильно возбуждаться.

Она быстро кивнула и предложила не тянуть и «сейчас же». Как опытная охотница она мгновенно поняла, что мужчина «попался», он — её и он готов. Она тоже была готова. В переполненном лифте они стояли впритык. Она тёрлась о него своими твердыми сосками под тонкой тканью платья. Мужчина раздутыми как у жеребца ноздрями шумно втягивал воздух с Алевтининым 

запахом, всё больше распаляясь в предвкушении. Повинуясь внезапному порыву, он скользнул рукой по её талии и прижал мягкое податливое женское тело к себе. Алевтина выдохнула и закусив губу подняла на него свои коровьи глаза, выражавшие нетерпеливое желание и покорность его воле.

Лифт остановился на первом этаже и людской поток двинул к выходу. Но мужчина, крепко схватив Алевтину за руку свернул за угол, к туалетам. В комнате для инвалидов было пусто. Он затащил женщину внутрь и закрыл дверь. Алевтина повиновалась ему как кукла.

Мужчина прижал её к себе, пытаясь поймать её губы, но она не хотела целоваться и подставила шею. Тело её мягкое и податливое как сливочное масло растеклось в его руках. Она стала целеустремлённо расстёгивать его джинсы пока его руки хватали её ягодицы под тканью платья. Он почувствовал, что она без белья.

Член выпал, Алевтина рванула штаны вниз и схватилась за его крепкий ствол как за соломинку, едва стоя на слабеющих от желания ногах.

Мужчина задрал подол, жадно схватил её прохладные ягодицы, проникая рукой между булочек. Там у неё все текло и пылало. Ждать было невозможно. Мужчина снова прижал её к себе, потом огляделся и сел на крышку унитаза, сдергивая штаны ниже колен. Алевтина развела ноги и подобрала платье до пояса, присаживаясь сверху, практически с налёта водрузив себя на торчащий мужской член.

Вот! Она прильнула к мужчине всем телом, вбирая, впитывая его силу и желание. Ожидание женщины было таким томительным, а страсть такой всеобъемлющей, что Алевтина кончила тут же, едва почувствовав мужчину в себе, задергавшись тазом, судорожно сведя ноги и тихо охнув. Она тяжело повисла на нем, как безвольная тряпка и только его руки поддерживали её на месте. Тело её содрогалось, мышцы влагалища пошли волнами. Так они и сидели, практически не шевелились. Чудо-женщина, отдохнув минуточку вновь начинала извиваться и дергаться — её били все новые волны наслаждения. Член, внутри крепко сжимаемый судорожными сокращениями стенок, плавал в топленом молоке женского естества и все ближе приближался к финалу. Алевтина до крови искусала губы, чтобы не орать, а он только гладил её бьющееся тело по бедрам, спине и заднице, уткнувшись ей в шею и упиваясь её феноменально влекущим запахом. Полчаса, час? Он потерял счет времени. При таком странном способе сношения он мог просидеть и больше, но между ними всё стало мокро от её выделений, из безумной женщины буквально текло, и крышка стала скользкой — он боялся не удержаться и свалится с унитаза вместе с партнершей, поэтому решил заканчивать.

— В тебя можно?  — тихо спросил он Алевтину на ушко между в момент её очередного затишья.

— А, что... нет, нельзя, нет!  — Будто выныривая из забытья простонала Алевтина.  — Я, да, я сейчас, сейчас...  — Женщина собралась с силами и сползла с его коленей на пол, с сожалением вынув из себя полюбившийся ствол. Её сухие и лихорадочно горячие губы охватили мокрую головку и стали плотно высасывать 

из неё все соки. Минуту, две и он излился в неё, прижимая её красивую растрепанную голову к своему паху. Женщина была будто не в себе, прекрасна в своем бесконечном оргазме и слепой всеобъемлющей страсти. Она проглотила, вылизала его, не открывая глаз, пребывая в собственной глубокой неге.

Закончив и чуть отрезвев, Алевтина устало отползла к стене, разбросав усталые ноги, подрагивающие под платьем. Она запрокинула голову, глаза её были закрыты, а грудь высоко и часто вздымалась, смиряя дыхание.

— Вау! Ты — супер!  — начал мужчина.  — Может мы...

— Нет, никаких мы,  — вдруг опомнилась Алевтина. Взгляд тут же стал совершенно другим, жестким и колючим.  — У меня был трудный день. Ты меня подловил в трудный момент, я дала слабину, но на этом всё, прости. Я — замужем.

Мужчине нечего было ответить на такую внезапную перемену, он был поражен случившимся и стал молча одеваться. Выйдя из туалета, Алевтина без слов прощания, не оглядываясь направилась к лифтам, а потрясенный и озадаченный мужчина — на выход. Только через полчаса, по дороге он вдруг вспомнил, что приходил требовать денег с конторы и долго чертыхался.

•  •  •

Выйдя из лифта, Алевтина не чувствовала под собой ног. Он на автопилоте направилась в свой кабинет. В голове было пусто, в ушах звенело. Встречные сотрудники косились на медленно плывущую по коридору начальницу, она же видела только расплывчатые пятна вместо лиц. В животе её сладко ныло, ноги гудели, между бедрами при движении размазывалась вытекающая влага. Всё что творилось с ней в этот проклятый день было неправильно и возмутительно, но одновременно удивительно приятно и желанно! Внутренняя её настоящая голодная "я" выбралась наружу после долго заточения и устанавливала свои правила. Вернее, уничтожала её собственные.

