Как познакомились обломов и ольга

Такчист, может ничего не делать и не делает". И в глазах самого Обломова его тогда еще возлюбленная Ольга застывает впрекрасной неподвижности: "Если бы ее обратить в статую, она была бы статуяграции и гармонии". Трагический финал любви Обломова объясняется как раз тем, что он виделих союз скульптурной группой объединением двух статуй, замерших в вечности. Но Ольга -- не статуя. Для нее, для Штольца, да и для всех остальныхгероев книги Гончаров находит другую аналогию -- машина. Конфликт романа -- это столкновение статуи с машиной. Первая --прекрасна, вторая -- функциональна. Од на стоит, другая движется. Переход отстатичного в динамичное состояние -- любовь Обломова к Ольге -- ставит иглавного героя в положение машины. Любовь -- заводной ключ, который приводитв действие роман. Завод кончается и Обломов замирает -- и умирает -- у себя,на Выборгской стороне. "Ты -- огонь и сила этой машины",-- говорит Обломов Ольге, называямашиной себя и уже догадываясь, что на самом деле в нем просто нет места длядвигателя, что он цельный, как мраморное изваяние. Деятельные Штольц и Ольга живут, чтобы что-то делать. Обломов живетпросто так. С их точки зрения, Обломов -- мертв. С его -- смерть и жизньсливаются воедино, между ними нет строгой границы -- скорее промежуточноесостояние: сон, мечта, Обломовка. При этом Обломов -- единственный подлинный человек в романе,единственный, чье существование не исчерпывается принятой на себя ролью. Впредстоящей свадьбе его больше всего пугает то, что он, Обломов, превратитсяв "жениха", приобретет конкретный, определенный статус. (Ольгу, наоборот,это радует: "Я -- невеста" -- с гордым трепетом думает она.) Потому Обломов и не может включиться в окружающую жизнь, что ее делаютлюди-машины, люди-роли. У каждого своя цель, своя шестеренка, которыми онисцепляются для удобства с другими. Гладкому, "мраморному" Обломову ничемзацепиться за других. Он не способен расщепить свою личность на роль мужа,помещика, чиновника. Он -- просто человек. Обломов является в роман законченным, совершенным и оттого неподвижным.Он уже состоялся, выполнив свое

И невеста взяли под опеку только сына Ильи Ильича — Андрея, не позаботившись ни о вдове, ни о верном слуге Захаре. -22% Обломов Иван Гончаров 533 ₽ 683 ₽ -22% В корзину Вторая причина нелюбви к Штольцу — его происхождение. Гончаров подчеркивает, что Андрей Иванович Штольц был воспитан отцом-немцем (который, к слову, растил его по заветам француза Руссо) и матерью-дворянкой, сформировавшей внутренний мир мальчика. Как подчеркивает филолог Татьяна Трофимова, немецкое происхождение этого персонажа важно для Гончарова, поскольку связывает его с гегелевской философией. А гегельянство со времен кружка Станкевича ассоциировалось с рационализмом и деятельностью. И все же немцев в русской литературе не особенно жалуют. Они, как правило, напыщенны, глупы, чрезмерно педантичны, а то и вовсе ассоциируются с нечистой силой. Эта традиция, кстати, закрепилась еще в допетровские времена, когда бесы в сценах Страшного суда изображались в немецком платье. Так что Штольц, несмотря на мать-дворянку, вот уже не первое столетие является жертвой культурного кода. Ну и третья причина, по которой его недолюбливают критики и некоторые читатели, — это смиренная речь героя в конце романа, обращенная к Ольге: «Мы не Титаны с тобой, — продолжал он, обнимая ее, — мы не пойдем с Манфредами и Фаустами на дерзкую борьбу с мятежными вопросами, не примем их вызова, склоним головы и смиренно переживем трудную минуту». «Обломов», Иван Гончаров Виновата ли Ольга Ильинская в разрыве с Обломовым? Обломов и Ольга, кадр из фильма «Несколько дней из жизни И. И. Обломова», 1979 По сюжету Ольга сама разрывает отношения с Обломовым, когда понимает, что ей не удастся его «спасти»: «Не о первой молодости и красоте мечтала я: я думала, что я оживлю тебя, что ты можешь еще жить для меня, — а ты уж давно умер». После этого разрыва Илья Ильич заболевает «нервной горячкой», лечить которую берется его будущая жена — не столь прогрессивная, возвышенная и умная, как Ольга,

