Лавру ру знакомства

Моей любимой психмастеру Лизе Готфрик во имя Годохмы

- Послушай, товарищ, деревья бурчат,

То ветви ботвой скачут и машут,

Мы, вытащив Репку, испекли колобчат.

Нет рифмы. Но была тетя Паша.

Советский премьер Хрущев улыбнулся и хлопнул Фрола Козлова по плечу. " Паша Ангелина ", - прошептал, нервно кривя губы, Фрол, оглядываясь в поисках Лавра. Любой недобросовестный тут же и сразу прозреет внешнеторговую деятельность, но пишущий эти простые, но и святые, строки некий Ивлукич не так прост. Поэтому в Концертный зал всех Советов вкатили на инвалидном кресле никакого не мужика в пижаме с нашитыми маршальскими лампасами и уж тем паче ( о, Дита ) не говенного киноактера, обосравшегося в конце жизни сериальчиками про местных гангстеров - депутатов, привычно смешивая ссученность дегенерата Бабченки с патриотским настроем потенциального зрителя, что, увидев отеческий продукт, пропитается и ощутит, отнюдь, вкатили натурально Лавра, точнее, лавру. Пол другой и род женский, а так то же самое или, как шутют всякие, вид сбоку. Вот, к примеру, услышишь ты кощунство Шапиры или Познера, а потом прочтешь дегенерата, как он кипешует маленько о жопе Дашки Астафьевой, прорубает тебя навзничь : пидарас. Не только дегенерат, но и пидор, раз не ценит попку сочной девицы, хотя, скорее всего, просто олигофрен. Ведь взрослый мужик, а трет нервы подписантам и выгодоприобретателям, спосылающим копеечку в адрес Хайфы, всякой дичью и кромешной ахинеей. Так, товарищи, жопа. Так, павшие бойцы из небесных ласточек Тартарена. И чо ? Да ни х... я. Лишь пухнет перьями мешок с луком, раздуваясь гордыней и малооправданной благородной яростью говнистой старушонки Нины Ургант, тоже все, понимаешь, во времена оны делившей власовцев на литературных и наших, как лошадево - локшовый пропагандист граф Невзоров. И никому не приходит в правосознание простая, но святая мысль некоторого Ивлукича. Все они говно, сортировка говна разная, наполнители и фантики различаются, но продукт внутри - говно.

Любимов заметил везомую лавру и затряс руками, припадочно скособочившись и припадая на левую ногу. Промаршировал по сцене и взвыл :

- Рублев Ондрей и Боголюбскай, круша сомнений твердь татар,

Послали дона Кучку по - над Нерль,

Где дух души, овеяв даль и вокзал - базар.

Нет рифмы. Но был Карл. И керль.

Советский премьер Хрущев всхлипнул и отер мозолистой рукой щетинистую щеку Фрола Козлова. " Керль Эрика Светлоокого ", - пояснил свою душевную слабость Фрол, подзывая лавру колесиками. Анафемствуя и шумя форсунками, лавра приблизилась и испустила. Любой недобросовестный сразу же и свяжет эти простые, но святые строки с преодолением временных трудностей боярином Ординым - Нащокиным, например, очень даже хорошо известным любому из слушателей Паука Троицкого, малосомневающемуся, что спряжение склонения Ивлукичем злоумышленно нарушено, так как надо  " бояриным " чуть выше ( см. выше, курсив мой ), но мы выше этого, товарищ мой Лиза любимая с грудками сладкими, как ягодки Эммануэль. Мы прямо и скажем, что лавра имеется в виду, имея в виду предыдущего Хичкока, северо - западная, то есть, Ляксандры Невского. Без примесей кондуита или малоросских напевов Франсиска Скорины и Симеона Полоцкого, наша лавра, как Крым или - эвон кому ! - Сибирь. Бля. Это слово нужно добавлять всегда, для весомости и вящести. Сибирь. Бля.

- Е... т мозги Ивлукич добро, смущая ум спортивных дев,

Гремя блесной, мормыша пролубь, а там, товарищи, Собчак !

Тетешит рыло и манду, купая вислость сисек, гнусь ума,

Вертя хвостом пред носом сих. Был тугрик. Был валютный лев.

Нет рифмы. Но была и есть мать вашу так.

Советский премьер Хрущев застонал и вдарил кулаком по зубам Фролу Козлову, явно различимому при включившемся освещении Концертного зала всех Советов. " Тюбетейка Нарусова ", - осознал скалозубность момента Фрол Козлов, обрушивая лавру себе на темя. А про темя, моя любимая поэтесса Лизавета, лучше всех писал Брюсов. Там стрелы метили чье - то темя, могучий царь царей Ассаргадон, неверную деву лобзал армянин и всякое - такое. В общем, литературный вечер О*Генри. И прет меня неимоверно, что выигрывают его американская француженка и еврейская украинка, поскольку я не зря же ведь наименовал кудрявую и тоненькую Тицкую Миленой Д, зная, что Тая Карпенко выросла и стала еще прекраснее, нежели десять лет тому взад.    