— Алевтина Андреевна,  — хорошо, что вы тут, зайдите на секунду ко мне, услышала она вдруг голос босса.

Он был моложе её, непрофессиональный молодой выскочка, обошедший её исключительно из-за гендерных предпочтений руководства. Она ненавидела в нём всё, от голоса до дурацких тупых идей. Он развалился в кресле, делая начальственный вид, в глубине души, Антонина знала, побаиваясь её.

— Что это за отчеты за прошлый квартал. Куда у нас подевалась выручка по Дальнему Востоку?

— Якутия была закрыта по погоде, поэтому не было отгрузок, облизав пересохшие искусанные губы отвечала женщина. Она устало облокотилась на край стола, начальственная сволочь даже не предложила ей присесть.

— Ну хорошо, там что, так много, что такое падение?!  — не унимался козёл.

— Да.  — Алевтине больше было нечего ответить этому недоноску, который строил из себя большого начальника.

«Мужик, мужлан, обычный самец, как все. Покажи ему нижние губы, затрясётся как кобель, а дай понюхать так забудет, как зовут, будет как шелковый, лишь бы дала. » — думала женщина сама снова возбуждаясь. «Дала, дала мужику, села на член, скакала на мужике, отдалась, спарилась, трахнулась, сношалась»...

Облизывая пересохшие губы и гоняя в голове все эти смачные слова, она вдруг решилась:

— Знаете, у меня к вам встречный вопрос — начала она.

— Да-да, конечно, слушаю 

внимательно — он даже подсобрался на кресле, подался вперед, ожидая подковырки.

— Мне тут муж изменил, и я нахожусь в поиске мужчины, с кем бы могла ему отомстить. Не могли бы вы лично оказать мне такую услугу?  — Она выпалила это на одном дыхании и чуть развернулась к боссу боком, чтобы он лучше видел её задницу и вздымающуюся грудь.  — Вы же должны поддерживать сотрудников с сложный для них период!

— Постойте, как?!  — он не поверил услышанному.  — Это розыгрыш какой-то? Что именно вы от меня хотите?  — Встрепенулся он, оглядываясь в поисках скрытой камеры.

— Да какой тут розыгрыш, правда жизни, причем нелицеприятная,  — протягивая слова продолжала Алевтина, качнув призывно бедрами. Она знала, что была красива и нравилась этому молодому козлу.  — Всего-то пять минуточек вашего драгоценного времени и немного крепкого мужского члена. Разве я многого прошу?! Вам что, жалко?!

— Ну, я даже не знаю. У нас с вами рабочие отношения, я не хотел бы...

— Ты мужик или кто, можешь выебать женщину, когда она это просит?  — Алевтина намеренно перешла на мат чтобы взять на слабо проявившего вдруг сопротивление мужчину.

— Если вы, конечно, так ставите вопрос, Алевтина Андреевна, то я, конечно готов вас выебать.  — В голосе мужчины чувствовалась обида мальчика и твердость решения мужчины.  — Где мы это сделаем?

— Да прямо тут, чего тянуть,  — с готовностью предложила Алевтина, начав скидывать со стола документы и канцелярию. Все летело на пол, разлеталось по комнате, что напоминало новогоднее конфетти или последствия небольшого землетрясения. «Праздник к нам приходит! » — она забралась задом на стол, раскидав ноги и снова задрав юбку до груди. Лобок, бедра, живот оголились и призывно белели. Он всё ещё в недоумении подошел к ней. Женщина распустила его ремень и штаны съехали до колен. Его член уже стоял. «Все же удивительные люди, эти мужчины, как бы мозг их не был занят всякими тревожными мыслями, видя перед собой реальный шанс совокупиться с красивой бабой, редко кто может перед ним устоять. Ну и кто тут шлюха?! » — дискутировала сама с собой Алевтина.

Она раздвинула пошире ноги, вплотную придвинувшись к краю стола, сама нацелила и завела его член в своё лоно. Он без сопротивления вошел, провалился в её мокрое и хлюпающее влагалище. Это был за сегодня третий, и, к счастью, самый большой член. Это особенно было замечательно, учитывая какую склизко-объемную непересыхающую дырку представляла сейчас её вагина.

Она вновь почувствовала мужчину внутри и охватила, сжала его своими стенками. «Это как групповушка, но растянутая по времени» — успела подумать Алевтина до того, как чувства нахлынули на е многострадальную голову. И снова желание и страсть затмили её разум, она вцепилась в босса руками и охватила ногами его бедра, ритмично вжимая его всего в себя. Он схватил её за грудь и двигал тазом ей навстречу. Первый, второй, третий. Член сладко ходил внутри, вызывая все новые волны наслаждения. Она содрогалась снова и снова, не имея сил 

даже крикнуть. Из глаз её непроизвольно потекли слёзы, смывая остатки утреннего макияжа. Это не были слёзы радости. Она оплакивала свой прежний строгий и чинный образ, свои попытки жить нормально, быть верной и правильной женой. Видит небо, она пыталась! Но как можно устоять перед этим всепоглощающим желанием, этим беспрерывным оргазмом, возносящим к вершинам блаженства? Она переродилась за один день и чувствовала, что пути обратно нет.

•  •  •

— И как ты себе представляешь нашу дальнейшую семейную жизнь?  — Очнулся муж после долгих раздумий.

— Я себе представляю это как новый брак, но уже честный и со свободными отношениями. Ты не паришь мне мозг из-за других мужиков, я не лезу к тебе с твоими бабами.

— Что это будет за брак, я не пойму?

— Хороший будет брак, крепкий!