Муссолини порно

Сказал: -- Обыватель! Ты вовсе не сер и не туп. Это все выдумали твои исконные враги -- англичане, французы, немцы, австрийцы, турки и сербы. -- Обыватель! Ты велик! Ты гениален! Ты сидишь в своей боттилерии, траттории или сартории, толстеешь, плодишь себе подобных, и никто даже не подозревает, какой номер в мировом масштабе ты вдруг можешь выкинуть! -- Обыватель! Ты любишь значки! Возьми и вдень в лацкан своего пиджака четыре или даже семь значков. -- Обыватель! Ты имеешь возможность записаться сразу в восемь различных фашистских синдикатов. -- Обыватель! Ты сможешь отныне хоронить своего соседа фруктовщика Сильвио с военной пышностью по древнеримскому церемониалу. Ты сможешь нести впереди похоронной процессии бархатную подушечку, увешанную значками покойного. Кроме того, ты сможешь произнести над могилой речь, начинающуюся словами: "Римляне!" Сознайся, что до сих пор тебе не приходилось произносить речей? Вот видишь! Человек, сказавший это, был Муссолини. И итальянский обыватель зашевелился. Жизнь обывателя стала интересной и полной. По улицам ходят оркестры, стены покрылись плакатами и трафаретными изображениями Муссолини. Стало много различных праздников, торжественных встреч, юбилеев, проводов, парадов, закладок и открытий. Почти каждая неделя приносит обывателю какую-нибудь новость. -- Муссолини борется с папой! Уж он-то покажет папе, где раки зимуют! И вдруг -- полная неожиданность. Стены, колонны и афишные тумбы густо облепливаются портретами папы и лозунгами: "Да здравствует папа". Муссолини помирился с папой и лихорадочно стал его популяризировать. Прошла неделя. И снова новость. Принц Умберто с принцессой нарядились в средневековые костюмы и по сценарию Муссолини участвуют в самом настоящем средневековом турнире в Турине. Через неделю снова афиши. "По инициативе Бенито Муссолини в Веронском амфитеатре пойдут "Риголетто" и "Турандот", с участием Лаури-Вольпи". Муссолини, ища популярности, не брезгует ничем. Он готов даже отбивать хлеб у прославленного тенора. Авантюра Нобиле, из-за которой газеты учетверили свои тиражи, -- предприятие чрезвычайно типичное для Муссолини. И обыватель ликует. Снова пышные проводы. Снова речь Муссолини,

ФАЛЛИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ПРЯМОГО ДЕЙСТВИЯ

Пока ребята из НАТО мечтали о сексе с молоденькими девочками, удаляясь на всей скорости от города Киева, который вот-вот должен был исполнить римейк Хиросимы и Нагасаки вместе взятых, итальянцы, перешедшие на сторону славян, и киевляне, бывшие в составе Сопротивления, до последней минуты думали, как отменить ядерный взрыв и ликвидировать спрятанный неведомо где нейтронный заряд.

Это было достаточно сексуально. Гораздо сексуальней, чем побег из города. Специалисты поймут автора, и что он имеет в виду.

Нет ничего более возбуждающего, чем прикосновение к крылу смерти, с надеждой ускользнуть от него.

Женщины в этом деле вовсе не помеха. Более того. Они катализирующий фактор изменения реальности. А что может быть более возбуждающим, чем изменение реальности по своему сценарию?

Ничего.

Секс с молодыми девочками, в сравнении с этим, дешевая подделка, мастурбация под одеялом, изжеванное членососание вялоопущенной фаллической системы.

Фаллическая система другого порядка, другой ориентации, другой направленности действовала в данный момент, и сравниться с ней не могло ничто.

- Господа, а не позволите ль вы вас, запечатлеть в столь час печальный, на холсте? Иль ватмана листе? - проговорил бородатый человек в тюбетейке, обращаясь к Муссолини и Скорцени в раздумье рассматривающих своё пиво. И подошел к столику итальянцев стоящему на Крещатике, как виселица на опустевшей площади в день перед казнью.

- О! Аркадий! - удивлённо проговорил Муссолини, узнав художника с которым недавно веселился в «Экспрессе». - Добрый, добрый вечер. - Пожали руки.

