Люция геращенко порно

Автор: � | 2025-04-14

Скачивайте порно - Люция геращенко порно (75 фото). Тематика: Люция Геращенко фото голая Люция Геращенко фото голая Порнокастинг Lucie Theodorova Люция Геращенко актриса голая Люция Лущик голая Лиана Сулейманова голая Люция Люция Геращенко телев Люция Геращенко on Instagram: Доброе утро, Солнышко 🤳 ☀️!! Люция Геращенко телеведущая

Люция Геращенко on Instagram: Люция Геращенко ведущая

Одноэтажное здание, отделанное ракушечником, с арочным входным проёмом и такими же окнами отражало самобытность местной архитектуры. Внутри отделка деревом, овальные столики из слэба* в два ряда. На барной стойке в стеклянных баночках томились в ожидании дегустации изысканные сладости. Хозяйка заведения, пышная маленькая женщина, с безграничным обаянием, пригласила за свободный столик в дальнем углу от входа. Вокруг распространялся запах фруктов, трав и табака. И каждый аромат боролся за первенство.

- Ах, Селим, я в цукатном раю!

- Иди, выбирай, что на тебя глядит, - ответил Селим, усмехаясь и попутно касаясь девушку между лопаток.

Халва нескольких видов, щербет, пахлава, засахаренные фрукты, орехи в глазури и выпечка сводили с ума обоняние и взор. Люция растерялась. Селим, подойдя сзади, наклонился к уху и шепнул:

- Советую попробовать рахат-лукум, они делают его из натуральных продуктов: мяты, барбариса, цитрусов. И вон та марципановая слойка - сплошное удовольствие.

Люция обратила внимание и на цены. Конвертировав в уме манаты на рубли, Люция обернулась к Селиму, сказав вполголоса:

- Тут так дорого!

Селим знал, какая она щепетильная в деньгах, но здесь возмущение он вытерпеть не мог:

- Неважно, заказывай все, что хочешь, я оплачу!

- Но Селим, ты и так много тратишься, я сама куплю, - настаивала Люция.

- Не позорь меня, женщина! – прошипел Селим.

И более не обращая внимания на свою спутницу, заговорил с официантом на азери. Люция ретировалась к заказанному столику. Селим еле себя сдерживал, хотелось наказать златовласую спутницу, насколько она привлекала его, настолько и могла лишать терпения. Почему нельзя просто соглашаться с ним, а при каждом удобном случае вступать в полемику? - снова он задавал себе этот вопрос. Не контролируя свои желания, заказал все, на чем задерживался взгляд. Продавец лишь успевала поднимать брови от очередной просьбы клиента и едва сдерживала улыбку при виде этой загадочной парочки. Селима она знала через второстепенных знакомых, девушку видела впервые и сразу поняла, что она приезжая. От того ситуация её забавляла ещё больше. Она с удовольствием понаблюдает за их трапезой.

Люция ещё негодовала, но подошёл официант с подносом из деревянного спила, сервированным чайной парой, и ей пришлось выдавить улыбку. Расстелив салфетки, поставил блюдца и прозрачные вазочки в виде кувшина. Люция округлила глаза от необычной посуды и взглядом спросила Селима, севшего напротив: «Что это? »

На что он тихо произнес:

- Армуду.

Красивое, но ничего не говорившее ей слово. «Армуду» - она посмаковала его, заметив, что официант изо всех сил пытается быть серьёзным, нахмурилась, от чего тот посерьёзнел, а Селим, наблюдая за резкой сменой эмоций обоих, упал на стол и «забулькал». Потому что смех его именно так и звучал. Бармэн, ушёл за вторым подносом, а Люция, откинувшись на спинку мягкой тахты, терпеливо стала ждать, когда Селим придет в себя. Немного успокоившись, но все ещё улыбаясь, он протянул свою ладонь, цепляя её пальчики:

- Видела бы ты себя со стороны, милая, ты бы тоже не сдержалась.

- Ну да, я же скоморох, надо мной можно потешаться.

- Не обижайся, прошу тебя.

- Даже не надейся! - и показала ему язык.

Снова, как и в тот раз, Селима пронзила вспышка желания. Только намного острее, ведь сейчас он уже познал вкус её плоти.

- Не дразнись, иначе тебе же будет хуже, - серьезно предупредил Селим.

- Хотела бы я проверить насколько хуже, - парировала собеседница, сузив глаза.

- Пей чай, а то остынет, - резко сменил тему Селим.

Иначе они вновь заспорят, а он уже устал от пикировок, ему так хотелось любви.

Стеклянный заварочник с золотым ободком в традиции востока уже разыгрывал в себе пьесу из чаинок и цветов, приглашая испробовать своё творчество на вкус и запах. Люция увлеклась созерцанием этой повседневной, но милой картины. Селим разлил чай сам, дав отбой служащему чайханы. Одновременно кидал в рот орешки кешью в глазури.

- Какой ты жадный и нетерпеливый! – поддела парня Люция.

- Ты будешь удивлена, узнав, что это на самом деле это не так.

Она поняла, что фраза имела отношение к сексу. Боясь продолжения темы, Люция поспешила спрятать взгляд. Собеседник победно улыбнулся. Он её достанет с интимом, как она его достаёт все время разными мелочами.

Попробовав со всех вазочек десерт, Люция не замедлила комментировать вкусы кулинарных изобретений.

- Что тебе понравилось больше всего? – поинтересовался Селим.

- Всё! - она закатила глаза к потолку. - Это амброзия!

- Ха-ха, даже так? Я рад, что нашел еще один способ тебя ублажить, - довольно улыбнулся.

Потом напустив серьёзность, спросил:

- Люция, ты не хочешь сюда переехать?

- В смысле? – непонимающе уставилась на него.

- В смысле жить здесь, - сказал и затаился в ожидании ответа.

Романова открыла рот, но слова не шли. Уткнулась взглядом в дно армуду, дрожащее в руках, пытаясь там найти ответ. Селим тихо ждал.

- Мне нравиться твой город, - Люция подняла взгляд и ответила прямо. - Мягкий климат, в сравнении с домом. Уважительные люди, нет алкоголиков, по-моему, - сказала и улыбнулась.

- Почти. И?

- Селим, я не пойму какого ответа ты ждёшь от меня? – она начала нервничать.

- Откровенного.

Если она скажет то, что он хочет слышать, это будет лицемерием. Врать было последним в ее списке. Правда может задеть его чувства. Схитрила.

- С любимым человеком я смогу жить хоть на необитаемом острове.

Она не сказала что с ним. Но Мансуров и этим остался доволен. Заметно расслабился и потянулся наполнить себе стакан.

- Мне так нравятся эти чашки. Я не знала, что в среднеазиатских странах они так популярны.

- Да, эта форма берет корни из далекой древности и напоминает фигуру прекрасной девушки востока. И потом из неё удобно пить горячий напиток. Внизу остывает медленнее, чем вверху.

- Эстетика тонко перекликается с функциональностью, – добавила Люция с улыбкой, доставая из грез спутника.

Потому, что до этого неотрывно смотрел на её грудь. Люция смутилась от проскользнувших мыслей в голове и зацепилась взглядом за его ладони, которые страстно и нежно держали стеклянную чашу, будто любимую женщину. Резко оторвала взгляд и наткнулась на коричный взгляд его глаз. Замерла. Куда бы она не смотрела, нигде не было спасения. Везде находил её его острый пытливый взгляд, откровенное слово, хваткие, но нежные руки. Эти руки завладели ею и потянули на себя, не успела она одуматься, как он перегнулся через стол, ощутила влажные горячие губы со вкусом трав и сладостей на своих устах и восприятие мира померкло.

- Я безумно тебя хочу! – прошептал он в губы, но нашёл силы оторваться.

Люция откинулась на софу, пытаясь прийти в себя. А Селим уже расплачивался по счету. Будто его совсем ничего не трогало в этом мире, в этом зале. И ощутила свободу, когда в её лицо полыхнуло жаром июньского дня.

Не пытайся узнать,

что хранит армуду.

Ответ в твоём сердце живёт.

слэб* - тонко спиленная часть дерева с интересным узором

ВСЕ КАРТИНКИ И МУЗЫКАЛЬНОЕ СОПРОВОЖДЕНИЕ ГЛАВ ТОЛЬКО НА САЙТЕ ЛИТМАРКЕТ

Люция, уставшая от собственных протестов, молчаливо снесла заботу нежных сильных рук Селима, когда тот её извлек из машины и отнес в дом. Девушка доверчиво положила голову ему на плечо и прикрыла веки. Селим удивленно скосил глаза, улыбнувшись, горделиво понес желанную ношу на второй этаж. Опустив на кровать, спросил о самочувствии.

- Все хорошо, твой доктор меня реанимировал.

- Я рад, что никаких серьёзных повреждений.

После минутной заминки, Селим вынырнул за дверь. Но долго Люции ждать не пришлось. Девушка по-быстрому приняла душ и заканчивала пропитывать влагу на коже, когда услышала, как он вернулся в комнату. Волнение и радость одновременно всколыхнулись. Накинув тонкий халат, девушка осторожно выбралась из ванной и умилилась увиденному: Селим, стоя к ней спиною, раскладывал с подноса чашки с чаем на столик. Услышав её движения за спиной, чуть напрягся, на секунду остановив занятие, но не поворачиваясь продолжил сервировку скромного ужина. В этот банальный момент, собрав пережившие эмоции дня и накопившиеся за время отпуска, Люция вдруг поняла, что она сходит с ума от этого красивого и заботливого, хотя и дерзко-ревнивого мужчины. Осознание этого факта буквально ослепило. Селим успел сканировать её эмоции: образ домашней женщины в его обители, ее ближайший отъезд и понял, что в эту ночь он ни за что не оставит её одну в спальне. И даже если отец ворвется домой, он выдержит его гнев. А если Люция не допустит его на свое ложе, он, как верный вассал, будет спать на пороге, но не где-то за пределами. Она казалась ему слишком беззащитной, слишком желанной и своей. А свои вещи он всегда держал при себе.