Это такой атрибут мифического сознания. У нас есть дырка вместо понимания того, откуда берется молния? Давайте поставим туда Зевса!Так вот, Коллинз сказал, что не надо заполнять Богом пробелы, которые заполнятся без Него, иначе неминуемо сядешь в лужу – и по мере развития науки и технологий эта лужа будет становиться все глубже. Эта позиция хорошо сопрягается со словами того же Льюиса (Коллинз любил его книги), писавшего о том, что архитектор не живёт в построенном им доме.Наверное, у человечества в свое время был пробел в нравственности, и его занял Христос. Христос гораздо менее уязвим, чем ветхозаветный Бог-Отец. Он ничего не говорил о сотворении и физических законах этого мира, а нравственные законы, предложенные им, вряд ли кто-то решится оспорить.Ветхозаветный бог, которого пытаются воспринимать всерьез, выглядит довольно нелепо. Да, свидетельства о нем – это важный исторический документ. Но для меня – не более того. Так же, как изучение богов древнего Египта – достойное и интересное занятие, но считать, что Ра действительно существует прямо сейчас – как-то глупо.Чтобы быть воспринятым всерьез, ветхозаветному богу нужно слишком много костылей: здесь аллегория, и здесь тоже, а тут – бог открылся в той мере, в которой человек это мог постичь, а вот здесь – свидетельство обычного земного несовершенства автора, ведь не думаем же мы, что боговдохновенные книги писались под прямую диктовку от Всевышнего, раз у нас есть свобода воли.Можно, конечно, говорить о то, что архитектор не живет в спланированном им доме, что Бог не должен быть богом пробелов, но ведь все это можно объяснить гораздо проще – Бога попросту нет. Все логические аргументы, которые христианство могло мне предложить, были довольно несостоятельны. Был другой аргумент – то, что называется «благодать». Да, я это чувствовала, и мне больно было думать, что это может оказаться ложью. Но и у эмоционального аргумента тоже появился контраргумент.Как-то раз мне нужно было принять важное решение, и я поехала в Свято-Троицкую Сергиеву лавру – я очень любила Лавру. Я провела там целый день и много молилась. Я была во тьме и мраке, но внезапно все в душе как будто залило светом. Я почувствовала ее – ту самую благодать, изливаемую обильно и щедро. Это было одно из самых

Привезли еще мужика. Он стал плакать и проситься в деревню, говоря, что у него остался там без присмотра мальчик 5 лет. Чтобы успокоить, его свели в часть и дали записку квартальному. Его сильно высекли.В сентябре (1853) получил печальную весть от отца. Умерла мать и две невестки от холеры. За одну неделю умерло семь человек из нашего семейства. Холера в деревне сильная. Я попросил у барыни разрешение съездить в деревню. Она согласилась и дала на дорогу 3 рубля. Вечером же мне сказали, что преосвященный Филофей едет в Кострому и что она, по его просьбе, назначает меня сопровождать его в поездке и смотреть за его вещами.1 октября я с преосвященным Филофеем выехал из Москвы и поехали в лавру, где ночевали. Пока владыка был у архимандрита Порфирия, я с келейником Вуколом пили прекрасное вино, а затем уснули на мягких постелях. Я так чувствовал себя хорошо, что готов был идти в монахи. Утром 2 октября поехали в Вифанию. Подъехали прямо к церкви, а оттуда в семинарию, в которой владыка воспитывался и потом был рекрутом. Была торжественная встреча. Откуда поехали в лавру. В это время приехал и возвратившийся из Костромы прокурор Св. синода Лопухин. В Кострому он ездил по делу о раскольничьих иконах. Было выяснено, что отобранные у раскольников иконы чиновники консистории продавали тем же раскольникам и брали за это большие деньги. Лопухин был важный старик с умным лицом. Беседовал он с владыкою больше 2 часов. Затем поехали вперед и в 9 часов вечера въехали в ворота Данилова монастыря около Переяславля. Владыка, выпив чаю с просфорою, сейчас же ушел спать. Казначей спросил у меня, будет ли владыка ужинать. Я только что хотел ответить, что владыка не ужинает, как келейник Вукол сказал, что не мешает на всякий случай приготовить кое-что. Казначей убежал, а Вукол мне объяснил, что за владыку мы поужинаем. И действительно, мы ели икру, семгу и уху из стерляди, запивая винами. В 7 часов утра выехали, проехали Переяславль и приехали в 2 часа дня в Ростов, в Яковлевский монастырь. С одной стороны монастырских стен озеро длиною верст 13 и шириною около 8, с другой — маленькая речонка. По озеру сновали лодки. Вид со стен прекрасный. Взгляд уносился в неведомую даль, туда, где озеро сливается с горизонтом, с другой же стороны останавливался на раскинутом треугольном городе с полуразвалившимися стенами кремля. Из монастыря на другой день поехали в село Шапсы, где племянница владыки была замужем за местным священником. На краю деревни близ церкви стояла небольшая изба