Знакомства в моздоке

Эргали ГерДар словасказки по телефону1.На сексе по телефону Серега Астахов заторчал еще в Моздоке лет за десять до нынешней чеченской войны, когда моздокский аэродром был совершенно закрытым объектом, а о существовании такого рода абонентских услуг не ведали и в столицах. Между тем в Моздоке середины восьмидесятых секс по телефону был делом обыкновенным, и не только в оральном смысле, когда в трубку орут всякие матерные слова без разбору, но и в прямом. Сам городишко являл при этом заурядную южнорусскую глухомань, пыльную или грязную, смотря по сезону, с забытым бюстиком Пушкина в чахлом сквере и монументальными заборами, поверх которых гордо реял двухметровый подсолнух, а еще выше ревели на всю Поднебесную древние туполевские бомбовозы, исправно летавшие на охрану то ли Северного морского пути, то ли Великого шелкового. Красота моздокских девиц на этом неброском фоне была колоссальным, погибельным фактором местного быта, таким же универсальным, как свинство провинциальной жизни вообще, причем оба эти явления не только уравновешивали друг друга, но и сложным порядком перетекали одно в другое. В городе уживались и смешивались, производя разнообразнейшее буйство бровей и красок, такие непростые народности, как летчики, кубанцы, армяне, осетины, чеченцы, корейцы и так далее, вплоть до цыган и кирзы, местной похмельной популяции, обретавшейся в поселке за кирпичным заводом; кирза была основным гарнизонным поставщиком самогона и прапорщиков, а девицы в поселке жухли годам к шестнадцати, словно съедаемые мертвой кирпичной пылью.Город укоренился на левом, казачьем берегу Терека; за рекой летом бугрились бесконечные холмистые гребни предгорья, а осенью, после дождей, как гром среди ясного неба вырисовывались неописуемой красоты горы — и до следующего лета, до суховея то белели в морозной голубизне, словно выгравированные алмазом, то розовели в лучах медитативных степных закатов. Севернее Моздока, за узким бетонированным ложем Терско–Кумского канала, до самого Саратова лежала степь — в ее безбрежных просторах как–то терялись, скрадывались капониры самолетных стоянок, складов ГСМ и прочих объектов стратегического назначения, которые Серега со товарищи не очень тщательно охраняли. Служба была скучной, однообразной, через день на ремень, казарма да пяток разбросанных по степи караульных домиков — вот и весь круговорот жизни; ко второму году караул не то чтобы уставал, но непроизвольно переключался на охрану собственного покоя. В город, населенный воинственными племенами, солдат не выпускали, разве что строем и на парад, так что вживую женщин охрана видела два раза в год по большим государственным праздникам. Правда, были еще официантки из летной столовой и телефонистки, но первые с солдатами не якшались, предпочитая летный состав, а вторые разговаривали охотно, хоть ночь напролет, но оставались вне поля видимости: коммутатор располагался при штабе, куда запросто не заскочишь, а на службу и в ДОС барышень доставляли автобусом.Последний год Серега ходил разводящим у Игоря Белозерова, статного, красивого парня, легко дослужившегося до сержанта и, соответственно, до должности начальника караула — они вместе призывались из Москвы, вместе прошли все положенные круги солдатской науки и притерлись друг к другу, как притираются люди только в армии. Так что отказать Сереге в такой малости, как поболтать по телефону ночь напролет, было некому. Конечно, Игорю, не умевшему говорить с невидимым собеседником, это пристрастие могло показаться несколько странным, тем более что по жизни Серега

Более 2 млрд рублей получила Северная Осетия в 2024 году на реализацию социально-значимых объектов Более 2 млрд рублей получила Северная Осетия из федерального бюджета в 2024 году на реализацию социально-значимых объектов. Об этом на встрече с заместителем министра строительства и ЖКХ РФ Юрием Гордеевым сообщил премьер Борис Джанаев, рассказали в пресс-службе главы и правительства республики. «Как сообщил Борис Джанаев, по программам Минстроя России в 2024 году регион получил более 2 млрд рублей из федерального бюджета. Средства были направлены на реализацию социально-значимых объектов. В частности, завершилась масштабная модернизация коммунальной инфраструктуры г. Беслана – проложено более 157 км сетей водоснабжения и 84 км сетей водоотведения, организовано подключение абонентов. Проведенные работы позволили обеспечить качественной водой и услугами ЖКХ более 36 тысяч жителей», – говорится в сообщении. В этом году в Северной Осетии будет благоустроенно 40 общественных территорий. В Алагире, Беслане и Моздоке создадут новые точки притяжения благодаря участию во всероссийском конкурсе «Малые города и исторические поселения». Кроме того, начнутся работы по реконструкции Ирафского группового водопровода и продолжатся мероприятия по реконструкции водопроводных сетей в Алагире.