- Дорогая, я приготовил тебе мятный чай. На случай голода есть и бутерброды, - и щедрым жестом указал на столик, маня.

- Я очень благодарна тебе, Селим за все, что ты для меня делаешь, и с радостью приму твои заботы, - присев на постель, принялась за трапезу. - А ты почему не ешь?

- Не хочу, лучше покормлю тебя.

Ей стало неловко под его пристальным взглядом, но спокойствие обстановки и гармония между ними возбудили аппетит.   Мягкий сыр с листьями салата и помидором на темном хлебе имели фантастический вкус, а чуть горячий ментоловый с каркадэ напиток приятно утолял жажду.

- М-м-м, как вкусно, Селим! Не знала, что ты можешь так вкусно готовить!

- Могу, - коротко отделался юноша, а сам подбирался к её призывно выставленным щиколоткам, от которых он еще там, на горе восстал. А завладев, стал медленно массировать стопы, поглаживать кожу. И так гипнотически смотреть на предмет своего обожания, что Люция рассмеялась нарисованной картине:

- Знаешь, на кого ты сейчас похож?

- Даже гадать не хочу.

- На самца богомола, который в жажде случки приносит подношение самке и пока та трапезничает, он проворачивает своё дело.

- Может быть, - и загадочно улыбнулся, не отнимая рук и продолжая пробираться выше.

Люция не была против такого метода соблазнения. Она устала за сегодняшний день, и сейчас расслаблялась от его поглаживаний, ласкающего взгляда и напитка из трав. Селим, добравшись до края халата, сдвигал его полы выше, медленно, игриво, давая шанс отступить. Люция, затаив дыхание, наблюдала за каждым его движением, боясь сбить настрой. Селим, остановился в предвкушении картины, что немедленно ему откроется. Собрав дрожащие пальцы в кулаки, резко распахнул полы и выдохнул доселе задерживаемый воздух. Люция просто упала на постель, представляя свою наготу завоевателю.

- Люция, я хочу медленно тобою наслаждаться, изучить каждый закоулок твоего божественного тела, если ты мне позволишь, потому что каждый раз меня охватывает безумие и я забываю о прелюдии, - он вопрошающе посмотрел в её сосредоточенный на нем взгляд.

- Позволю, - прошептали пересохшие губы в ответ.

И почувствовала, как лобок, прикрытый тонким лиловым трикотажем, опалило жаром его ладони. Вздрогнула. Он поводил медленно кончиками пальцев по краям резинок, посылая волны лихорадки по всему телу. Ладонь сменилась губами.

- Как я мечтал узнать твой сокровенный аромат, - шептал он в перерывах между поцелуями ее бедер. - Ночами не спал, а лишь рисовал самые развратные фантазии на твой счет.

Захватив зубами резинку трусиков, стал спускать их, девушка подалась всем телом ему навстречу, помогая освободиться от одеяния. Его цепкие пальцы впились в её крепкие ягодицы, сжимая до боли от неистового желания. Люция вскрикнула. Селим попросил прощения, но отпустить не смог. Она вцепилась в копну его волос от желания и желая отомстить, и это понравилось обоим. Он зарычал и слегка прикусил её живот. Она хотела вырваться, но он грубость сменил на нежность, лизнув укушенное место, расслабляя бунтовщицу. Люция откинулась назад, утопая в подушках, пряча от стеснения лицо. В этот раз все было противоположно: медленно, воздушно, бережно. Он как будто приносил раскаяние за все предыдущие разы соития. А Люция наслаждалась его тактичными ласками. Прогибалась, когда просили его ладони, покорялась, когда требовали. Издавала мурчащие звуки, подстегивая на новые завоевания своего тела.

- Ты истинная кошка, Люция, - высказался Селим, когда она, увернувшись от его рук, плавно перекатилась по кровати и игриво выставив ягодицы, кокетливо засмеялась.

Он больше не мог терпеть её игрищ. Она испытывала его терпение. Билась только одна мысль: об обладании этой женщины-кошки.

- Ну всё, Мурка, прекращай бездушничать.

И, захватив её бедра, укусил за ягодицу, ту, что не повредилась при падении, и, наоборот, зацеловал место ушиба второй. Перевернул к себе лицом. Увидев лишь озорство в глазах и скрытое желание, ринулся в атаку. Поймав губами её губы, прикусил, обведя языком их контур, принялся нежно лизать гладкий рот. Она хотела вытолкнуть его языком, но поймалась, как рыбка на крючок. Он умело сплел свой язык с её и понес в мир неистовства и удовольствий. Лишь почувствовав толчок меж бедер, слега пришла в себя. На миг. Открыла веки, смешав небеса своих глаз с его горьким шоколадом. До предела возбужденный, он все ещё ждал, когда она взмолиться, но Люция так истосковалась по наслаждению, что не желала выпускать на волю птицу счастья, растягивая удовольствие. Она стонала и металась, шептала милые слова, перемежая их с непристойными, от чего Селим приходил в крайнее возбуждение. Не выдержав долгой пытки, он пропустил свою ладонь между их лобками, немедля отыскав набухший бутон, нажал, обвел кружком. Она вдруг встрепенулась, замерла и, не удержавшись на вершине страсти, покатилась вниз, сопроводив свое падение эмоциональным взрывом. Селим с восторгом наблюдал за ее сексуальной агонией. Немного спустя, вернув ее в реальность, отстранился, нависая над Люцией и довольно улыбаясь, медленно разглядывал её милые черты. Наткнувшись на отрезвевший взгляд её синих глаз, посерьёзнел. Пристально посмотрев в их глубину, тихонько произнес: "Я люблю тебя!" - всего три коротеньких слова, но сколько в них было чувств, доверия, признания, благоговения. Люция, приняв их, прикрыла глаза, открыв, призналась откровенно:

- Я тоже тебя люблю, Селим!  

От услышанного он содрогнулся, припал к её губам, вложив в свой поцелуй всю душу без остатка.

- Коварная, что же ты сделала со мной?!

Она хихикнула в ответ, закинув ладони ему за шею, притягивая на себя. Взяв инициативу в свои руки, заставила его перевернуться на спину, уселась сверху и с довольным видом приступила искушать. Её распущенные волосы щекотали ему живот и грудь, пальчики находили уязвимые места, вызывая рябь на коже. Селим хихикал, просил прекратить, но эти ласки обоих ещё больше распаляли.

- Люция! Прекрати, я на пределе, давай скорей люби меня.

- О, нет! Ещё не время, ещё чуток терпенья.

И, взяв в ладони напряженный член, к нему дыханьем прикоснулась. Его хозяин застонал. Поощрённая его реакцией, продолжила исследовать объект. Селим, запустив в копну ее волос ладони, пропуская между пальцев их, то стягивая сильно, то отпуская.

-  Люция, - через силу прошептал. - Я сейчас кончу, поднимись, дай мне тебя поцеловать.  

Он резко её приподнял, насаживая на пенис, услышал только, как она охнула в ответ, и притянул, зажав в объятьях, впился в губы, не давая отступить. Люция инстинктивно стала двигать бедрами, отыскивая нужный ритм. Все еще возбуждённая, она мгновенно ощутила спазмы и он, долго сдерживая себя, с радостью отдал свой горячий источник, заполнил ее недра.

- Что это было, Селим? - утомленная, но довольная спросила Люция, продолжая лежать у него на плече.

- Оргазм!

- Это я и так знаю, - шлепнув шутника по плечу. - Что еще ты ощутил?

Он покрепче прижал её, поцеловав в висок и виновато заглянув в глаза, сказал:

- Что кончил в тебя, так что бегом в душ, мыться!

А мысленно добавил “ Как мне тебя теперь отпустить?”

Никогда не доверяй

коварной самке богомола.

люция геращенко возраст: нашли людей с именем люция геращенко

Надо мной, протягивает зажженную спичку. - Мы-то старые други, понятно, а ваши что думают? Затягиваюсь сладковатым дымом, пожимая плечами, и смотрю ему в глаза поверх очков. - Всё ровно. Наши в теме. Кто хотел отвалиться, тот отвалился. Да и союзники нужны. Ножевики рассказывали, что уже пару раз был жесткий замес. Альтус кивает. - И нас прощупывали. - И кто же, если не секрет? - Да так, хуйня, - пожимает плечами. – Пизды получили и отвяли. Гопники какие-то. Я тушу беломорину и закуриваю сигарету. - М-м-м, ясно. А по спецухам у них что? - Говорю же: хуйня, - усмехается вампир. – У одного, правда, неплохо выходило ножички метать, доставая из воздуха. - Выходило? - Не доябывай, Артемий. Живы там все. - Ясно… Когда собираемся возвращаться в точку, Альтус останавливает меня. - Слушай, и не докапывайся до Люции. Она тоже ничего не скажет сверх этого. - В смысле? – я включаю дурака. - Сегодня она хочет к тебе, развеяться. - Вот как? Она сказала? - Просто знаю. Просто запомни мои слова. Заходи лучше на неделе, поговорим нормально. - Добро. К слову, у вас есть чего на обмен или продажу? - Найдется. Ты заодно поспрашивай у своих: мы ищем кое-что. - Например? - Палец, - отвечает Альтус. – Запомни. Из-за открытой двери высовывается мордашка Люции – легка на помине: - Ну, вы долго еще? Без вас скучно. После еще пары стопок Альтус играет свою новую песню, Люция ему подпевает. Мы аплодируем. (от автора: приведу текст песни, как его тогда услышал, так-то за женский вокал отвечает Лина. Музыка и текст – Lestat Division) Люция: - Да, не знала я тогда, Существует ли судьба? Шелестела в парке мертвая листва. Рядом двое шли в холодный дождь. И звучат жестокие слова. Альтус: - Бьёт-колотит нервы дрожь. Альтус: - А она? Люция: - Исчезает навсегда… Припев: Видишь вокруг этот белый кисель? Эй, капитан, мы крепко сели на мель! Хлещет яро вода из пробитого днища. Но у нас есть вино. Наливай же, дружище! Альтус:- Под зонтом, прижавшись тесно. Хоть и дождь, слезам не место. Как потом бессильно в кресле Пил вино и вспоминал. Осень, милая! Ведь честно, Целовал и трепетал! Люция: - А она? Альтус: - И прекрасна и пьяна! Люция: - И холодным поцелуем Ветер злобный в сердце дует. Этот дом давно пустует. Я другому отдана! Друг любезный, ты ревнуешь: Слёзы, боль и темнота. Альтус: - А она? Люция: - Ледяная пустота! Припев: Видишь вокруг этот белый кисель? Эй, капитан, мы крепко сели на мель! Хлещет яро вода из пробитого днища. Но у нас есть вино. Наливай же, дружище! Люция: - Ночь, вино, стихи звучали. Мы вокруг не замечали, Даже если и встречали, Из знакомых никого. И обрушились печали У подъезда моего. - А она? Альтус: - Мне. Скачивайте порно - Люция геращенко порно (75 фото). Тематика: Люция Геращенко фото голая Люция Геращенко фото голая Порнокастинг Lucie Theodorova Люция Геращенко актриса голая Люция Лущик голая Лиана Сулейманова голая Люция Люция Геращенко телев Люция Геращенко on Instagram: Доброе утро, Солнышко 🤳 ☀️!! Люция Геращенко телеведущая