- Познакомьтесь, - предложил Аркадий, представляя человека, стоящего рядом с ним. - Коллега по цеху. Свободный художник. Как и положено, без хаты и родины. Вольдемар! - Он торжественно протянул руку, представляя своего друга. Добавил: - Это в русскоязычной версии. А вообще - Уолтер. А это - Бенито и Отто.

Вольдемар снова пожал руки итальянцам. Аркадий пояснил:

- Коллега родом из Южного Уэльса, Великобритания. Но это в прошлой жизни. А в этой - киевлянин Вова.

Муссолини подозрительно посмотрел на Вову.

- Вы из Южного Уэльса?

- А что, не похоже? - вопросом ответил тот. - Вот вы уже точно не оттуда. Я угадал?

- Угадали, - буркнул Муссолини. - Я итальянец. А как это вы, Вова, так удачно адаптировались в биосреду Украины? По разговору и не скажешь, что англичанин. У меня на это ушло лет десять.

- Двенадцать месяцев жизни без документов и без знания языка во всех социальных прослойках, включая нулевую. Язык пришел сам. Наверное, из чувства сострадания.

- Перед вами майор английского спец подразделения. Бывший майор, - вставил слово Аркадий.

- Да ну? - поднял брови Муссолини.

- А вы не иронизируйте. В свете нашего нахождения в месте предполагающем полный уход всех концов в воду, можно и пооткровенничать. Верно, генерал?

- Муссолини прищурившись уставился на неведомого Вову. Тот ненавязчиво пояснил:

- Вы, генерал, были моей целью два года назад в Брюсселе на четырёхстороннем саммите. Вспомнили саммит? А? Ваша фамилия Муссолини. Вы двоюродный внук того Муссолини…

Бенито слушал с застывшей сигаретой в зубах. Аркадий копался в папке с бумагой и карандашами. Скорцени привстал и, подавшись вперёд, запоминал слова.

- И? - прервал затянувшуюся паузу Муссолини, осыпав столбик пепла с сигареты.

- Вашу ликвидацию отменили после вашей драки с американцами. - Вова сел на пластиковое кресло и закинул нога за ногу. Наклонился в сторону Муссолини и отчётливо произнёс: - Можете не верить, но вы понравились моему шефу из Ми-6. Помните, в Брюселе, в кафе у вас над головой разбилось стекло? Это была пуля моего напарника. Я дал отмену операции в последнюю секунду. Вам везёт по жизни с вашими мордобоями, Муссолини. Вы не обижайтесь…

Итальянец ошарашено глядел на художника Вову. Сказал:

- И вы стали художником?

- После некоторых событий, да. И знаете, я теперь живу. А раньше - функционировал.

- Да вы, собственно, давайте ближе к столу, - проговорил изумлённый деталями из прошлого Муссолини. Скорцени торопливо пододвинул бутылки, опустился в кресло рядом с Вовой - Уолтером и они принялись за пиво.

- А вы не задерживаетесь в Киеве? - спросил англичанина Бенито. - Нехорошие слухи бродят по городу.

- Плевали мы на слухи. Мы знаем, что взрыв будет. И мы хотим его запечатлеть на полотне. Как идейка? - Отпил пол бутылки и посмотрел на итальянца.

- Да никак, - ответил тот. - Если надо - рисуйте. Смотрите только, чтобы он вас не нарисовал. И вы не очень верно представляете себе последствия ядерного взрыва. Впечатлений может оказаться слишком много.

- Для художника много не бывает, - ответил Аркаша. - В смысле впечатлений.

- Может быть, вы и правы, - махнул рукой Бенито. - Рисуйте хоть в самом эпицентре. Но прежде я хотел бы увидать «Приключение итальянцев в «Экспрессе». Аркадий, где обещанный шедевр?

- Прорабатываю детали. Скоро будет готов и найдёт своего хозяина. А они что, закончились?

- Продолжаются, уважаемый, продолжаются… Вы же видите, как кругом весело. Наш друг из домика белого цвета не даст усохнуть от скуки. Соединённые Штаты ввели особое положение в стране и, похоже, в мире. Только что. - Итальянец указал на телефон, как на источник информации. Добавил: - Вот мы тут со Скорцени от этого приключения прямо чуть под стол не упали. Хорошо, что вы подошли. Да, - повернулся к майору, - а как Великобритания? У вас там оочень тонкие политики и хорошо дружат с Большим Братом. Она, родимая, ничего не ввела?

- Бхутхылочки шапхгать можна!