Начали раненых в «санитарки» загружать – у них аж рессоры в обратные стороны выгнулись! Мы так точно и не знаем, сколько человек мы привезли. Я думал, что загрузили нам двадцать три раненых и четверых убитых. Но Саня, который считал их уже при выгрузке, насчитал больше тридцати.Никуда мы, конечно, в этот день не полетели. В Моздоке как раз был экипаж МИ-26 из Торжка. Саня говорит: «Пойдём к Гречушкину!». Экипаж этот жил в оружейке. Они налили нам по полстакана спирта, а потом, помню, я лег спать на каких-то трубах, куда подстелили доски.Убитых мы возили часто, поэтому к этому страшному зрелищу все привыкли. Но в этот раз было настолько дико и жутко, что отпустило меня не сразу – дня четыре просто рвало периодически. А когда я посмотрел на себя в зеркало, то увидел, что борода у меня стала совершенно седой… Но закончилась эта война для меня только через три месяца. Впереди был и отказ двигателя ночью в облаках, и попадание под огонь своей же артиллерии, и расстрел нашего вертолёта из танка. И ещё более трехсот боевых вылетов…Сергей Галицкий

Договора рабочимиГрозного с предпринимателями. Стихийный захват крестьянами частновладельческихи государственных земель. Начальный период перерастаниябуржуазно-демократической революции в социалистическую. Образование Грозненского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов,его место в политической жизни Чечни. Деятельность Грозненской большевистскойорганизации. Образование органов власти временного правительства – «гражданскиекомитеты» в Терской области и в Чечне. Деятельность Терского войсковогоказачьего правления. Создание органов власти горскими верхами - «Союз горцевСеверного Кавказа и Дагестана». Образование и деятельность в Чечне национальныхсоветов (комитетов): Гойтинский, Атагинский. Мусульманское духовенство и его роль вреволюционной борьбе трудящихся масс. 1-й Горский съезд (май 1917 г.) иобразование буржуазно – националистического Союза горцев Кавказа. Победа вооруженного восстания в Петрограде.2-й съезд советов и его решения. «Декларация прав народов России». ОбращениеСоветского правительства «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока».Первые законодательные акты советской власти по национальному вопросу. Политическоеположение на Тереке и в Чечне, Грозном. Обострение межнациональных отношений наТереке. Освобождение Грозного от контрреволюционных воинских частей.Образование в Грозном Военно-революционного Совета. ОбразованиеТерско-Дагестанского правительства, его деятельность. Выборы органов Советской власти. Избраниевоенно-революционного комитета Грозненского округа под председательством Г.Иоанисиани. 1-й съезд народов Терека в Моздоке (январь 1918 г.). Избрание на 2-м съезде (февраль – март 1918 г.) народов Терека в Пятигорске Терскогообластного Народного Совета и Совета Народных Комиссаров под председательствомС. Г. Буачидзе. Провозглашение 2-м съездом народов Терека Советской власти наТереке. Преобразование Терской области в Терскую Республику. Принятие терскимобластным Народным Советом декрета о земле.Образование в Грозном (апрель 1918г.)Центрального Совета рабочих, солдатских и казачьих депутатов. Съезд чеченскогонарода в селении Гойты, признание им Советской власти на территории Чечни.Избрание Гойтинского Народного Совета. Атагинский народный совет. 3-й съезднародов Терека (май 1918г.) в Грозном и его решения по