Люция Геращенко on Instagram: Happy-boom ! Геращенко ЛюцИя

Люция проснулась поздно, позволив себе подольше понежничать в постели. Спешить было некуда. Набрав в ванную воды с ароматной пеной, погрузилась в бархат её объятий и думы. Масло лаванды действовало расслабляющее. Люция неоднократно вспоминала момент завершения вчерашнего вечера. Она и он понимали, хотя никто не решался признаться вслух, насколько их тянет друг к другу. "Это к лучшему, что Селим уехал. Пару дней разлуки охладят пыл и расставят по местам пережитые события." - пронеслось в мыслях.

Сегодня Люция решила посвятить день прогулке по городу. Хотелось без помех заглянуть в бутики, побаловать себя шопингом. Когда они были в ресторане на прошлой неделе с друзьями Селима, Люция разговаривала с девушками из компании, тогда они обменялись номерами телефонов. Она планировала встретиться с кем-то из них и расспросить, чем восточные женщины заполняют свой досуг, как балуют себя и что в целом применяют, чтобы выглядеть свежими и красивыми. Сегодня как нельзя кстати выдалась подходящая возможность без ущерба внимания Селиму.

Девушки, Мирель и Нари пришли в восторг, что их откровения напечатают в дамском журнале и с радостью согласились встретиться в обед в кафе.

Для встречи Люция решила одеться в романтическом стиле, но не фривольном: пышного кроя юбка по колено, в ярком канареечном цвете так гармонирующем с солнечным городом и белая трикотажная блуза с провокационной надписью: “Я как шампанское игривая, но могу и в голову бить”. Волосы связала в узел на затылке. Солнечные очки для сокрытия сапфировых глаз. Осмотрев себя в зеркало, и довольная своим летним нарядом, сбежала вниз. На кухне было пустынно. Выйдя во двор, заметила хозяйку, работающую в эти утренние прохладные часы на клумбе. Люция немного нервничала, после вчерашнего неудачного завершения ужина и Урсуле могло показаться, что гостья не уважает гостеприимство и сбегает из дому вот таким способом.

- Доброе утро, ханум Урсула, - вежливо, но с опасением произнесла Люция.

- Доброе утро, дорогая, - ласково ответила та, - как спалось?

Но, заметив выходной наряд девушки, теплоту в глазах сменило волнение. Её взгляд так и спрашивал: «И куда ты собралась? »

Люция поспешила успокоить госпожу:

- Я прогуляюсь по магазинам женских штучек и потом у меня назначена встреча с Мирель и Нари.

Это объяснение успокоило Урсулу.

- А как же завтрак? Девочка, ты ведь голодна.

- О, не волнуйтесь, я перекушу в городе.

Хотела было добавить, что после вчерашнего сытого ужина не хочет ещё есть, но упоминание о нём сразу бы навеяло и другое, нежелательное. И потом хотелось поскорее скрыться из дому из-за боязни встретить Али. Она ещё не знала как он будет реагировать на неё в оставшиеся до отъезда дни.

- Ну, иди детка, развейся, - по-матерински заботилась женщина.

- Благодарю Вас за всё.

И уже почти скрывшись за углом дома, услышала комплимент:

- Ты чудесно выглядишь, милая, береги себя, а то сын мне не простит, сели тебя украдут, пока он отсутствует! - и хохотнула.

Люция, обернувшись, с улыбкой на устах, парировала:

- Что вы! Никому не позволю даже взглянуть на меня! - дружелюбное завершение утра было бальзамом на раненную растревоженную душу.

Девушка не воспользовалась транспортным средством, а с удовольствием пошла по городу пешком. День только разгорался, жара ещё не была утомительной, а прохожие мужчины, хотя и обращали внимание, но никто не переступал границ приличия. Это радовало.

Открытое кафе под символичным названием «Рахат-лукум», что в переводе с арабского означает «сладость для горла», располагало к себе яркими полосками зонтиков и в тон им скатертям, на круглых столиках. Люция почувствовала себя пчелкой, соблазнённой радугой цвета и ароматом изысканных сладостей. Пришла на встречу первая, удивительно легко отыскав открытый павильон. Выбрав местечко на тени и окружении зелени, разложила блокнот и стала ждать прихода девушек. Официанты, мужчины, один юный, другой немного постарше, немного заволновались, заметив посетительницу славянской внешности да ещё с папкой в руках. Переговорили между собою, видимо решая, кому из них принимать заказ. Подошёл мужчина постарше. Люция прочитав замешательство на лице, помогла начать разговор, обратившись на русском:

- Добрый день, - произнесла она, улыбаясь.

- И Вам доброго дня, - вежливо, почти без акцента отозвался официант, всё ещё заинтригованный своей посетительницей, по-прежнему пребывая в замешательстве, не зная, что предложить девушке.

Люция довольная собой, ждала, когда собеседник проявит смелость. Наконец он откашлялся и спросил, что леди желает заказать.

- Я бы хотела газированной воды или сок со льдом, если можно.

- Да, да, конечно! Сок какой желаете? – волнительно спросил официант, готовый принести саму лампу Алладина.

Люцию так и подмывало попросить что-нибудь необычное, например, кактусового или сока из кивано, но решила, что её юмор могут не оценить и заказала яблочно-виноградный.

- Что-то ещё?

- Да, если есть салат из свежих овощей. На ваш выбор.

Мужчина кивнул и удалился, на ходу заговорив со своим младшим помощником. Она поняла, что разговор был о ней. Отвернувшись, открыла записную книжку, начав набрасывать кое-какие для себя заметки. Увлеклась и не заметила, как подошёл теперь уже юный официант с её заказом. Люция наблюдала, как он ловко орудует руками, расставляя её скромный полдник. Вместо одного салата она заметила два. Вопросительно посмотрела на служащего кафе. Тот улыбнулся, обретая уверенность, будучи на своей территории:

- Мы решили предложить Вам пару, на случай если какой-то не понравится, - с заметным акцентом проговорил ресторатор.

- О, не стоило беспокоиться, я непривередлива и ни в коем случае не посмела бы обидеть вкус вашей трапезной.

Хотя она и слукавила, потому что мнила себя настоящим гурманом в гастрономии. Официант чуть помедлил, не желая уходить. Люция забеспокоилась, спросив:

- Что, оплата вперёд?

Он резко замотал головою:

- Нет! Нет! Приятного аппетита.

Тут подошли Мирель и Нари и вокруг сразу все зашуршало, заволновалось.

- Салам, Люци, прости нас за опоздание.

Они по очереди склонились с поцелуем, говоря наперебой извинения, оправдания, делясь событиями последних минут. Люция с любопытством наблюдала за эмоциями на их лицах, бурной жестикуляцией и пыталась понять о чем они говорят с официантом. По всему было видно, что все хорошо знакомы. Да, здесь всегда создавалось впечатление, что каждый встречный кому-то приходиться родственником или как то иначе близок. Приняв их заказ, юноша удалился и девушки обратили всё своё внимание к гостье.

- Ты давно пришла? – спросила Мирель.

Она была более общительна, чем её подруга, тараторила без перерыва и всегда улыбалась. Любила носить яркие воздушные одежды и много бижутерии. Сейчас её серьги в несколько рядов совмещённых колец, так и колыхались в такт кивания её головы. Нари, напротив, была сдержанна, утончённо одета и говорила по существу, чем притягивала не меньше своей подруги. Все эти наблюдения Люция фиксировала в своей памяти, чтобы в своей статье четко отразить сущность милых женщин современной Азии.

- Не волнуйтесь, я ждала не долго. Но уже успела сделать заказ. Сначала хотела дождаться вас, но хозяева ресторана так на меня смотрели, что мне пришлось с ним поспешить.

На что девушки рассмеялись:

- Да они смотрели на тебя, а не в ожидании твоего заказа.

- Ой, перестаньте, что на меня смотреть - обыкновенная девушка! - гостья смутилась и даже разозлилась от пристального внимания к своей персоне. – И потом я не для этого сюда приехала.

Мирель хотела было продолжить делать комплименты, но Нари, тонко чувствующая настроение человека, осекла подругу, перевела разговор:

– А, кстати, где тот, ради кого ты здесь?

- У Селима внеплановая командировка. Вечно у мужчин эти срочные загадочные отлучки! – недовольно высказала Люция.

- И он оставил тебя одну?! – недоуменно воскликнула Мира.

- Почему нет? Я что, не в состоянии выйти в цивилизацию без его присутствия? – Люция не понимала их удивления.

- Да нет, не в этом дело… - и, переглянувшись, свернули тему.

Просто удивились, как он отпустил её гулять по городу. По меньшей мере, это было не похоже на их друга. Но, оставив новую знакомую в покое, нашли более интересующую их тему, о женских слабостях.