Но трудолюбивая и домовитая Агафья Пшеницына. -22% Обломов Иван Гончаров 551 ₽ 707 ₽ -22% В корзину Могло ли все закончиться иначе? Едва ли. При внимательном прочтении мы не можем не уловить некоторый символизм в развитии отношений главных героев. Знакомятся они весной, ухаживает Обломов все лето, делает предложение осенью, а разрыв наступает зимой, когда мосты окончательно разведены, и Нева становится условным препятствием для встреч главных героев. Можно много говорить о том, что Илья Ильич мог взять себя в руки, а Ольга могла бы энергичнее включиться в его жизнь, но этот роман был цикличен, как и вся жизнь Обломова, полностью подчиненная деревенской «сансаре». При этом интерес Ольги кажется и закономерным, и «предписанным свыше»: «Духовный антагонизм Ольги с обломовщиной, ее шутливое, затрагивающее отношение к слабостям избранника, объясняется и фактами и существом дела. Факты сложились весьма естественно — девушка, по натуре своей не увлекающаяся мишурой и пустыми светскими юношами своего круга, заинтересована чудаком, о котором умный Штольц рассказал ей столько историй, любопытных и смешных, необыкновенных и забавных. Она сближается с ним из любопытства, нравится ему от нечего делать, может быть вследствие невинного кокетства, а затем останавливается в изумлении перед чудом, ею сделанным». «„Обломов“, роман И. А. Гончарова», Александр Дружинин Гончаров не зря дает своей героине говорящую фамилию Ильинская. Да и сама девушка изначально убеждена, что Обломов ей «послан Богом». И совершенно не случайно она поет арию «Casta diva», которая так трогает заглавного героя. Ранее в одном из диалогов со Штольцем Илья Ильич описывал идеал жизни так: «В доме уж засветились огни; на кухне стучат в пятеро ножей; сковорода грибов, котлеты, ягоды... тут музыка... Casta diva... Casta diva!» Ольга действительно изо всех сил старалась пробудить своего возлюбленного, но Обломов не мог измениться. А вот она сама переменилась после замужества. Взяв фамилию Штольц, она приобрела вместе с ней и другие черты, например гордость, которую Гончаров

Свои произведения 30-х годов сам писатель не признал достойными для издания. Но только пройдя трудную десятилетнюю школу поисков и литературного мастерства, Гончаров выступил как законченный художник-реалист.Первый же его роман - «Обыкновенная история» (1847) - принес писателю громкую известность и всеобщее признание. В нем нарисована широкая картина русской действительности, дана галерея ярких, правдивых образов. С большой силой художественного обобщения Гончаров показал крушение старого, патриархального уклада жизни. Белинскийназвал «Обыкновенную историю» «страшным! ударом романтизму, мечтательности, сентиментальности, провинциализму».«Обыкновенная история» - первая часть трилогии Гончарова, запечатлевшей жизнь русского общества на разных стадиях его развития. В 1859 г. вышел роман «Обломов», справедливо считающийся вершиной творчества писателя. Спустя еще десять лет был напечатан «Обрыв».«Обломов» появился в то время, когда в России складывалась революционная ситуация, и имел большое прогрессивное значение. С потрясающей убедительностью Гончаров показал условия, которые привели его героя к духовному краху. Уже в «Сне Обломова» автор рассказал, как в резвом и живом мальчике Илюше постепенно подавлялись всякие попытки деятельности. С детских лет его окружала сонная, праздная жизнь дворянина-помещика. Обитатели Обломовки настоящее благополучие понимали «не иначе, как ... покой и бездействие». Даже чтение считали тягостным трудом, «таким делом, без которого легко и обойтись».Обломов вырос человеком, не способным ни к какому труду. В нем развилась лишь болезненная мечтательность. Он то воображал себя непобедимым полководцем, то мыслителем, великим художником. Медленно умирали в Обломове духовные потребности, становились бесплодными его гуманные порывы, здравые суждения.Невеста Обломова - Ольга в тоске спрашивает: «Кто проклял тебя, Илья? Что сгубило тебя? Нет имени этому злу...» И сам Обломов подсказал ей ответ. «Есть,- сказал он чуть слышно,- обломовщина!..»«Обломовщина» стала нарицательным понятием косности и застоя, выражением глубокого кризиса крепостнического хозяйства и порожденной им идеологии. Сам Гончаров подчеркнул в романе, что «обломовщина» сложилась и выросла на почве крепостнических отношений, на почве владения «тремястами Захаров».В замечательной статье «Что такое обломовщина?» (1859), содержавшей глубокую характеристику идейно-художественного богатства творчества Гончарова, Добролюбов раскрыл исторический смысл общественного содержания его романа, силу художественного обобщения образов. Критик высоко оценил произведение Гончарова за то, что в нем показана борьба старого и нового в жизни предреформенной России. Добролюбов подчеркнул величайшую типическую силу самого образа «обломовщины»: история нравственной гибели одного помещика, по285 его мнению, прозвучала у Гончарова ярким