У стола стоял бомж с мешком.

- Весело живут в белом домике.

- Любезный, неужели стеклотара приехала?

- Я из Уэльса, - сказал Вова - Уолтер.

- Впхгок бехгем.

- А что, есть разница?

- Берите, пожалуйста, - разрешил Скорцени.

- Уэльс всегда хотел стать самостоятельным, неужели вам неизвестно?

- Первый раз слышу.

- Конечно, какой-то там Уэльс! Вот Украина и Россия - это темы. А Уэльс… Что за Уэльс? - сказал Вова - Уолтер и погрузился в пиво.

- Я буду рисовать, - сказал Аркадий и вытащил лист ватмана. - Меня чутьё не подводит. Будет сногсшибательный портрэт номер два.

- Ну, если Уэльс не Великобритания, тогда майор давайте выпьем, - сказал Муссолини и оглядел стол. Крикнул: - Эй, гарсон, бармен, официант, где вы?

Перед итальянцами вырос шустрый хозяин столика.

- Что изволите-с?

- Пиво, уважаемый, имеется?

- Да-с…

- Десять ящиков.

Хозяин столика секунду глядел на Муссолини. Выдавил:

- Десять? Ммм… (20*20=400!) Кхм… (400*20=8000 евро!) Минуточку!!! – И умчался в глубину своих торговых апартаментов.

- Ого, - сказал Аркаша. - Опять массовый запой?

- Нам ещё не хватит, - сказал Муссолини. - Я знаю когда, где, с кем, и сколько. Сейчас надо много.

Рисковый продавец пива, не переводя дыхания, принялся ставить упаковки возле столика. Выложил все ящики и одну бутылку поставил на стол. «Это от фирмы! » - и стал вытирать пот. Муссолини отдал ему шестнадцать розово-фиолетовых бумажек. Аркадий проводил деньги взглядом.

- Мда, - сказал. И взял пиво.

Зазвонил спутниковый телефон. На проводе был Дубина.

- Вы где? - спросил.

- В центре Крещатика проводим круглый стол, - ответил Муссолини. - Присоединяйтесь, полковник. Если, конечно, у вас не назначено рандеву с личностью, собирающейся всё ликвидировать.

- Он мне звонил, - сказал упавшим голосом Дубина.

- И что?

- Ничего.

- Я знаю. Всё в пределах алгоритма. Комедия финита де ля. Наши координаты - сто шагов на запад от входа в метро Крещатик.

- Он пожелал мне крепкого здоровья. Мы уже ничего не успеем сделать, если бы и имели сведения об Объекте. Все мои люди в метрополитене.

- А мы на Крещатике. Вы знаете, полковник, великолепный вечер. Он сегодня, кстати, самый длинный в году. Не пропустите мероприятие. Аркадий уже приготовил кисти и точит карандаши.

- И Аркаша с вами?

- Не только он. Есть даже представители дружественной части Великобритании. Дубина, не валяйте дурака. Круглый стол ждёт вас.

- Мда, я слышу даже по телефону, что он и, правда, круглый.

- Ещё какой круглый! Верно, Скорцени?

- Да, шеф!

В воздухе раздался свистящий гул, перерастающий в грохот, и со стороны Европейской площади на Крещатик влетел заходящий на посадку реактивный АН-2. Коснулся колёсами брусчатки и завыл реверсом двигателя.

- Что это у вас там воет? - встревожено спросил Дубина.

- Похоже, вернулась ваша секретная летающая крепость с восточного похода, - ответил в трубку Муссолини. - Это вы её отозвали?

- Ждите, я буду, - Дубина отключился.

Самолёт остановился прямо перед столом с пивом, метрах в десяти, что-то проворчал турбинами и затих. Открылась кабина.

- Ха! Пацаны! Да здесь весь Крещатик наш! Аркадий, а почему ты не в обозе под Бердичевым?

Бруклин спрыгнул на землю. За ним из самолёта стали выходить Седой, Француз, Парковщик, Димедрол. Шатаясь вышла Леся и закрыла за собой дверь.

- Где друг мой, Моня? Ужель в глуши неведомой остановили его? Не верю я. Отказываюсь верить! - валял дурака бородатый в тюбетейке.

- Аркаша, - сказал Седой. - Ты всегда, почему-то, оказываешься в непредсказуемом месте. Ааа! - Обернулся в сторону. - Братская Италия с нами!