Салат «Бакинская бухта», не смотря на необычный ингредиент: сельдь и красная икра в купе с овощами пришёлся по вкусу Люции. А «гранатовый браслет» традиционный, включающий зерна, одноимённые названию салата оценили все девушки. Они кушали и общались, шутили и говорили на серьёзные темы и как будто были знакомы с детства. Не смотря на различия в воспитании, религии, культуре и быте, что их окружал. Двое парней, что занимали соседний столик, влекомые женщинами-бабочками, яркими и веселыми, решили спросить позволения присесть рядом. Люция нахмурилась. Ей совершенно не хотелось, чтобы в их тесный кружок кто-то вторгался. Хотя она и узнала все, что её интересовало, но чужаки есть чужаки. Подошло время десерта и подсевшие юноши вызвались угостить прелестниц мороженым. Люцию смущало пристальное внимание молодых мужчин, хотя и вели они себя вежливо.

- Красавица, - обратился к Люции мужчина, что был повыше, - откуда вы? Такой редкий цветок в наших краях…

Он пристально всматривался в её рыжеватые локоны, что ветер успел развеять, фарфоровую кожу с легким налётом загара. А прочитав надпись на футболке, не сдержал удивленного смешка. Люция чувствовала, что проваливается в зыбучие пески и уже почти начинала жалеть, что пошла одна на встречу. Если дойдет до Селима сегодняшний случай, гневу его не будет конца. Она это нутром чуяла. А Мирель, не замечая настроения русской подруги, с азартом игрока жадно наблюдала разыгрывающуюся сцену.

– Люция из России, - подсказала она.

На что была одарена предупреждающим взглядом славянки.

- О! – воскликнули парни, - У вас самые красивые женщины на планете! Ну что за счастье нам сегодня улыбнулось.

Они говорили наперебой, перемешивая слова тюрского и русского.

«И оно сейчас отвернётся от вас» - злорадно пронеслось в голове Люции.

Казим, как представился один из парней, долго искал её взгляда, а поймав, открыто спросил можно ли познакомиться ближе и начать ухаживать. Люция не понимала, почему девушки подыгрывают незнакомцу, ставя её в нелепое положение. Или это была своего рода проверка на верность Селиму. Тут Люция откинулась на спинку кресла, обретая былую уверенность, поиграла взглядом, не торопясь с ответом и ласковым голосом выдала:

- Вынуждена вас разочаровать, - добавив к имени слово «муаллим», - но я не свободна. Да и подумай сам, как такая девушка может быть одна?

Непонимание, разочарование и толика зависти к сопернику: все эти эмоции успела прочесть она на лице минутного ухажёра. Но он быстро взял себя в руки, выразив восхищение вкусу невиданному конкуренту.

- Простите, что позволил себе вольность. И если примите мои извинения, то с компенсацией в порции десерта.

Он так искренне сожалел, что Люция не стала его огорчать отказом и с улыбкой согласилась принять прохладное лакомство. Ваниль, тонкая легкая, так напоминавшая о Востоке и фисташки, отражение жарких краёв вызвали добрую серию выхода эндорфинов, поднимая настроение на былую высоту.

По дороге домой, заводная Мира предложила зайти в бутик национальных костюмов женщин востока. Люция с радостью согласилась.

Гостья смотрела на витрины и глаза её восторженно горели. У неё возникло ощущение, что она попала в сказку «Тысяча и одна ночь». Здесь в изобилии висели костюмы этнического направления, всевозможные ткани для индивидуального пошива, сандалии и туфли, как на плоской подошве, так и на шпильке. И масса разнообразных аксессуаров. Во всей одежде чувствовался восточный колорит. Весь цветовой спектр, теплые и холодные оттенки, нейтральные и классический черно-белый цвет, наполнялись изысканным неповторимым рисунком ткани: парча, дамаск, атлас, шифон, газ, каждый по-своему приятные на ощупь устраивали проблему выбора. Девушка очнулась от ступора, когда её подруги начали тыкать в бок и хихикать.

- Что?!

- Люц, надо видеть твои глаза, хочешь дам зеркало? – подшучивая спросила Мирель.

- Перестань, - запретила издевки Нари, - лучше поскорее примерь что-нибудь.

И подтолкнула иностранку к действию.

Продавец, ухоженная дама, с большим бюстом и ярким макияжем, стояла в ожидании подходящего момента и теперь активно начала предлагать фасоны и цвета, поинтересовавшись предварительно о размере покупательницы.

Шальвар-камиз состоял из трех частей: шальвары (брюки) были как широкие, так и узкие, камиз-туника с разрезами по бокам и дупата–платок или шарф, одеваемый поверху плеч. Люция примерила около десяти костюмов и каждый по-своему ей приглянулся. Красно–коричневые, желто-зеленые, розово–лиловые и цвета бирюзы, и в каждом наряде она выглядела потрясающе. Остановила выбор на двух вариантах: цвета весеннего луга с фиолетовыми и серыми включениями по рисунку из цветов и бабочек. С короткими рукавами камиз и облегающими брюками. Этот яркий костюм, так шедший к её рыжеватым волосам, годился на дневной выход и на празднично-вечерний. Другой же был ему противоположность во всём. Легкий, полупрозрачный шифон ясно-голубого цвета с розовыми «лапками» по карнизу блузы и рукавов. Широченные шальвары, струящиеся при ходьбе, вызывали блаженные ощущения у носящего их и приковывали взгляд смотрящих. Этот костюм гармонировал с её глазами и годился как раз для исполнения танца.

- Люци, у нас идея, - и девушки переглянулись, - мы готовим номер на выпускной в универе о принцессе Будур. Хотим тебе предложить принять участие. Твоя необычная внешность только добавит изюминку в наш танцевальный номер.

- Но я ведь не готовлюсь, завалю программу, - разочарованно произнесла Люция.

- Не волнуйся, пару репетиций, и ты всему научишься. К тому же ты будешь только танцевать, один эпизод и никаких других ролей.

Мысли вихрем пронеслись в возбужденном мозгу славянки, очень хотелось поблистать в таком красочном наряде, ощутить всю магию танца, проникнуться духом востока. В тайне она всегда мечтала об этом. Оставалось только одно «но» - это одобрение Селима. Хотя она и не принадлежала ему ни в одном мирском смысле, но все же чувствовала что в этом щекотливом вопросе необходимо его голос.

- А когда выступление?

- Через несколько дней.

- О! Так скоро!

- Ну, ты решайся, соглашайся, - стала просить Мира, - и завтра мы уже репетируем.

Девушка в избытке чувств, схватила ладони Люции, умоляя согласиться.

- Хорошо, - рассмеялась от настойчивости гостья, - я согласна.

А мысленно добавила: «Буду танцевать, если раньше меня не запрёт под замок Селим! ».

К Мансуровым в дом она уже явилась под вечер. Подходя к воротам, вдруг ощутила, как накатывает грусть. Ведь Он её там не ждал. И показалось таким бессмысленным нахождение здесь. Одной. В незнакомой местности, среди чужих людей. Хотя все добры и приветливы. Комната стала безликой, равнодушной. Ничто в обстановке не напоминало о том мужчине, к которому она так сильно привязалась за эти дни. Схватив телефон, набрала сообщение на его номер, признаваясь, что скучает и очень ждет возвращения. Сам он не звонил, возможно, что попросту не было времени и ей не стоило навязывать свои чувства. Позвонила сестре и в редакцию журнала, коротко сообщив о своих делах и расспросив о том, что творится на работе и дома. Удивилась тому, что заботы об оставленных делах дома её сейчас волновали меньше всего.

Селима отвлекали чрезмерная занятость, но как только разгружались мысли, то они непременно возвращались к милому образу, ожидавшем его дома. От переполненной чаши ощущений он вздрогнул. Сладостным теплом наполнилось тело. С ним впервые такое. Он помолился о скорейшем возвращении. Эмоции явно отразились на его лице, что не укрылось от проницательного братца. И, не успев их скрыть, не успел и увернуться от шлепка по плечу. Даже покачнулся, не устояв на месте.

- Да, брат! Ты влип! – огласил приговор Сулейман, - прямо по маковку!

- Ты о чём? – грубовато спросил Селим.

- Не о чем, а о ком….

Больше всего Селиму не хотелось выдавать своих чувств кому либо. Их может увидеть лишь один человек. Та, кому они предназначены.

- Иди, работай, халтурщик!

На что в ответ Сулейман громко расхохотался, для полного эффекта приложив руку к сердцу, изобразив, как оно выскакивает. Брат явно провоцировал. В прежние времена это был повод к потасовке, сейчас же его совсем не задевали подобные жесты.

 

В минуты одиночества

Ты понимаешь,

Кто так необходим тебе.

Сулейман выскочил из машины, не дожидаясь Селима и Люции, и скрылся за калиткой, оставив их наедине. Повисла тишина. Она скромно заглянула ему в лицо, передавая свои переживания на расстоянии. Люция ждала когда Селим решится на какие-либо действия, но выдержка у водителя непотопляемая. Он раздувал ноздри и часто дышал, но с места не сдвигался. Девушку ранила его нерешительность и она, поспешно открыв дверь авто без его помощи, выбралась наружу. Слышала как он, ругнулся на родном языке, закрывая дверку на замок. Её что-то гнало скорее в дом, было стыдно, что она чего-то ждала и будто бы просила, а он отказал. Как она могла знать какой спор в душе Селима сейчас происходит. Он и хотел её, и боялся спугнуть. Девушка забежала по ступеням, слышала, как он позади её нагоняет, но не обернулась. В тот момент, когда она уже схватилась за ручку двери, донеслось:

- Люция, подожди! - и было в этой короткой фразе и голосе столько неутолимого голода, что заставило ее остановиться и замереть.