Юлия Ильина. Голос диктора Илья Козырев.Чёрная комедия о том, как полюбить свою сестру на пути к могиле отца с прахом своей матери на руках, и, между делом, украсть шестидесятиместный автобус.ср 4, чт 26 (в 19.00, на сцене театра "Современник") ОттепельСпектакль курса 2020 года выпуска (мастер – Виктор Рыжаков). Виктор Рыжаков: «Делая этот спектакль, мы пытались разгадать, в чем же секрет человеческой жизни. Мы называем его „Оттепель“ не только потому, что говорим голосом того времени, когда еще война в памяти, тоталитаризм, который преследовал людей, закончился, и был период, когда люди поверили во что-то, смогли оглядеться друг на друга и на какую-то секунду стать счастливее. Мы хотели это время зафиксировать и сегодня передать. Это важно, потому что оттепель важна в любое время года, потому что мы понимаем, что оттепель – это и то, что может согреть человека внутри». «Наверно, в нынешнем глуховатом душевном средневековье многие из нас соскучились по такому возрождению, романтике. И в мире, куда я попала, были рядом и гармонь, и саксофон, и андеграунд, и эстрада. И звучали размышления знаменитого сценариста поэта и драматурга Александра Володина о том, что стыдно быть несчастливым, когда после фронта тебе разрешили не просто посмотреть, что будет, а купаться, кататься, кувыркаться, одеваться, раздеваться, подниматься, опускаться, напиваться и не напиваться, обижаться и не обижаться, забываться и не забываться и еще тысячу всего». (Мария Кочнева, Комсомольская правда)ср 4, сб 28 (в 19.00) Премьера! Обломов. Ольга. О любвипо Ивану Гончарову. Спектакль 3 курса (художественные руководители Марина Брусникина и Сергей Щедрин). Режиссер Марина Брусникина. Музыкальное оформление Андрей Минеев. Свет Антон ВоронцовИсполнители: Олег Сапожников (Обломов), Софья Петрова (Ольга), а также: Александра Шнырёва, Ольга Карасёва, Алина Рачковская, Маргарита Якимова, Илья Козырев, Егор Дрозд, Илья БарабошкинМарина Брусникина, режиссер: «В истории российского театра было много интерпретаций романа, и я сама играла в одной из них в Московском Художественном театре. Здесь же, в новом спектакле Школы, из романа Ивана Гончарова взята только линия любви Обломова и Ольги, сложности их взаимоотношений, невозможности счастья. Страхи, неумение общаться, разные взгляды на жизнь - все это не позволяет двум людям, любящим друг друга, соединиться вместе. Наша концепция идет от актерских индивидуальностей Олега Сапожникова и Софии Петровой, от совместного анализа и совместных предложений. Все разворачивается в одном пространстве общей гостиной, где актеры и зрители вместе следят за происходящим». пт 6 (в 19.00) Белый квадратКласс-концерт, или «От простого к сложному». Спектакль 4 актерского курса (мастера – Сергей Земцов, Игорь Золотовицкий). Режиссеры Илья Бочарниковс, Сергей ЗемцовНад спектаклем работали: Илья Бочарниковс, Марина Дровосекова, Батраз Засеев, Николай Зверев, Сергей Земцов, Игорь Золотовицкий, Виктор Мархасев, Михаил Милькис, Виктор Рыжаков, Владимир Сажин, Вера ХарыбинаИграют: Татьяна Алтынник, Вероника Амирханова, Зарина Багирова, Анна Банникова, Илья Винс, Милана Владыкина, Арсентий Журид, Юлия Ильина, Ева Инденбаум, Егор Кирячок, Софья Ковалева, Екатерина Куликова, Глафира Лебедева, Арсен Мукук, Мухтарали Мурзин, Дарья Петриченко, Даниил Попов, Александр Поршин, Николай Романов, Сергей Соломин, Елизавета Струнина, Владислава Сухорукова, Павел Филиппов, Евгений ШишкинСпектакль «Белый квадрат» — традиционный «класс-концерт» курса Игоря Золотовицкого и Сергея Земцова. История традиции класс-концертов в этой мастерской берет свое начало еще с 2005 года, где главными действующими лицами были Антон Шагин, Екатерина Вилкова,

Даже в тяжелые, лихие времена социально-политических и экономических переменъ, я умудрялся заниматься любимым делом - половыми работами: перестилал полы в старых зданиях Петербурга. И вот, во время ремонта полов последнего пристанища Ивана Александровича Гончарова, на Моховой улице, дом 3, (В особняке Устинова, украшенном гербом и вензелем), под старыми, прогнившими досками пола, я обнаружил кучу полуистлевших бумаг. Тут были квитанции из ломбарда, долговые расписки, подшивки журналов «Русский инвалидъ» «Современникъ», «Колоколъ» «Ведомости»….