И по кругу пошли приветствия и объятия.

Дубина отключил телефон и перешел на вторую линию, по которой кто-то звонил. «Пыххх…» - неожиданно зашумело в голове, когда он поднёс трубку к уху. Тело стало тяжелым и неуклюжим, в глазах поплыло.

- Дуубиина наа проооводе, - необычно низким голосом и растягивая слова, как на плохой аудио записи выговорил полковник, сам себя не узнавая и держась рукой за дверную ручку, чтобы не упасть.

- Полковник - прозвучало в телефоне созвучие незнакомого голоса. - Вы, надеюсь, меня слышите?

- Слыышу, слыышу… Но ничего не вижу, - непонятно закончил фразу ошалевший Дубина и упал в кресло.

- Ничего видеть не надо, - продолжил голос в телефоне. - Надо только слушать. Это звонит Маринин из Политбюро.

Слова Маринина сопровождались звоном в ушах и искрами в глазах измученного Дубины.

- Господи, это ты, Саша? Ты пришел с салютом.

- Я, полковник. Но к вам очень трудно дозвониться.

- Ох, Маринин, а я думал уже, что у меня галлюцинации.

- Полковник, у меня мало времени. Мне необходимо передать вам сообщение.

- Передавай, Маринин. Я тебя слушаю, - вяло сказал Дубина, борясь с головокружением.

- Я Седому сказал, что вам надо делать. Он передал? Не давайте себя разводить! Этот Ликвидатор…

- Даа, даа… Марииинин, ты меня слыыыышииишь? Я взлетаю…

- Господи, полковник, это побочное действие 4ХА22. Только не понимаю, как это попало в ваш организм.

- Чего, чего? Эх, Маринин…

И Дубина заснул.

- Я не совсем закончил, - разбудил полковника знакомый голос.

- Это ты, Маринин, - хрипло спросил Дубина.

- Это Ликвидатор, полковник. Вы, наверное, уснули во время разговора.

- Да, вроде-бы. Так это снова вы? Здоровья вы мне пожелали, забыли что-то ещё? - Дубина уже полностью пришел в себя и с недоумением вспоминал странный сон - обморок. Проговорил в трубку: - Я буду очень растроган, если вы поздравите меня с наступающим днём рождения.

- Полковник, не надо неуместного юмора. Здоровья я желал вам от души. А вот свои дни рождения считайте сами. Я о другом. Послушайте, - неспокойно проговорил Ликвидатор. - Вы не можете объявить Глухов столицей Украины. Это не делается так просто. Такое решение - прерогатива Верховной Рады и Президента, как Гаранта Конституции. Необходим референдум, необходимы международные наблюдатели. Легитимность - необходимое состояние объекта права.

- А чего это вы занервничали? - оживился Дубина. - То молчали, исчезли где-то там в виртуальности. Какая вам разница, где столица? Взрывайте Киев на здоровье, он уже обыкновенный промышленный центр, типа Конотопа. И вообще, - зевнул полковник, - мы переезжаем в Глухов. Сейчас-же. Вертолёты уже продувают двигатели. - Добавил: - Верховная Рада собралась на экстренный созыв, и в данные минуты утверждает перенос столицы Украины из Киева в Глухов, в связи со сроком давности города на Днепре. Вот таак, товарищ Ликвидатор! Ликвидируйте Киев, расчищайте стройплощадку. Город всё равно ветхий, здания морально устарели, промышленность требует 100% реконструкции, население без работы… А вот теперь, благодаря вам, работка появится! И вообще, - продолжал разошедшийся Дубина. - Я могу вам напомнить историческую параллель: Германия достигла уровня первой страны в Европе только после тотального разрушения всех её городов. Да и Иисус, вроде-бы, говорил: создавая - разрушай! - Дубина полностью вошел в свой контекст и продолжал уверенным тоном: - Вы теперь работаете на благо Украины и её Возрождение. Неплохо бы ещё устранить Харьков, Днепропетровск и Львов. Вот тогда бы мы точно вошли в пятёрку лидеров европейских государств. Ваше положительное, конструктивное применение ядерного заряда рассматривается в данный момент в Верховной Раде. Президент предполагает включить вас в состав почётных граждан обновлённого Киева под номером 1. Вы не против?

- Не болтайте ерунду, - неспокойно проговорил Ликвидатор. - Ни президента, ни членов Верховной Рады в Киеве нет.