Беглянка обернулась. Селим бесшумно подошёл, задержавшись на нижней ступени, не решаясь сделать следующий шаг. Они стояли в метре друг от друга, но казалось, что прижимаются тесно-тесно. Взгляд его жёг раскалёнными углями, проникая глубоко в душу, пытаясь добраться до глубинных тайн. Он стояла, не дыша, наслаждаясь мгновением этого единения. Даже ветер стих. Тут он моргнул, сделал шаг, второй и остановился, коснувшись носком ботинок кончиков её туфель. Вгляделся в глаза, спрашивая разрешения на вольность и прочитав согласие и ожидание, ринулся в бой. Он так давно ждал этого момента, ему часто виделось во сне, как он её целует, а в реальности казалось таким трудновыполнимым. Её губы покорно сдались натиску его губ и она облегчённо выдохнула. Он на дюйм отстранился, переведя и своё дыхание. Прикоснулся снова, пробуя на вкус, обводя их контур языком. Она слегка прикусила его нижнюю губу, позволяя быть решительнее. Он осмелел, просунув одну ладонь под волосы, другой обнял за талию, плотнее прижимая к себе. Сквозь забытьё услышали, что что-то упало на порог, но не обратили внимания, всё сильнее поглощаясь водоворотом незабываемых ощущений. Лепестки её нежных губ раскрывались, отдавались, подводя на грань безумия. Здесь она не спорила, не брала инициативу на себя, а всецело отдалась течению желания и своему путеводителю. Они так увлеклись поцелуем, что не сразу услышали, что кто-то зовёт Селима. Не сразу сообразили кто и зачем? Почему именно в эту сладостную минуту? Селим нехотя отстранился от её губ, в глазах его была мука. Она тоже расстроено смотрела на него. Едва Селим выпустил Люцию из объятий, как открылась входная дверь, и на пороге появился его отец.

- Ну, здравствуйте полуночники! – он даже не понял, что только сейчас произошло и чему он помешал, поглощённый своими эмоциями.

- Отец! - удивлённо воскликнул Селим.

- Да, я. Ты забыл, что я здесь живу? – рассмеялся Али, пытливо вглядываясь в гостью, не подозревая какие эмоции сейчас раздирают ее душу.

- Здравствуйте, Али мауллим.

Али протянул свою руку, пожав её тонкую ладонь, и, не выпуская, потянул в дом.

- Здравствуй, Люция, извини, что не присутствовал при твоём приезде.

Люция не могла резко совершить переход от одних эмоций к другим. Сначала поцелуй её подкосил. Теперь неожиданное появление хозяина. Щёки пылали. Хотелось сбежать или провалиться на месте. Но желанию скрыться не предстояло возможным. Казалось, что Али не понял, чему помешал и был увлечён знакомством и разговором с сыном.

– Я смотрю, вы хорошо проводите время. Не скучаете. - он был искренне рад их видеть.

Селим выглядел обескураженным с появлением отца. Не хотелось разговаривать ни о чём, а схватить Люцию и скрыться с ней в закрытой комнате и наверстывать украденное удовольствие. Али понял, что что-то произошло между ними, но не стал развивать мысли, а просто предложил посидеть с ним за столом:

- Вы не сильно устали, если мы выпьем чая, познакомимся ближе и я расскажу Селиму о поездке, - он спрашивал девушку, в надежде, что та не откажет.

Люция кивнула в знак согласия. Слова не шли сейчас с языка. Хозяин подвёл её к маленькому столику и усадил на диван, окончательно отрезая пути к отступлению. Позвав сына на помощь, удалились на кухню. У неё в запасе было несколько минут, чтобы восстановить равновесие и сбить румянец со щёк. Селим принёс поднос с чашками и чаем. И Люция чтобы отвлечься, принялась их сервировать на журнальном столике. Али, налив себе в бокал 1/3 коньяку, смаковал и рассказывал о поездке. Селим не перебивая, слушал отца, изредка задавая интересующие его вопросы. Люция отвлечённо слушала их, сконцентрировав внимание на сравнении мужчин. Отец, мужчина лет пятидесяти, поджарый, смуглый с шапкой слегка серебристых волос и гладко выбритый. Стального цвета рубашка лишь подчеркивала его импозантность, а облегающий фасон позволял оценить то, что ещё было крепким с молодых лет. Сын был очень похож на него внешне. Чуть выше ростом. Только глаза взяты от матери. А у Али они были угольные и так живо следили за окружением, что трудно было скрыть от них. А вот по характеру больше походил на него младший сын. Оба такие живые, эмоциональные, открытые.

- Люция, как вам наш город? Вы уже везде успели побывать? Селим хороший экскурсовод? - засыпал ее вопросами старший Мансуров.

Распространившийся мятный аромат чая, позднее время и уют домашней обстановки расслабили девушку и она доселе погрузившись в воспоминания не сразу отреагировала на вопросы.

- Да, да. Мы много чего успели посетить. Мне понравился ваш молодой, чистый и красивый город. Только в море не успела поплавать, - с грустью добавила гостья.

- Да ты что? Селим, - обратился он к сыну, - ты ещё не свозил девушку на море?

- Нет, но погода была неподходящей. Штормило.

- Да тебе хоть шторм, хоть штиль, ты все равно его не любишь.

И отец вспомнил случай из детства, как его сын тонул.

Селим с раздражением слушал байки родителя, но молчал. А Люция искренне переживала за мальчика.

- Надо Сулеймана попросить, он с удовольствием тебя сводит. Плавает, как рыба.

Но Люции не хотелось идти с братом Селима, а хотелось пойти вместе с Селимом. Он заметил какой грустью заволокло её глаза при упоминании о пляже и устыдился своего эгоизма.

- Мы завтра же его посетим, если не будет дождя, - попытался исправиться молодой человек.

Люция просияла, но не сдержала зевок. Отец будто бы не замечал её сонного состояния, поглощённый беседой. Надо было спасать девушку, потому как она не осмелиться попроситься уйти.

- Отец, давай отпустим Люцию, девушка спит, сидя уже, - и ободряюще улыбнулся ей.

- О, конечно! Иди дорогая, я совсем забыл о том, который час. Завтра встретимся и поговорим подробнее о вас и ваших впечатлениях, - в знак прощания потряс ее руку.

- Рад был знакомству. Очарован.

Казалось, он говорит искренне. Люции было важно понравиться родным Селима.

- И Вам доброй ночи, муаллим. Спокойной ночи, Селим, - в её обращении сквозила нескрываемая нежность.

Она разделась и легла поверх покрывала. Сон, который её одолевал в гостиной, мгновенно испарился. В памяти снова и снова всплывали воспоминания о поцелуе на пороге дома. «Может и к лучшему, что их прервал отец, непонятно, куда бы это могло привести. Конечно, мне понравилось с ним целоваться, но в тоже время стыдно, как я завтра посмотрю ему в глаза».

На сотовый пришло сообщение:

Селим: Как ты? Сильно напугал отец?

Люция: Нет, он милый хозяин.

Селим: Ха…а я?

Люция: И ты…милый

Селим: Всего лишь... (печальный смай)

Люция: Всего лишь –(дразнясь)

Селим: Ну погоди, я наверстаю завтра при первой же возможности, это я тебе гарантирую.

Люция: Думаешь напугал?

Селим: Предупреждаю! Готовься! А сейчас спать!

Селим вошёл к себе в комнату, не снимая одежды, лёг на кровать и задумался о своих чувствах. Они так долго копились и вот с поцелуем вырвались на свободу. Если бы не неожиданно появившийся отец, он признался бы о них Люции. Значит не время ещё. Но у него не так и много его. Она скоро уедет. А он так привык к её присутствию, будто всегда находилась рядом. В душе разливалось тепло и умиротворение. Как у путника, что брел по пустыне в поисках оазиса и тут наткнулся. Спокойно. Хотя эта медововолосая девушка имела свойство часто из себя выводить. Но зато не скучно. Уснуть он так и не смог. Проворочался до восхода солнца, вскочил, переоделся в спортивный костюм и выбежал на улицу, на привычный ежедневный ритуал.

 

Приоткрывая лепестки,

Ты поймёшь,

Что хранит сердцевина.

Люция Геращенко on Instagram: ВСЕМ ПРИВЕТ ! Меня зовут Люция Геращенко

“Актриса временного театра” - как назвала себя Люция, полночи прокручивала варианты оповещения Селиму о своей незначительной роли. Вчера они едва нашли силы для прощания, незаметно касаясь друг друга за ужином, или проходя мимо. А перед сном писали в чате сладкие смс-признания. По возвращению домой им повезло - он пустовал. Все разбрелись по делам. У девушки возникло чувство воровства и украденным было доверие родителей. А сейчас, стоя напротив зеркала, она собиралась украсть спокойствие самого Селима.

Услышав стук в дверь, открыла. Селим, приняв душ, стоял в ожидании своей нереиды*, словно морской конёк:

- Привет! Ты чего так долго спишь, я уже извелся. Мы сегодня завтракаем без родителей, но братец дома.

И не дожидаясь ответа, жадно накинулся на ее, в удивлении приоткрытый рот. Люция подалась к нему всем телом, тая, как снегурочка на костре.

- Девочка моя, я не смогу удержаться, если не прекратишь так целовать, - слегка отодвинувшись, нехотя разомкнул губы. - Сначала надо изгнать демона из дома, - и, подмигнув, потянул за руку вниз.

Люция за завтраком получила сообщение-напоминание от Мирель, об их постановке сказки. Люция решила, что тянуть с разговором больше нельзя, и почти скороговоркой выпалила:

- Селим, я тебе забыла сообщить одну новость.

Обладатель имени напрягся, не донеся бутерброд до рта, выжидающе посмотрев на собеседницу.

- Как ты знаешь, девушки твоих друзей втянули меня на участие в спектакле на тему сказок Шахерезады, - и, убедившись, что он ее слышит, продолжила. - И сегодня мы должны выступить на сцене Сумгаитского университета после обеда. Подарок выпускного курса. Понимаешь?

Селим слышал хорошо, но с пониманием случился провал. Дожевал бутерброд.

- Повтори, - потребовал.

Она продублировала.

- Ты настолько слилась с моим городом и друзьями, что вызвалась участвовать в сценке?! - он не верил услышанному.

- Ну, а что удивительного, меня с детства манили восточные сказки. А тут такой шанс, я не могла упустить.

Селим лишь взъерошил свой чуб, с трудом представляя картину. Не то, чтобы он не верил в способности россиянки, просто не понимал, как она смогла все устроить за три дня его отсутствия.

- Уже сегодня играете?

- Да, я же тебе сказала уже.