Площадку в горах и сесть, не зацепив ни одну горку вокруг?..Наступил январь 2000 года. Бои за Грозный шли жесточайшие. 9 января, где-то после обеда, мне подполковник Кулинич говорит: «Надо слетать в район Джалки, отвезти боеприпасы и забрать раненых». Задача понятная. Но я не знал, что в Джалке колонна спецназа МВД попала в засаду между двумя мостами, и именно сейчас она ведёт тяжелый бой. Мне об этом тогда никто не сказал.Погода плохая, туман. К тому времени у нас, к счастью, уже появился GPS (спутниковый навигационный приёмник для определения местоположения). По дороге мы нанесли ракетно-бомбовый удар в районе Мескен-Юрта. Подлетаем к Джалке, видим характерный ориентир – элеватор. На дороге БТРы стоят, стрельба со всех сторон идёт, пули кругом летают… Причём сверху понять, – где свои, где чужие, – очень трудно. Саня, лётчик-штурман, кричит: «С элеватора такой шлейф пламени в нашу сторону пошёл!..». Это зенитная установка по нам отработала.Докладываю Кулиничу: «Тут бой идёт… Куда садиться? Там наводчик-то хоть есть, чтобы спросить? А то сядем, а нам вертолёт сожгут». Он: «Что, правда бой идёт? Тогда возвращайся».Я вернулся в Калиновскую, отпустил экипаж, а сам пошёл в столовую. Мне сказали, что сегодня я уже никуда не полечу, а полечу завтра с утра. Сидим мы с начальником отдела боевой подготовки полковником Иксановым, ужинаем. Я в медицинских целях выпил три рюмки коньяка. Кстати, три – это на самом деле три, а не тридцать три. Я коньяк там в гомеопатических дозах принимал, чтобы хоть как-то напряжение снять.Тут мне говорят: «Срочно звони на КП». Звоню Кулиничу: «Степаныч, в чём дело?». Он: «Володя, тут начальник Генерального штаба… Обстановка серьёзная. Надо в Джалку лететь, забирать раненых и убитых». А время уже часов восемь вечера, темно. Говорю: «Я же там днём был: ничего не было видно и ничего не понятно. И как ты себе представляешь, что я ночью там разберусь?».Но делать нечего… Понятно, что лететь придётся. Взял экипаж, газик и поехал на аэродром. Своим парням сказал: «Идите в палатку, а я – на КП».Говорю командирам: «Хорошо, мы летим». Выхожу с КП на улицу и глазам своим не верю: туман сел такой, что видимость максимум метров двадцать. Возвращаюсь к телефону: «У нас туман». Кулинич: «Так везде туман! В Моздоке, во Владикавказе…». Я: «И как я туда должен лететь?.. Не полечу».Он говорит: «Сейчас доложу командованию». Возвращается: «Володя, надо лететь». Это он меня вроде как уговаривал. Я: «Не полечу. Это же просто убиваться. У меня дети…».И не то, что я трушу. Просто нет условий. Нельзя лететь.Я решил позвонить начальнику авиации группировки, генерал-майору Базарову. А там никто трубку не берёт… Звоню начальнику КП – тоже никто трубку не берёт. Наконец лейтенант поднимает: никого нету! Но я-то слышу, что они там есть! Слышу своими ушами, как они ему дают указание: скажи, пусть сам принимает решение. Кулиничу говорю: «Степаныч,

Меня в баках – три пятьсот пятьдесят!Тут ещё какие-то военные сами пришли и в вертолёт лезут. Гляжу: да они же вполне здоровые, с автоматами. Начинаю их отшивать. Они мне: мы контуженые, и всё тут!Убитых принесли, человека четыре-пять. А в грузовой кабине и так уже люди штабелями под потолок. Мне их командир говорит: «Ну, куда я с убитыми? По рукам и ногам связали. За собой их, что ли, возить?». Говорю: «Ну, кидай, куда хочешь». Одного ко мне в кабину затащили, а остальных сверху на раненых бросили. Картина дичайшая, передать её словами просто невозможно… И в кабину я залезал, наступая даже на знаю, на кого и на что…Сел на своё место, соображаю как бы взлететь… Трассеры летают совсем близко. Это уже на звук работающего двигателя ударили «духи». Вдребезги разлетелся радиокомпас – единственный прибор, который помогает лётчику выдерживать курс полёта при отсутствии видимости.Как взлетать, куда взлетать?.. Смотрю: с одной стороны – лес, а с другой – вроде как поле. Про себя, как заклинание, повторяю: «Главное, не потянуть ручку на себя раньше времени… Главное, выдержать разгон скорости у земли… Выдержать глиссаду, не дрогнуть, не рвануть ручку…». Фару на секунду включил, начинаю отворачивать вправо с разгона. И тут Саня как заорёт: «Там провода!..». А мне куда деваться?.. Я – вертолёт в другую сторону!.. Деревья ширкают по корпусу, стрельба какая-то снова… Спасло нас только то, что выдержали разгон скорости и нижний край облачности – пятьдесят метров. Только взлетел – и сразу в облаках! Теперь другая проблема – куда лететь? Везде туман с видимостью менее пятидесяти метров.Полетел я в Моздок, так как бывал там много раз. И тут началось обледенение. Слышим – лёд начинает с лопастей скатываться, по балке стучит. Я потом посчитал, что, учитывая работу противооблединительной системы и обогрев двигателей, взлётный вес у меня должен был быть не более одиннадцати тысяч восемьсот килограммов. А фактически он был четырнадцать двести.Я – Сане: «Ты мне помогай, я не справляюсь один». А тут какой-то полковник в кабину залез и начал орать: «Я заместитель командующего, мне в Ханкалу надо!». Мне потом Саня сказал, что Серёга Ромадов ему популярно объяснил, кто на борту старший… Больше он нам не мешал.Примерно через час подлетаем к Моздоку. А там туман с видимостью менее тридцати метров! А ведь минимум для вертолёта – вниз пятьдесят, вокруг пятьсот. Это при условии, что есть радиотехнические средства. А автоматический радиокомпас не работает, его пулями разбило. Как заходить на посадку? Повезло, что руководителем полётов в Моздоке был настоящий ас. И Саня со своим GPS здорово помог. Шваркнулись об полосу, но не сломались.Руководитель: «Вы где?». Я: «Мы где-то сели, вроде бетонка подо мной». Он: «Сиди, не рули». Через некоторое время подъезжают четыре «санитарки», «пожарка». Они по всему аэродрому ездили, нас искали. Оказалось, что сел я прямо посредине аэродрома, как положено.Тут как