- А вот и есть! Секретное заседание продолжается. Может, хотите соприсутствовать?

- Я воздержусь.

И правильно сделаете, - согласился Дубина. - Между нами, у меня есть мысли по этому поводу. По поводу вашей востребованности. На мой взгляд, вам стоит отменить запуск бомбы, - безразличным тоном сказал Дубина. - Иначе ваше Политбюро завалят заказами.

- Я обдумаю ваше предложение,- в тон полковнику ответил Ликвидатор. - Но вы и, правда, не особо переживаете за город. Желаю всего хорошего и, пожалуйста, не принимайте всё так близко к сердцу. Вы видите, какой плодотворный разговор мы провели. Итог: в любом случае всё будет хорошо.

Дубина опять ощутил звон в ушах, а в глазах заискрило.

- Пооостооой, Ликвиииидаторрр!!! Но мы же не решили…

И Дубина уснул снова.

- Полковник, вы почему молчите?

- Маринин, я долго спал?

- Какой Маринин? Это ваш друг.

- Но мы же только что с вами разговаривали?

- Только что? Весь разговор составлял фразу: «Дубина на проводе». И пауза.

- Что вы хотите? - спросил полковник, испытывая непривычные мистические ощущения.

- Отнеситесь серьезно к тому, что я сейчас скажу.

Дубина окончательно проснулся, встряхнулся и, прижав трубку телефона к уху, громко сказал:

- Слушаю внимательно.

- Я решил дать вам шифр отмены взрыва.

- Что же должны дать мы? - осторожно спросил Дубина.

- Передать спасибо Муссолини. Я прочёл его письмо.

- Передам. А что в письме?

- Неважно. Давайте ближе к теме. Уже поздно, таймер выруливает на финишную прямую. Детонатор сработает в промежуток времени от заката до рассвета. За час до взрыва бомба включит «уши».

- Что?

- Изделие начнёт акустический анализ окружающего пространства. В этот момент есть возможность ввести блокирующую команду отмены. Это единственная предусмотренная возможность воздействовать на Объект из вне, после пуска таймера. Если сумеете, то останетесь целы и сохраните город.

- Что за команда? - серьёзным голосом спросил Дубина.

- Акустическая. Состоящая из набора фонетических звуков, различных по частоте и тембру. И…

- Я слушаю.

- … и не ошибитесь, полковник. Дело то ведь серьёзное. Теперь слушайте…

Полковник вжался в трубку, прикрыв рукой другое ухо.

- Фонетический тонально-тембровый код находится в музыкальном произведении «Интернационал».

Измученный всякими неправдоподобными сюрпризами, Дубина смотрел на телефон как на карманного шулера. Сказал:

- Каким образом вы себе это представляете? Где бомба? Кому петь? Мы и спляшем, если нужно для дела. И на голове постоим…

- Бомба в Киеве. Плясать не надо. А на голове не стойте, а думайте ею, где найти записи «Интернационала». Городская сеть аварийных сообщений в порядке. Запитана от аккумуляторов. Начните трансляцию в центральных районах Киева через громкоговорители. Это будет разумное решение. Желаю вам, полковник, ещё раз крепкого здоровья. У вас нервная работа. Зато среди людей. - Ликвидатор отключился. В спутниковом телефоне остался звёздный эфир.