- А ты сможешь?

- Надеюсь, я ведь репетировала и меня похвалил их режиссер. Я не подведу. Меня ждут. Ты же не будешь против? - Люция давила на чувство ответственности.

Селим лишь пожал плечами, тяжело вздохнув. Эта девушка не переставала удивлять.

Только возник спор за костюмное облачение. Люция примерила оба своих купленных наряда Селиму. Тот, что был прозрачный, открывал ноги от бедра, часть груди, немедленно возбудил оценщика.

- В этом не пущу! - сразу отрезав возможное его применение.

Люция поморщилась:

- Ожидаемо.

Второй хоть и обтягивал фигуру, но смотрелся приличнее, не просвечивал в стратегических объектах телесной карты,

- Этот годится. Красивый. Надеюсь, ты там не султаншу играешь? - и поднял брови домиком, уже ничему не удивляясь в этой юной женщине.

- Ну, какая султанша с меня, скажешь тоже, так, минутный эпизод.

***

Аудитория института, где проходили торжественные события учебного заведения, забилась до отказа. Люция, выглядывала из-за кулис, с волнением высматривая в каком углу сел Селим и несколько его друзей. Хорошо, что ей не вменили никакой монолог, максимум ее актерской роли - это танец в массовке. Мирель, уверенная восточная красавица-брюнетка, играла Будур. Магрибский колдун Джафар выглядел самым колоритным персонажем в своей черной тау-мантии* до пола. Темные волосы выбелил, бороду припудрил – несомненно, злобный старец. На голове капюшон с канатным белым ободком. На поясе калита* и муляжные ножны с кинжалами. Даже Алладин, выразительный высокий парень с тюрбаном на голове производил меньше впечатление. Скорее из –за обаяния человека под костюмом. В нем чувствовалась харизма, сила и ум.

- Люция, салам, - он дружески коснулся ее руки, обращая внимание не себя. - Не волнуйся, все пройдет хорошо.

Джафар умел вселять уверенность.

Ее как раз сейчас гримировали, выводя глаза и губы.

- Спасибо. Я очень боюсь вас подвести.

Тариев лишь подмигнул, пройдя на сцену, подальше от светлокожей русской девы, которая не оставляла его равнодушным к ее образу, уму и нежности.

Заиграла музыка, поднялся занавес. Ложе султана, ковры, подушки. Все герои в сборе. Спектакль начался. Танец девушек-невольниц уложился в несколько минут, но вызвал буру аплодисментов. И каждая, пробегая вдоль сцены, чтобы навсегда исчезнуть за кулисы, низко кланялась зрителям. Люция собрала больше всех оваций, хотя ее костюм выглядел максимально скромным. Ее внешность, как и предполагали подруги, явилась неожиданностью.

Стоя в слепой зоне от присутствующих, не могла отдышаться, раскраснелась, пытаясь справится с сердцебиением. Селим подскочил в нетерпении и волнении, остановившись на нижних ступенях лестницы.

- Люция, ты как, иди сюда, - и протянул руки, готовый поймать ее в прыжке.

Она тут же подчинилась, сбежав по ступеням в объятия Мансурова.

- Ох, невольница, как же ты меня заводишь. Знай, сегодня я буду твоим Алладином, моя Будур.

От его слов временную актрису пронзила вспышка желания.

По завершению представления вся временная труппа вышла на сцену, традиционно откланялась зрителям, получив восторженные симпатии. После спектакля кучка студентов отправилась в кафе, продолжить мероприятие. Люция опасалась, что Селиму не понравится эта идея, но он положительно ее воспринял и все участники постановки уехали продолжать веселье. Селим, неотрывно следил за “ невольницей“, словно Цербер, охраняющий царство Аида. Усадив на диван к окну, загородил собою, не отлучаясь и предотвращая любые попытки близкого общения с ней особей мужского пола. Насколько нынешнее его поведение стало отличаться от первого выхода в ресторан. Всего один единственный раз соития и она стала его. Аура над ними приобрела незримый образ пары, что не укрылось от взглядов, сидящих за столом. Когда они засобирались одними из первых домой, кто-то не удержался от шутки:

- Эй, султан Селим, ты хоть передышку иногда давай своей красивой наложнице, а то замучаешь, как станешь оправдываться перед ее родными?!

Все захохотали. Мансуров показал кулак остряку, но сам не сдерживал улыбку. Люция жалела, что сказано было на русском, для ее ушей. Она бы предпочла позже переварить наставление. Столько не краснела, сколько за все путешествие.

Не успев добраться до ворот дома, девушка выскочила из машины, надеясь сбежать в свою комнату. Но Селим, догнав восточную красавицу, подхватил на руки и потащил в свою спальню.

- Селим, пусти, сейчас твои увидят, - запротестовала в руках.

- Не увидят. Они уехали в деревню, так что ты теперь в моем распоряжении. И твое тело тоже, - и шлепнув смачно по ягодицам, призывая к покорности, от души захохотал. Закрыв ногой дверь, бросил на кровать. Упираясь коленом в матрас, приказал:

- А сейчас моя Будур, ты будешь для меня танцевать, а потом разденешься и отдашься мне, поняла? - голос звучал строго, а в глазах прыгали чертята.

Отойдя от края, начал вынимать рубашку из-под ремня, медленно расстёгивая пуговички.

- Давай, давай, я жду, дорогая, своего спектакля.

Люции пришлось играть по его правилам. Она набрала на телефоне нужную мелодию, сняла обувь, обнажив свои красивые ступни с розовым лаком на ноготках, вышла на середину комнаты и начала исполнять танец. Движения плавные, гибкие, в такт звучащей мелодии, осознавая власть над смотрящим за ней мужчиною, подстегивая себя и раскрепощая на более откровенные движения, попутно снимая детали шальвар-камиза. Грудь ее вырвалась из тесного корсета и обнажилась. Селим напрягся, сжимая кулаки и натужно дыша. На момент завершения песни, “Будур “ осталась в кружевных бежевых слипах. Мгновение и вот они, жаркие цепкие руки “султана” уже на ее бедрах, ищущие путь к совершенству женской сущности. Схватил под коленями, откинул на край кровати, держа за тонкие лодыжки, легко подцепил кусочек белья, стянул, открывая шелковый путь. Люция выгнулась, постанывая и раскрываясь, готовая всецело отдаться. Поцеловав поочередно косточки стоп, спустился дальше, погладил икры, сильнее сжав, вызывая ответную реакцию.

- Селим, пожалуйста…

- Что? Что ты желаешь, скажи мне, - оттягивая момент слияния.

-Хочу тебя, прошу, войди, я еще там за кулисами тебя захотела, - девушка извивалась и пыталась подтянуть его к себе.

- Нетерпеливая какая, - хохотнул мужчина, пальцами касаясь перламутровой расщелины, словно диковинной раковины, находя ту самую жемчужину.

Она в ответ часто задышала, находясь на грани падения в пропасть. Умело покружив пальцами у входа запустил ее скороспелый оргазм.

- Ну и шустрая же ты, девочка, - и, едва сдерживаясь сам, резко вошел, боясь, что извергнется, не дойдя до спасительного грота.

Его движения были резкими, глубокими, он так желал напиться с ее источника и разделить экзотическую трапезу, проникая языком в ее рот, вбирая горловые звуки удовольствия, отдавая свою энергию. Проведя рукой между телами, добравшись до пульсирующего сокеля* с усилием завибрировал на нем пальцами, ускоряя повторный оргазм. Уже находясь на пределе и получив ее разрядку, сдался сам, выплескивая в ее ладонь семенной нектар. Лежали некоторое время выравнивая пульс.

- Спасибо, ты была особенной сейчас.

- Это тебе спасибо, два оргазма сразу у меня впервые, - нежно проведя пальцами по его скуле и шее.

- Поверь, это не предел, просто не мог сдерживаться.

- Селим? Люция? - послышался ищущий голос непутевого братца за дверью комнаты.

- Бля*ь, я его прибью когда-нибудь, - разозлился Селим, нехотя скатываясь с уютной партнерши.

Люция рассмеялась, закрыв ладонью лицо.

- Прикройся, у дурня хватит наглости сюда ворваться, а я не закрыл замок.

Поспешил к двери, а она провожала взглядом его красивые ягодицы, не в силах отвести взгляд.

Сними шальвар-камиз моя Будур,

Любить тебя я собираюсь долго.

нереиды* - в древнегреческой мифологии морские божества, нимфы, дочери Нерея и океаниды Дориды, по внешнему виду напоминающие славянских русалок

тау-мантия* - одежда с длинными и расклешенными рукавами

калита* - с тюрского: мешочек для денег

сокель* - древнерусское слово клитор

Люция Геращенко on Instagram: геращенко люциягеращенко

Вторая неделя пребывания в гостях подходила к концу. Каждый день она проводила в своё удовольствие. Они посетили музеи, мечети, сидели на лавочках в парках, плескались водой из фонтанов и ели сладости. И настолько сблизились, что каждый про себя с испугом ждал момента расставания. Но вслух никто не решался произнести роковое слово "отъезд". Утром они привычно встречались за завтраком, вечером прощались на пороге её комнаты, сливаясь в жарком объятии, прячась от глаз обитателей жилища.

- Помниться, я обещал провести тебя на скалы. Ещё хочешь?

- Конечно хочу!

- Тогда готовь свои буцы, красотка, пойдем бродить по горам! - Селим игриво тронул её за выбившийся локон, накрутил на палец и потянул на себя.

Люция поддалась его секундной ласке, отмечая насколько её тело жаждет его прикосновений.

- Если ты не взяла спортивный костюм, попробуем подыскать тебе размер среди тех вещей, из которых я вырос.

- О! Это было бы здорово. Я с удовольствием надену то, что когда-то принадлежало тебе, - её глаза заволокло пеленою мечтаний и Селим чуть не поддавшись порыву утащить ее в свою комнату, резко развернулся и отправился на поиски нужного обмундирования.

- Селим! - окрикнула его девушка.

Он обернулся, застыв, воображая, что она говорит ему "возьми меня сейчас", но она лишь сказала:

- Я взяла шорты и кеды.