О! К моему великому счастию, я обнаружилъ там смятые, грязные, изъеденные крысами, черновики романа «Обломов», написанные на оберточной бумаге. С волнением я прочитал эти спешные наброски, написанные неровным почерком спешащего человека, и с удивлением обнаружил, что первоначально Илья Обломов был задуман Гончаровымъ совсем не таким, каким был показан в окончательном варианте романа. К сожалению, не все записи мне удалось расшифровать, по причине их истления, но кое-что из уцелевшего, предлагаю вашему вниманию.

1.

На Гороховой улице, в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город, спал здоровым крепким сном, в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов. Это был человек тридцати двух лет, справный, кряжистый, крепко сколоченный, с волевым, румяным, квадратным лицом, выдающим в нем человека целеустремленного и харизматичного.

За окном пропел первый петух. Потом второй, третий. Каркнула ворона. Потом – вторая. Хрюкнула свинья. Заржала лошадь. Матернулся конюх. Ему нежно отозвался Дворецкий. Илья Ильич заворочался, приоткрыл глаза, и с некоторым удивлением привстал, и взглянул на каминные часы «Vacheron & Constantin» подаренные ему батюшкой по случаю окончания симбирской гимназии, и округлив глаза в удивлении воскликнул:

- О! Шесть часов!!!! Парашка! Подъем! – гаркнул он во всю богатырскую мощь своей луженой глотки, и звонко шлепнул ладонью по одеялу, рядом с собой. Одеяло зашевелилось, и из-под него на белый свет показалась взлохмаченная голова дворовой девки Парашки.

- Пошто, барин, так рано вставати? Святки же, ноне! – жалостно прохрипела она, недовольно шмыгая носом.

- Пора и честь знать! – пошутил барин про честь, и, легко вскочив, накинул на чресла спортивные панталоны из персидского бархата, с кистями, стал интенсивно делать гимнастические упражнения: рывки, прыжки, приседания, тайскую планку, удары коленом, вращения коленными суставами в хэйко-дачи, растяжку, бёрпи, какато, сукуто, поперечный шпагат, укус в плечо из положения «лежа», прокачка пресса, жим штанги лежа. Сидя на шпагате он в императивном тоне отдавал наказы девке Парашке.

- Конюху передай, пусть рессоры зимние на карете поставит. Передай в губернаторский дом депешу, а устно скажи, что на заседании не буду….

После шпагата, поработал пару раундов на Груше, пожилой, кряжистой и покладистой дворовой девке-чухонке, и бегом, босой, побежал к Неве – окунуться, по обыкновению, с утра в прорубь.

Парашка, проводив барина слипшимися очами, тяжело вздохнула, нехотя поднялась из кровати. Лениво потянулась, хрустнув костями, икнула, пукнула, громко зевнула сопровождая зевок хриплым стоном роженицы, и закурила трубку.

- Вот ить, жлоб неугомонный! – с беззлобным омерзением, снисходительно, как к юродивому, прошептала она, выпуская дым курносым носом, пряча в карман плисового сарафана, с прорехой под мышкою, утренний рубль, традиционно подаренный благосклонным барином...

Она тяжело вздохнула, укоризненно покрутила головой, и, волоча ноги, словно чужие, поплелась в свою каморку, переодеваться в спортивные кожимитовые портки. Ведь, так повелось, что после купания в проруби, барин всегда проводил спарринги с дворовыми девками. И сегодня была её очередь.

2.

- О-о-о-о-о-льга! Ольга Сергеевна! Ильинская-а-а-а! Только ты и я… Навсегда! - шептал Илья Ильич в каком-то слепом исступлении. Они плашмя упали в кусты жимолости. Она - на правом боку, согнув ноги в коленях и чуть приподняв крестец, он слева.

- О! Пушкин! Боже мой! Какой свет, какая волшебная даль открылись вдруг, и какие правды, и поэзии, и вообще жизни, притом современной, понятной, — хлынули из этого источника, и с каким блеском, в каких звуках! – размышлял с страстным ослеплением Илья Ильич.

Он, рывком стянул с себя штаны, и, задрав юбку Ольги, вошел в нее снизу и одним ударом погрузившись во влажную глубину до самого дна. Мысли в голове Ильи Ильича метались словно грешники в преисподней.