"Молодежные боевые фаши" (Fasci Giovani di Combattimento). Учитывая студенческую пассионарность, были учреждены Университетские группы фашистов (Gruppi Universitari Fascisti) — аналог комсомола. Университеты стали основой кадровой системы режима с практически полной фашизацией предметов, преподавателей и клятвой верности режиму. Сталинский СССР и муссолиниевская Италия были ровесниками, пережившими "кадровую революцию" в 1930-е годы. Дело в том, что по-настоящему смена режима произошла уже после взятия власти, когда подросли идеологически и профессионально подкованные кадры. Эти кадры были скреплены новой корпоративной идеологией, в основе которой лежала мораль служения общему делу: отождествление собственного блага с общим успехом фашистской системы. Идеология стала инструментом мобилизации пассионарных кадров, без которых любые изменения будут сопровождаться слишком большими "непроизводственными издержками". Не случайно новая организационная структура сформировалась только в 1939 году, когда был полностью обновлен политический лифт и место парламента заняли Собрания фашистов и корпораций. Корпорация Муссолини достигла больших успехов в области проектного менеджмента. Причем многие из этих проектов не только пережили фашизм, но и были использованы при последующем строительстве различных моделей социального государства (welfare state). Партия выступала как альтернативная команда, способная преодолевать сопротивление уже существующих "функций и департаментов": пролетариев, крестьян, землевладельцев, промышленников, ремесленников — с их интересами. Так, проект "После работы" реализовывал концепцию отдыха для всех: льготные билеты в кинотеатры, "народные поезда" в направлении морских курортов, клубы для игры в шары и в карты. Партия обеспечивала распределение доходов в обществе, в том числе через социальные пособия, подарки детям из многодетных семей, организацию "пионерских лагерей". В условиях бедности и неравенства, доставшихся Муссолини в наследство, новые социальные институты обеспечивали повышение уровня жизни и, соответственно, доверия к "управляющей компании" — фашистской партии. Муссолини провел ребрендинг "Италии", который для многих до прихода фашизма был чужим в сравнении с локальными брендами. Свой приход к власти Муссолини позиционировал как результат фашистской революции — "похода на Рим". Завоевание колоний в Африке подчеркивало преемственность по отношению к Римской империи. И даже полевые работы трансформировались в общенациональную "битву за урожай". Правонарушением, каравшимся лишением гражданства, считалось и действие, посягавшее на доброе имя или престиж "Италии", поскольку тем самым ухудшался корпоративный имидж "компании". С этим же связано закрытие враждебных изданий и переход "независимой прессы" в руки правильных, профашистски настроенных олигархов. Брендинг фашистской корпорации

Шел в том числе через персоналии и стиль. Учредителями фашистской корпорации наряду с дуче Муссолини выступили "футуристы" Маринетти. Габриэле д'Аннунцио (1863-1938) — неординарная личность, писатель, поэт, драматург, летчик, политик, Черный князь, любитель женщин, итальянский Киплинг и одноглазый капитан Флинт — считался вдохновителем фашизма. Философ Джованни Джентиле (1875-1944) — чрезмерно консервативно-большегрузный итальянский философ — выступил с Манифестом фашистских интеллектуалов. Автор бестселлера "Покойный Маттиа Паскаль" Луиджи Пиранделло открыто заявлял о своих фашистских взглядах. С фашистской корпорацией сотрудничали и другие международные "бренды" искусства, такие как интеллектуалы-фашисты Дрие Ла Рошель и Эзра Паунд. Правящая корпорация выстроила свой имидж в архитектуре (имперский, фашистский стиль) — район ЭУР в Риме, площадь Виктории в Брешии, центральный вокзал в Милане. Фашистский "лого" путешествовал в виде марок даже за границу, а биография дуче стала мировым бестселлером. Спорт также был элементом маркетинговой политики дуче. Помимо побед в двух чемпионатах мира национальной сборной по футболу муссолиниевская корпорация построила практически все основные стадионы Италии. Фашистская корпорация была пионером и в отношении внедрения новых инструментов маркетинга. В условиях местечковой Италии Муссолини побывал в каждой деревне не только как портрет на стене здешнего начальника, но и как голос из радиорепродуктора. В этом плане для многих крестьян он был и королем, и святым, и папой римским одновременно — зарегистрированным торговым знаком "компании Италия". Сам образ Муссолини обрастал мифическо-рекламными характеристиками. Дуче, например, был под постоянным прицелом враждебных "антинациональных" сил, которые стремились физически ликвидировать самого Муссолини или навредить его имиджу различными, иногда даже диковинными, способами. Его постоянно пробовали взорвать или застрелить, а одна милая английская старушенция даже попыталась отгрызть ему нос, чтобы его облик потерял свой имперский, римский профиль. Фашизм и предложенная им модель корпоративистского государства стал своеобразной франшизой, которая в качестве альтернативы коммунизму и "хищническому капитализму" легла в основу моделей "третьего пути". Европейские движения, начиная от фалангистов в Испании и национал-социалистов в Германии, в той или иной степени обращались к итальянскому опыту. Более того, даже в президентской программе Франклина Рузвельта в 1933 году был ряд обращений к корпоративистскому опыту. После войны фашистский опыт сохранился под брендом "перонизма" в Латинской Америке и "насеризма" в Арабском мире. Корпоративная забава "Стенка на стенку" После поражения международного консорциума, в организации