Он тяжело выдохнул, вместе с воздухом выпуская томившееся желание.

- Отлично.

И никогда значение этого слова не звучало столь пессимистично.

Пропустив пик дневного солнцестояния, они отправились обследовать окрестности, взяв с собою лишь рюкзак с самым необходимым набором вещей. Селим прокладывал путь первым, вспоминая те или иные места, что топтал в детстве. Горная порода претерпела существенные временные изменения. И там, где он забирался ещё в детстве, уже осыпались тропки или поросли кустарниками. Но путники не сдавались, отыскивая новые тропы и пробивая свои. Выйдя на более пологое место, подал руку Люции, пропуская девушку вперед. До вершины оставалось несколько десятков метров. Правда, когда он снизу вверх глянул на спутницу, то резко пожалел, что уступил ей первенство. Короткие шорты, при ходьбе ещё больше оголяли бедра и часть ягодиц. Точёные икры, напрягаясь, округлялись, переходя в изящные щиколотки, которые руки самопроизвольно тянулись схватить, сжать и закинуть себе на плечи.

"Дурак! Мазохист!" - ругал он себя последними словами.

Люция не слышала его слов, так как встречный ветер уносил его слова за спину. Добравшись до вершины, нашли вытоптанную площадку и, кинув плед и рюкзак, стали располагаться на пикник. Девушке не терпелось запечатлеть окрестности свысока на цифровик. Селим по-хозяйски распаковывал припасы. Он достал свежее запеченные кусочки форели, упакованные в фольгу. Нарезал крупно овощи и выложил целыми фрукты.

- В детстве мы на костре пекли картофель и пойманную рыбу. Разбивали палатки, пребывая в походе до трех дней. Ночью здесь особенно красиво. Когда швартуются судна и светится маяк.

- Мне хочется как-нибудь на это посмотреть, - с завистью проговорила Люция.

- Ну, пока это сложно, может в будущем…, - и вопросительно уставился в её лицо.

Люция смутившись, отвернулась, теряясь в ответах.

- Ой! - вскрикнула она. - Я, кажется, вижу гнездо чаек.

Селим аж подскочил, услышав ей вскрик, решив, что она поранилась.

- Вот ты Боже мой, а я уж решил ты наткнулась на что-то острое. Не пугай меня так.

- Хорошо. Иди, глянь, - и осторожно подала ему бинокль.

- Да, и правда расселились птички, мы в детстве часто находили их яйца.

- Надеюсь, вы не громили их поселения? - с надеждой спросила Люция.

- Я лично нет. Хочешь сока? Наш фирменный, гранатовый.

- Выпью с удовольствием.

Люция то и делала, что щелкала затвором. Часто в фокус попадал и Селим. Ей нравилось фотографировать его в разных ракурсах, какое настроение плещется в его глазах.

- Перестань щелкать меня. Я что, модель на выезде?! - возмутился Селим. - Давай я лучше тебя сфотографирую.

- Но мне нравиться тебя снимать! - противилась фотограф.

- А мне нет. Дай сюда аппарат, - и, не ожидая её действий, настойчиво потянул его из её рук. - Стань против света, я хочу запечатлеть твой силуэт.

Люция капитулировала. И не без удовольствия позировала фотографу. А мастер он был неплохой. Будто бы с камерой проводит много времени. Поначалу она робела, позы были скованными, взгляд настороженный. Но, не найдя ни разу предвзятости в его жестах, расслабилась, тогда-то и пошли шедевры. Немногим позже, просмотрев фото себя, с трудом поверила, что раскрепощенная женщина, с взглядом львицы и телом греческой богини это и есть она. Значит, такими глазами её видит Селим. Большое искусство создать многоликость с одного персонажа.

- Жаль, что мы пропустили рассвет.

- Да, море и солнце в туманной розовой дымке. Ветер один балл. Полный штиль. Птицы ещё спят. Морские суда могут давать гудки и прорезать безмолвие, но чаще тишина такая ощутимая, что можно её услышать, насколько вообще можно слушать тишину. Но мы подождем закат.

- День пролетел удивительно быстро, солнце начало окрашиваться в багряный цвет, извергая из себя последние лучи. Яркость их блекла, тепло становилось слабее. Голубое небо окрасилось в нежно лиловые оттенки, подсвечивая кожу в розовато-золотистые тона. Кожа Селима была смуглой, а вот у Люции она преобразилась, источая почти волшебное свечение.

Он не смог сдержать эмоций и прошептал: "Останься здесь, останься...", вкладывая глубокий временной смысл в эту фразу.

Люция поняла её. Ответила: "Останусь", - одними губами.

Разрушился момент очарования заката. Селим стал вещи собирать, Люция ему помогала. Спускаясь по тропе, он подал руку, но она отчего-то спрятала свою. Как будто он её окольцевать хотел, а она не решалась. Бросив надежду, стал спускаться один. В сумерках Люция плохо разглядела тропу и, наступив на выступ, подвернула ногу, пролетев вниз на попе пару метров. Естественно, сопроводив испуганным криком свой съезд. У Селима волосы стали дыбом от мысли, что девушка покалечилась. Он, не помня себя подскочил к ней, присел и начал ощупывать руки, ноги, заглядывать в глаза, оценивая ситуацию.

- Как ты меня напугала, не представляешь! Что-то болит? Где ушиблась? Пошевели руками и ногами! Голову не ушибла? Видишь меня хорошо? - он засыпал её вопросами, не давая ответить не на один.

- Ох, - простонала она. - Кажется я сильно ушибла ягодицы.

- Да, мои любимые половинки, - не осознанно вторил он. - А как ноги, идти сможешь?

- Попробую.

- Я тебя понесу.

- О, нет, я сама, - и стала подниматься.

В нескольких местах обнаженная кожа поцарапалась о камешки и сухие колючки, кровоточила. Светлые шорты стали коричнево-серыми. Но больше пострадала гордость. Сейчас Люция жалела, что вредничала. Если бы он держал её за руку, она бы не свалилась. Виновата эта проклятая недомолвка между ними, по случаю “а не остаться ли ей здесь подольше“. Селим, не слушая её протестов, кое-как поднял на руки и стал медленно спускаться. До ровной поверхности оставалось метров пятнадцать.

- Селим, я пойду сама, поставь меня, - требовала пострадавшая.

- Ты уже шла сама, - отрезал он. - Лучше не противься, а то оба расшибемся.

И, закинув её руки себе на шею, заставил крепко держаться и не мешать спуску. Она безропотно повиновалась.

Донеся до машины, Селим осторожно опустил свою драгоценную ношу на сиденье. Весь путь еле сдерживался, чтобы не накричать на неё за бестолковость. Спасло его от возмущения её же молчание. Сейчас пыл его угас, уступив место заботе.

- Я думаю, тебя надо показать доктору. Люция усаживалась на сиденье, щадя свои ушибы, но при слове "доктор" встрепенулась.

- Нет, я не хочу в больницу. У меня нет серьезных травм.

- Этого мы не знаем.

Она ещё приводила кучу доводов, почему не желает ехать в врачу, в том числе и отсутствие полиса, и репутацию семьи.

- Если надо будет, я заплачу.

- Нет, я не хочу быть в ещё большем долгу у твоей семьи.

- Я вообще-то сам зарабатываю, - возмутился Селим, следя за дорогой.

Они уже выезжали на главную трассу.

- Значит, у тебя. А у меня нет лишних средств на осмотр. Пойми, я не чувствую что что-то сломала, это просто царапины. Моя сестра учится на фельдшера и я кое-что понимаю в медицине.

Он промолчал. Тогда она затронула более щекотливую сторону:

- Селим, что скажут люди, когда узнают о происшествии. Тебе ведь не безразлично мнение знакомых. Как ты меня представишь врачу?

Но и здесь она просчиталась.

- Люция, заруби себе на носу, что там, где вопрос касается тебя, мне безразлично кто что подумает. Я чуть не поссорился с отцом, отстаивая твои желания, а ты мне толкуешь про каких-то соседей и знакомых. Я решил и мы едем к доктору.

Он и правда свернул не в сторону дома, Люция смирилась с неизбежным.

Машина, проехав пару кварталов, остановилась у многоэтажного дома.   Селим вышел из машины и предупредил, чтобы она ждала его здесь.

- Можно подумать, я от тебя сбегу в своём покалеченном теле, - пробурчала пациентка травмпункта, но он уже её не слышал.

Через несколько минут он быстрым шагом добрался до машины, и, взяв на руки, понес в здание. Люция только успела заметить вывеску, и хотя не разобрала слов, догадалась, что это маленькая частная клиника. Зыркнула на него недовольно, но он так посмотрел в ответ, что вслух она не решилась возмутиться. Оставив на кушетке в приемном покое, заговорил на родном языке с мужчиною лет сорока пяти. Она поняла, что он кратко оповещает о событиях случившегося и что очень беспокоится о последствиях травмы. Люция послушно ждала осмотра. Врач внимательно слушал и поглядывал с интересом на пациентку. Под конец рассказа чуть усмехнулся, но, сразу напустив серьезный вид, подошел ближе.

- Меня зовут Эльдар. А вас, русская красавица? - он делал комплимент, но в его тоне не было и доли флирта, а лишь желание проникнуться доверием. - Ну, говорите, где болит?

- Да в общем-то сейчас почти не больно.

Хотя царапины ещё ныли и попа давала о себе знать. Доктор прокричал кому-то и через минуту вышла медсестра с лотком для обработки ран.   Эльдар прощупал уверенно, но мягко, чисто профессионально её конечности, заглянул в зрачки, пощупал пульс и дал указания сестре, что нужно сделать. Люция послушно терпела перекись. Наложив пластырь на более глубокие ранки, отпустил с напутствием скорейшего выздоровления. Селим точно орел следил за всеми движениями медицинского персонала. Доктор, напоследок взглянув на Люцию и Селима, сказал собрату что-то такое, что заставило Селима смущенно потупить взор и улыбнуться. На что Эльдар и медсестра тихо рассмеялись. Люция же чувствовала себя полной дурой. Потому что знала, что речь шла о ней. Как же некомфортно себя ощущать, не понимать языка. Хотя она за полмесяца уже много усвоила. Сев в машину, девушка сразу спросила, что сказал доктор перед уходом. Селим молчал.   Она тронула его за локоть, повторив вопрос. Водитель тяжело посмотрел на неё, давая понять, что ей не понравится ответ. Но она продолжала ждать.