- Надобно Штольцу заказать габардину пунцового две штуки из Мариенбаума привезти! – думал он, тяжело дыша, - Дахалка стала ни к черту надоть сделать упор на кардио тренировки да наконец-то выбить долг с Фрола Лукича Тимберлейка уж другой год не отдаёт а коли не может пусть тогда зерном отдаст или овсом да коноплёю…..

Горячая, взмокшая, билась благородно Ольга под напором неистового фаллоса, который, казалось, чтобы насытить ее, все увеличивал свой размер, и силу ударов. В тумане блаженства она не замечала, как быстро летит время любви. Шел третий час свидания. А Илья Ильич, изнуренный двухдневным воздержанием, был весьма далек от того, чтобы прекратить буравить тело Ольги своим тараном.

- Что вы со мною наделали, несносный, коварный совращенец! – со слезами неземного счастья на раскосых, бездонных глазах простонала Ольга, крепко сжимая срамную мужскую, яшмовую плоть своими лядвеями, - Оставьте меня! Уйдите! Это продолжается третий час! О-о-о-о-о-о! Еще-о-о-о-о…. Я, кажется, от счастья, охватившего меня, буду петь «Каста Дива» К-а-а-а-ас-та ди-и-и-и-ива, - запела она своим волшебным тенором арию Нормы, но поперхнулась и закашлялась.

Лицо ее раскраснелось, стало пурпурным, наполнилось постепенно счастливым осознанием плотской радости, в каждую черту пробирался луч мысли, она ценила нарастающее сладострастие, высшее блаженство бытия, которыми умело управляли ее легкие пальцы, порхавшие с легкостью смычка, по упругому, как струна, бугру у входа в трепещущую расщелину, пока наконец не разрешила себе финал, чтобы биться в страшных, подобных пароксизму смерти – конвульсиях страсти….

- О-о-о-о-о…. Надо будет крестьянам отдать свои старые вещи фрак да шубу бобровую которую моль изъела Парашку в солдаты отдам и что ж это я как Селадон какой в блудный порок изошел всуе силы трачу на пустое и надо мне не забыть распорядиться рассыпать фосфориты в полях на межах и ввести социальное равенство всех слоёв и полов в отдельно взятой Обломовке это откроет путь к завоеванию независимости угнетенных народов всей планеты…. - все думал и думал Илья Ильич, дергаясь в конвульсиях страсти и путаясь в нанковых штанинах и в панёве... » 

хххх

"Редактор журнала «Отечественные записки» Андрей Александрович Краевский, поморщился, отодвинул от себя рукопись.

- Не пойдет, батенька! –выдавил, наконец он из себя.

- Как не пойдёт? Почему – не пойдет? Куда не пойдет? – выдавил из себя в ответ, в отчаянии взмахнув руками, Иван Александрович Гончаров, писатель, литературный критик, генерал, член-корреспондент Петербургской академии наук, и к тому же - действительный статский советник. – Да, я, билат, этот роман 12 лет писал, не покладая рук своих! – он показал свои мозолистые ладони Краевскому. Краевский с уважением пощупал мозоли писателя, улыбнувшись чему-то своему.

- Не ори на меня, Иван! Не ори! Читателю, Ваня, нужна светлая, позитивная литература, а не чернуха блевотная! Мы сыты по горло этой чернухой блевотной, которую нам Чернышевские, Белинские, да Герцены навязывают. Немного доработай свой роман! Ведь хороший получился твой герой, Обломов. Цельный. Но не настоящий! А искусственный, как Рахметов у Чернышевского. Ибет всех подряд! Что это такое. Ты с себя его писал? Чую – с себя! С себя писать дурак любой сможет! А придумать что-то хорошее – надо мозгом поработать! А? Попытайся, Ваня, как-то показать в образе Обломова философское осмысление русского национального характера,   ну и указать на возможность особого нравственного пути, противостоящего суете всепоглощающего «прогресса». Перепиши и приходите завтра!

Генерал, член Академии наук, писатель, литературный критик, Иван Александрович Гончаров, нервически собрал разбросанные листки романа со стола чиновника и стремительно вышел из кабинета прочь, громко хлопнув дубовой дверью".

Так, через тернии, чиновничий произвол, через вкусовщину, издательскую волокиту, и пришел к читателю русскому великий роман Ивана Александровича Гончарова «Обломов». Нынче некоторые академические исследователи и литературоведы считают найденные мною под полом черновики фальшивкой. Ну и пусть! Я не ставлю целью убеждать кого-то.