- Хорошо. Он сказал, чтобы я был бережнее с тобою, кода будем заниматься любовью.

- О нет! - и всплеснула руками.

- О да! Ты сама хотела знать.

- Кто он?

- Врач-хирург. Наш близкий друг.

- Ещё лучше. Теперь половина города будет знать, что  у тебя гостья из России.

- Нет, весь город. Потому что другую половину Сумгаита ты предупредила, гуляя по городу одна.

Она раздула ноздри собираясь протестовать, но тут же решила, что не даст нового повода для ссоры. И, отвернувшись к окну, сосредоточила внимание на убегающем пейзаже. Так молча они доехали до дома.

Проходя по дороге

воспоминаний,

Смотри не оступись.

. Скачивайте порно - Люция геращенко порно (75 фото). Тематика: Люция Геращенко фото голая Люция Геращенко фото голая Порнокастинг Lucie Theodorova Люция Геращенко актриса голая Люция Лущик голая Лиана Сулейманова голая Люция

Люция Геращенко on Instagram: Моя семья. геращенко

Люция проснулась поздно, после вчерашних игр в “Султана и Невольницу “ заметно ощущались нагрузки разных поз и длительных забегов. А при воспоминании, как они прятались от Сулеймана, снова пробирало на смех. Старший не мог надавать затрещин младшему, не выдав причин недовольства его вечным вторжением невпопад. Поэтому они тихо сидели в комнате, ожидая, когда тот исчезнет. Наплевав на весь мир, забылись снова друг в друге.

Привычно спустилась в столовую, наблюдая, как мама Селима хлопотала за плитой: жарила сырники, параллельно набирая продукты для омлета. Мужчин одним молочным меню не утолишь.

- Утро доброе, дорогая, - завидела гостью первая.

- И вам Урсула ханум приятно дня. Чем могу помочь?

Хозяйка так привыкла к инициативе гостьи, что уже перестала отказывать в желании помочь.

- Возьми овощи и мясную нарезку, будет омлет.

Люция с радостью принялась за приготовление завтрака.

- А Селим и Сулейман уже проснулись? - как бы между делом спросила девушка маму парней.

- Сулейман спит. А Селим верный себе на утренней молитве.

Ежедневный намаз мусульманин соблюдал чётко: для него вера в Аллаха и имам выше всего земного бренного. Он и священный месяц Рамадан ежегодно соблюдал. Хотя и молодым, и здоровым это давалось с трудом. При этом без намека на религиозный фанатизм. Селим никогда не навязывал свое мнение и не упоминал в быту без надобности.

Приверженец шиита зашел на кухню, и застыл от увиденного: мама и Люция дуэтом руководили завтраком. В который раз он умилился своей гостье, так вольготно действующей на маминой территории. А ведь мать своих мужчин часто гоняла, редко одобряя их кулинарные потуги. А тут тандем.

- Н-да…Однако, как вы спелись!

На что мама отправила сына в душ, а Люция лишь скромно улыбнулась, одарив теплотой синих глаз.

- Селим, - обратился Али к сыну. - Ты еще не возил Люцию в столицу?

- Нет, сам видишь какое плотное расписание, - с легким упреком ответил отцу, припоминая недавнюю командировку и украденные у них три дня.

- Сегодня выходной, проведите его в Баку, - Али послал извиняющий взгляд сыну.

Баку, что в переводе "город Бога" - самый крупный каспийский порт Кавказа. Нефтяной город притягивал огромное количество бизнесменов и туристов, дневная активность населения уступала только столице России, но и с наступлением сумерек мегаполис не засыпал, а лишь расширял интерес культурного времяпровождения. Мечети подсвечивали свои шпили, тянущиеся высоко в небо; причудливые новомодные башни, оборудованные жидкокристаллическими панелями, лизали небосвод, словно языки пламени. Одним словом, городу есть, чем похвалиться. А еще Баку - это родина Магомаева и известной фразы “чорт побери” из к/ф “Бриллиантовая рука”.

Автомобиль пришлось оставить на платной парковке. Селим помог Люции выйти из салона, придерживая за руку. Не мог себе отказать коснуться ее при возможности. Сегодня она заплела волосы в косы, пустив их по груди, надела белый хлопковый сарафан с открытыми плечами, чуть ниже колен, приталенный, с маленькими пуговками по центру, уходящими в распахнутые полы. И при ходьбе ее стройные ножки по очереди являлись взору идущих навстречу прохожих. Селим аналогично облачился в белую тенисску и бежевые штаны из твила. Не смотря на начало июня, солнце днем жарило, как в разгар лета. Они гуляли по аллее почетных захоронений. Девушку впечатлил памятник Муслиму Магомаеву, выполненный из белого уральского мрамора, изображающего музыканта на сцене. Она остановилась рядом. Возложила букет цветов на могилу музыкального маэстро.

- Селим, - прошептала она сквозь подступившие слезы. - Я чувствую его. В воздухе витает его голос, он живет в наших любящих сердцах.

Селим протянул руку и сжал ее ладонь.

- Да, я уверен в этом. У каждого человека остается след на земле, отпечаток в душах тех, кто его знал при жизни, и передает в поколения память о нем. Пошли, я куплю нам мороженое, - потянул Селим девушку к киоску с прохладным лакомством. - А то ты такая печальная сейчас, не могу смотреть.

Люция всегда страдала по усопшим людям, сожалея о неизбежности конца живого на земле.

И сейчас, сидя на скамье в тени высоких кипарисов и каштанов, молодой мужчина радовался, созерцая свою спутницу, с таким наслаждением поедающую “холодную ваниль”. Никогда не задумывался, что банальный десерт может навевать настолько пошлые мысли.

- Будь тут, я отлучусь на минуту, - и резко сорвавшись с места, побежал к торговым павильонам. Люция даже не поняла, что за маневр произошел, но, лишь пожав плечами, продолжала слизывать сливочную пенку.

***

По переулкам бродит лето,

Солнце льется прямо с крыш.

В потоке солнечного света

Вот ты на лавочке сидишь….

И я иду к тебе навстречу,

И я несу тебе цветы,

Как единственной на свете

Королеве красоты…

- напевал Селим песню Магомаева, изменив одну фразу, подходя танцующей походкой к Люции с букетом цветов.

- Селим! Ох, ничего себе! Ты умеешь петь, да еще и “королеву красоты”, я сражена, - ее глаза светились изумлением. - И букет цветов.

- Держи, моя королева гёзелик, - он вложил их в ее ладони.

- Эустомы?! - восхищенно проговорила Люция.

-Да фик их знает, сказал: мне самые необычные дайте. Вот эти и предложили, - пожал плечами даритель букета.

- Это они, альпийские розы!

Букет, состоящий из белых, нежно-розовых и лиловых бутонов, идеально подходил этой красивой и естественной девушке, тонко отражая ее натуру. Люция растрогалась от его жеста, а музыкальное сопровождение вконец выбило из колеи. Девушка смущенно подняла свой взгляд, утонув в его омутах глаз цвета корицы. Селим протянул ладонь и коснулся большим пальцем верхней губы спутницы, стирая ванильную пенку, задержался на уголке губ. Люция трепетно замерла, боясь разрушить таинство мгновения, ожидая, что последует дальше, и оно последовало. Палец заменил на губы. Поначалу так легко коснувшиеся, словно ветерок, ласково, прерывисто, но осмелев превратился в шторм. Они сидели в парке, мимо проходили люди, но их мир сосредоточился только друг на друге. Целовались самозабвенно, словно пили живительный источник и не могли утолить им свою жажду. Селим еле оторвался от ее уст. Держа ладонями лицо, припал лбом, с трудом переводя дыхание.

- Я сейчас сойду с ума. Прям здесь тебя… трахну, - прошептал.

На что Люция сдавленно выдохнула:

- Ох…

Опустил ладони ниже на шею, провел по плечам, рукам, спустившись к пальцам, переплел с своими, захватив в плен.

- Да что же ты со мною творишь?! - искал ответ в ее глазах. - Моя выдержка дает трещину прямо на этом месте и никакие выстроенные годами правила не помогут. Ты это понимаешь?

Люция не выдержав его сексуальной ауры, отвела взгляд, тяжело выдохнула:

- Я тоже живая, не забывай.

Отпустив ее ладони, сел, откинувшись на спинку скамьи и, откинув голову на бортик, смежил веки. Спустя минуту, открыл глаза и посмотрел уже ясным взглядом.

- Пойдешь в подземные бани?

- В бани? Сейчас?

- Да! Там не так жарко, как здесь.

- Но у меня с собою никаких банных принадлежностей.

- Все можно взять в прокат.

Конечно, Люцию распирало от любопытства и она как и любой русский человек любила парную. Но когда они добрались до древнего строения в виде купола и подземных ванн Люция поняла, что Селим ее разыграл.

- Ты издевался, да?! Здесь культурный памятник и они не действуют! - шлепнула она его по плечу со злости.

На входе висела табличка с графиком для туристических экскурсий на трех языках.

- Не дерись! Зайдем внутрь и ты помечтаешь хотя бы, позавидуешь моим предкам, ее посещавших, и порадуешься, что ты сейчас жива, а их таких счастливых, познавших ее, нет.

Селим умел использовать свою философию жизни и смерти.

В завершении экскурсионного дня они посетили Девичью башню. Люция сделала пару десятков снимков ее снаружи и с 25-метровой высоты, стоя изнутри. Виды вокруг завораживали. Усталость одолевала, но настроение находилось на ступеньке, как одуряющее. Столько эмоций за один день: цветы, поцелуй, песня будоражили девичье сердце до самого дома.

Как самой лучшей девушке на свете,

Я подарю тебе цветы,

Цветы - для королевы красоты.